«Орангутанг» для верности выждал еще полминуты, затем убрал подушку с лица Константина Сергеевича.
— Чалый, неси удавку, — приказал он одному из подручных. — Будем делать самоубийство.
Пока Чалый доставал удавку, «орангутанг» посмотрел в лицо Чернову и проговорил без всякого сожаления:
— Кончился, падла. Надо бы руки помыть после этой мрази.
— Жаль, что без боли кончился, — сказал один из подручных. — Надо был о заточку ему в живот засадить. Чтоб подергался подольше.
— Ага, — усмехнулся «орангутанг». — Чтобы на его свинячий визг менты сбежались?
— Да, ты прав. Но все равно жаль.
20
Саше Брискиной было двадцать два года. Пару лет назад она возвращалась с подружками из кинотеатра. Фильм, который они смотрели, назывался «Сердцеедки», и повествовалось в нем о радужной судьбе двух аферисток, мамы и дочки, которые потрошили бумажники миллионеров на солнечном побережье Майами. Л тут одна из подружек возьми да и скажи Саше:
— Шурка, какого рожна ты высиживаешь в Томске, я не понимаю. С твоей внешностью нужно миллионеров на Багамах цеплять!
— Вот-вот, — подтвердила вторая. — Это мы с нашими «метр шестьдесят в кепке» на фабрике должны работать. У тебя одни ноги длинней, чем мы обе, вместе взятые!
— И что мне с этих ног? — фыркнула Саша Брискина. — В аренду их, что ли, сдавать?
— При чем тут аренда? Ты посмотри, как мужики на твои ноги пялятся! Этими ногами, подруга, ты можешь заработать за один день больше, чем мы за всю нашу жизнь.
— Может, и способ подскажешь? — усмехнулась в ответ Саша.,
— Запросто! Поезжай в Москву и поступи в какую-нибудь школу, где моделей готовят. Есть же в Москве такие школы?
— Не знаю. Должны быть.
— Ну вот и отправляйся! Года не пройдет, как найдешь себе какого-нибудь мужика с толстым бумажником. Будешь на собственном «мерседесе» кататься и нас с Валькой добрым словом поминать. А потом и нам, грешным, по миллионеру подыщешь.
Саша засмеялась:
— Я бы не прочь. Но куда я там сунусь одна? Да и жить мне там негде.
— С этим проблем не будет, — возразила подружка. — У меня тетка в Москве живет. Она одинокая и гостей обожает. Она с тебя и денег не возьмет — вот увидишь. Я ей сегодня же позвоню.
После того разговора не прошлой месяца, как Саша оказалась в Москве.
Первое время пришлось туго. Тетка у подружки оказалась хорошей, доброй женщиной. Денег она с Саши не брала, но жить «за просто так» Саше Брискиной было стыдно. Она устроилась официанткой в кафе и с каждой зарплаты покупала тете Алле целую сумку всякой провизии — мясо, рыбу, консервы, колбасу, конфеты.
Через три месяца Саша Брискина пришла на очередной кастинг — в агентство «Шарм». И на этот раз удача улыбнулась ей. Вечером того же дня руководитель агентства Константин Сергеевич Чернов пригласил Сашу на ужин в ресторан. А еще через три дня устроил ее за свой счет в модельную школу.
— Насчет денег не парься, — просто сказал он.
— Да, но…
— Потом отработаешь, — отшутился он. Посмотрел с улыбкой на ее высокую грудь, красивые плечи и добавил: — Когда станешь звездой.
С того памятного вечера много воды утекло. Звездой Саша Брискина так и не стала. Один раз ей повезло, она заняла второе место на конкурсе красоты «Мисс Славянка». Но ради серебряной короны ей пришлось пройти через такой стыд, что вновь повторить этот путь она бы ни за что не решилась.
Одно дело — быть любовницей Чернова (он был приятен ей как мужчина и хорошо к ней относился, — разумеется, до тех пор, пока она ему не надоела) и совсем другое — ложиться в постель с каким-нибудь жирным ублюдком, ради того чтобы пройти в полуфинал. Одним словом, это было ужасно.
Полгода Саша Брискина «корчила из себя неприступную фею» — так охарактеризовал поведение молодой модели один солидный мужчина, который обещал обеспечить Саше «безбедное существование», если она согласится на его условия. Мужчина был маленький, лысый, носатый и с безобразной бородавкой на шее. К тому же он беспрестанно потел. И Саша при всем желании (а желание такое у нее периодически появлялось) не смогла сказать ему «да».
После этого дел а Саши Брискиной покатились под гору. Ее перестали приглашать на модные показы, даже на просмотры в агентства больше не звали. И закончилась Сашина карьера так же, как заканчивается карьера большинства девушек из модельного бизнеса, — стриптиз-баром.
