Я распахиваю свои веки и встречаюсь с его потемневшими глазами. Искры летят из его зрачков, будто прожигая меня всю. Возможно ли умереть от счастья? Проклятье, я не знаю. Но кажется, я почти на грани.
– Моя маленькая. Сумасшедшая. Такая же, как и я, – бессвязно шепчет мне прямо в губы. Выцеловывает кончики моих ресниц, опускаясь на скулы и уголки моих красных губ.
Нежность смешивается с почти звериным желанием. Желанием обладать. Выкручивает наизнанку. Резко впиваюсь ногтями в его лопатки, и мы вместе приходим к фееричному концу. Уилл содрогается вместе со мной, ощущая, как кровь выкипает из вен. Растопленный горячий мёд тянет низ моего живота. Мы прислоняемся лбами друг к другу и громко дышим.
И теперь, когда мы окончательно отреклись от всего, что сдерживало нас прежде, я понимаю, что мы добровольно отказались от посмертных билетов в Рай. Но это всё – пустое, если со мной будет Он. Если его крепкая рука будет сжимать мою перед тем, как суд свершится и двери Ада распахнутся пред нами.
Всё – пустое.
Глава 14.
Лирика №3
Что эта планета, что этот мир без цветов на твоих ладонях,
Растущих прямо по линии жизни, и где-то там сбоку я,
Робко прячущийся, онемевший подросток, чья-то слабая копия,
В утопии красок размытый от дрожи в коленях и цветных снов
Ловил каждое слово, по буквам и звукам рассовывал в сочинений сборники.
И так яростно верилось, что только твоими глазами возможно увидеть вселенную двух,
По сути не созданных друг для друга, но глаза врут, кругом головы, и я шёл на звук
Миллиона сосудов, вдыхая то, что оставалось от твоих выдохов и мыслей вслух,
Собирая частички от кожи рук, оставленных на прутьях старого забора гнутых.
Засыпая под утро, видел дождь и будто бы укрывал тебя курткой от непогоды,
Про себя разрываясь на части от счастья и обещаний про бесконечные годы,
И вечность высоких-высоких слов, и будто бы нёс тебя на руках долго,
И вместе смотрели на лужи перед собой, а ты говорила про радость что-то.
Red One
POV Уилл
Что значит время, когда ты счастлив? Всего лишь пустой звук. Ты находишься в абсолютной прострации. В некой субстанции, которая едва ощутима. Ты в стороне от всего мира. От обстоятельств, от постоянных событий, что происходят вокруг, от любой информации, что не касается тебя и твоего счастья.
Так и сейчас, находясь в очередном убежище, скрытом от посторонних глаз, я безмерно счастлив. Лениво выбираясь из недавней дрёмы, я чувствую её трепещущие ресницы. В каморке лесника, где так явно ощущался запах мокрой древесины, теперь всё пропиталось нами. Нашими счастливыми вдохами и глубокими довольными выдохами. Нашими стонами и полушёпотом в полном забытье. Просто мы давно переступили грань реальности. Просто теперь есть только и только мы.
Укутанные колючим шерстяным пледом, мы отдыхаем от минувшей ночи. Полусон. Такой сладкий полусон. Иногда Миа распахивает глаза, словно проверяя: реально ли всё это? Реален ли я? Тонкие пальцы, каждый из которых я так жадно целовал, нащупывают во тьме моё лицо. Из груди её вырывается облегчённый выдох. И тогда веки её плавно прикрываются. Дремота тянет её в свои объятия, но с губ всё-таки срывается хриплый шепот: «Господи, ты рядом… Уилл, мы вместе… мне так хорошо, ты ведь всё знаешь, да?»
Я целую уголок её припухших от поцелуев губ и притягиваю к себе ещё ближе. Это и есть мой безмолвный ответ, пропитанный беспрекословным согласием. Впрочем, таковы были мои ответы всегда, если дело касалось Мии.
Ноги её обвиваются вокруг моих ног, касаются бёдер. Руки хаотично двигаются по телу, застывая в итоге на моих плечах. Нам нужно время. Ещё немного времени, чтобы сполна ощутить друг друга. Сутки. Этого смертельно мало, чтобы прийти в себя от той эйфории, что поглотила нас целиком.
Не вылезая из постели почти весь день, мы изучали неизведанное. Опускаясь на самое дно порока, мы подтверждали свой статус грешников. Впрочем, наш мир и без того погряз в грехе. Войны, убийства неповинных людей, насилие. Да мало ли преступлений? Что значим мы? Всего лишь люди, которые полюбили вопреки всем и всему.
Желудок скручивает от чувства голода. Да, чёрт возьми, мы совсем забыли про еду. Довольствуясь только друг другом и парой шоколадных батончиков, которые, поглощая, мы вовлекали в свои поцелуи, теперь наши животы словно завыли в унисон. С великим трудом преодолевая кричащее чувство недовольства внутри себя, я отстраняю её маленькую головку от своей груди и тихо поднимаюсь с кровати. Миа спит. Измотанная мною же и всеми последними событиями. Её сон сладкий и безмятежный. Я замираю на несколько секунд возле кровати, чтобы впитать в себя то, что я вижу. Что бы ни случилось, я всегда буду вспоминать эти разбросанные по подушке кудри, что светились янтарным отблеском, переливаясь в лучах солнца, которые пробирались сквозь узкие щели домика. Буду хранить в себе её нежный образ. Лелеять в себе мысль о том, что её нижняя губа, припухшая чуть больше верхней, была подвержена только моим сладким пыткам. Я был причиной того, что каждый раз, когда терпение её истекало, передние зубки впивались в бархат собственных губ, терзая их.
Она была неумолима. Не такой, как я себе её представлял. Да, проклятье, представлял я её не раз. Миа разбила своими выходками все мои предположения, фантазии. Всё померкло, когда в свои законные права вступила реальность.
Настоящий транс наших сердец. Полная и самозабвенная эйфория. Дрожь до самых позвонков.
Назовите как вам угодно, но разве будут здесь уместны слова? Все они – ничто по сравнению с ней. С нами…
Чувствую, как уголки моих губ дёргаются вверх. На самом деле здесь всё очень просто: она всецело моя.
Крадучись, осторожно переставляя ноги на скрипучих половицах старого домика, дабы не разбудить спящего ангела, я выскальзываю наружу. Светает. И, мне вдруг думается, что эти сутки пролетели в одно короткое мгновение, стоило мне только моргнуть.
Пребывая в абсолютном воодушевлении, я развожу небольшой огонь и достаю припрятанные наспех овощи и хлеб, чтобы поджарить их на костре. Сквозь массивные кроны столетних деревьев, густого покрывала из листьев, потихоньку пробирается солнце. Маленькие лучи рьяно и уверенно просачиваются в открытые щели, заставляя щуриться, но ещё не грея. Мне хорошо. Мне так чертовски хорошо в это раннее утро. Бывают такие моменты, когда весь груз на время падает с плеч. Рюкзак твоих бытовых проблем будет ждать тебя внизу, но это потом. А сейчас плечи твои не отягощены никакими заботами, они расправлены. Как крылья. И тебе так же легко и свободно, словно ты вспорхнул над землей виртуозной маленькой птичкой.