Образования у Саши никакого не было. Связей, как теперь выяснилось, тоже. Чтобы обеспечить себе хотя бы самое необходимое для жизни, Саше пришлось четыре раза в неделю танцевать нагишом у железного шеста под крики и улюлюканье пьяных мужиков. С души воротило от такой работы. Она уставала и физически, и морально и, чтобы хоть немного расслабиться, стала по вечерам употреблять горячительные напитки. Сначала это был мартини, потом — джин с тоником, наконец дело дошло и до виски.
Жизнь шла кувырком. А еще вернее — катилась под откос. И остановить падение было совершенно невозможно. Иногда Саша подумывала о том, чтобы вернуться домой. Но стоило ей представить лица подруг, их косые взгляды, их сочувственно-снисходительные замечания, и желание это тут же пропадало.
Однажды Саша Брискина сидела в баре у стойки и пила крепкий олд-коктейль. К ней подошла высокая девушка в темных очках. Заказав себе бокал мартини, девушка повернулась к Саше и сказала:
— А я тебя знаю. Ты Саша, да? Я видела тебя в конкурсе «Мисс Славянка». Ты здорово смотрелась в том голубом купальнике. Гораздо лучше, чем широкобедрая колхозница, которой отдали золотую корону.
— Я вижу, ты девчонка с понятием, — сказала Саша. — Она протянула руку незнакомке и представилась: — Саша Брискина.
— Вика, — сказала та и пожала протянутую руку. (Саша уди вилась тому, какие холодные у нее были пальцы.) — Чем занимаешься? Все еще в модельном бизнесе?
— Да какое там, — ответила Саша. — Полирую железный шест в баре через дорогу.
— Стриптиз?
— Угу. Ну а ты? Чем на жизнь зарабатываешь?
— Да так, то тем, то этим. — Бармен поставил перед Викой бокал с мартини. Она отпила глоток и сказала: — А ты знаешь, подруга, я ведь раньше тоже участвовала в конкурсах красоты. Правда, это было давно. И почти что неправда…
— Да? — Саша оглядела ее фигуру. — Ты и сейчас ничего.
— Спасибо. — Девушка крепко сжала свой бокал. — Никогда не забуду этих конкурсов, — холодно проговорила она. — Столько дерьма пришлось съесть, что до сих пор отрыгивается.
Саша удивленно воззрилась на свою новую знакомую. Речь ее была грубой, но попала в самую точку.
— Да уж… — неуверенно произнесла Саша. — Мне тоже пришлось. До сих пор всю передергивает.
Они помолчали. Потом Вика заговорила. Говорила она о том, что модельный бизнес — как коллектор перед сточной канавой. Набирают девчонок, кружат им головы красивой сказкой, а потом, использовав, выбрасывают на помойку жизни. Саша слушала и согласно кивала.
Беседуя, девушки заказали еще по бокалу. А потом еще. Слушая свою новую подругу, Саша все отчетливее чувствовала, как вскипают в ее душе злость и обида.
— Там в жюри был один негодяй, — продолжала рассказ Вика. — Я знала, что решающий голос за ним. И вот он стал за мной «ухаживать». Ну ты же знаешь, как эти скоты «ухаживают»? Общаются с тобой таким тоном; как будто ты их вещь и они имеют полное право сделать с тобой все, что хотят.
— Это точно, — кивнула Саша, вспомнив свое недавнее прошлое, и сжала пальцы в кулачки.
Вика поморщилась:
— Он был так противен, что меня тошнило от одной его рожи! Но в конце концов я согласилась. Знаешь ведь, как это бывает?
— Ну да. — Саша тоже поморщилась от неприятного воспоминания. — И что было дальше? — спросила она.
— Дальше он надел мне на руку швейцарские часы и пообещал, что золотая корона и приз будут моими.
— А потом?
Вика залпом допила свой мартини и сказала:
— Потом? Денег я так и не получила. А когда пришла к нему домой, чтобы поговорить, он избил меня и снял с руки часы. Сказал: ты была не настолько хороша в постели, чтобы носить такие часы. А потом добавил: пшла вон, потаскуха! Понимаешь, даже не «пошла», а «пшла»… Как собаке.
Вика взяла салфетку, приподняла темные очки и промокнула влажные глаза.
— Вот подонок! — с придыханием произнесла Саша Брискина, представив себя в такой же ситуации. Помолчала для порядка, а потом спросила: — А что было дальше?
— Ничего. То же, что и с тобой.
— Да, дела… Похоже, Викуся, для таких, как мы, в этом мире нет ничего, кроме дерьма. — Щеки Саши вспыхнули. — Знаешь что! Надо его как-нибудь проучить!
— Я тоже об этом думала. Но как?
Саша мечтательно закатила глаза:
— Надо поступить с ним так же, как он тобой. Набить ему морду и забрать часы… В конце концов, он ведь их у тебя украл!
