бывает свободен.
И мне страшно. Страшно, что я не смогу соответствовать состоятельному Фирсову, как его невеста, которая, видимо, выросла в этом мире и вполне к нему приспособлена.
— О чём задумалась? — понимаю, что на некоторое время просто отключилась от реальности, погрузившись в свои мысли.
— О Роме, о том, что, возможно, я не смогу соответствовать его миру и окружению.
— Сможешь. К тому же, если он сам так решит, заберёт тебя, сделав своей женщиной официально, то всё будет проще, чем ты думаешь. Фирсов — это тебе не вечно сомневающийся Костик, — мужчина. Значит, покинешь меня и Самару?
— Не знаю. Не стоит загадывать, Ирка. Пока всё в стадии планирования, а за неделю может произойти всё, что угодно.
— Да что произойдёт? — закатывает глаза, снова сомневаясь в моих словах. — Всё ясно и понятно. Неделю поработаете, Фирсов передаст пост руководителя и вернётесь в Москву. Всё.
— Я так хочу в это верить, Ир… — очень хочу, но что-то мутное и тревожное зреет внутри, то, что настораживающе трезвонит противным сигналом, предвещая неприятности, касающиеся нас с Ромой.
Отбрасываю прочь дурные мысли, мотая головой, гоню всё непрошенное и неприятное, выуживая из памяти сладкие воспоминания наших выходных. Прямо сейчас хочется в его объятия: завернуться, закутаться в ласку Ромы, слышать его ровное дыхание рядом и неразборчивый шёпот на ухо.
Мне никогда не было так хорошо и спокойно, как с ним. Все сомнения, страхи и неуверенность, будто испарились, словно не было их никогда. Были до Ромы, а с его появлением я стала самой собой — настоящей Аней, которую Роман ласково называет «фея».
Фея…
Вспоминаю с каким придыханием и улыбкой он это говорит всякий как, как только его взгляд скользит по моим волосам, и Рома снова и снова накручивает на палец мои локоны. У него особо трепетное отношение к моим волосам, в которые он зарывается носом и шумно вдыхает каждый раз, когда укладывается рядом.
Объяснил, что именно поэтому заставил меня ходить на работу с распущенными волосами, чтобы, не имея возможности прикасаться, хотя бы лицезреть желанное.
Наговорившись с Иркой, наконец укладываемся спать, полностью погасив свет. Уже засыпая, слышу вибрацию телефона от пришедшего смс.
Рома: Скучаю, моя фея…
Глава 21
Роман
Зря я отпустил Аню в воскресенье, совершенно зря.
Проведя с моей феей два дня, отчётливо понял, что, когда она ушла я, будто кусок от самого себя оторвал, остался в одиночестве, в разрывающей меня тишине, которая до тошноты стала противна.
Внутри насколько всё свербило, что хотелось вскочить, запрыгнуть в машину и ехать за ней не останавливаясь, лишь бы снова ощутить в своих объятиях золотую девочку.
Понимаю, что меня разрывает на части в отчаянном желании быть рядом с ней, касаться, видеть улыбку и слушать сбившееся от моих ласк дыхание. Безумное желание обладать, присвоить, сделать только своей раз и навсегда, не отпуская ни на миг.
Словно с ума сошёл, всё время вспоминая о ней. Так прибило к Анюте, что не оторвать, не отлепить не получится, только ещё больше, ближе, намертво.
И представить не мог, что когда-нибудь меня будет так сносить от женщины в болезненном желании её нахождения рядом постоянно. Даже с Вероникой понимал, что у каждого человека должна быть своя жизнь и время на себе, когда двое совершенно не обязательно должны на постоянку прилипнуть друг к другу, поглощая общий кислород.
Но, после двух проведённых дней с феей, абсолютно ясно понял, что даже двадцати четырёх часов рядом будет мало.
Мы о многом поговорили и, немного приоткрывшись, я понял, что Анюта многого боится, а именно уменьшает собственную значимость, отчего-то убеждённая, что не подходит мне, столице и той жизни, которой я живу. И как бы я ни старался переубедить мою фею, опасения закрались в золотую головку и поселились там намертво.
Уверен, всё изменится, когда я представлю Аню отцу и Лизе, объявив её своей парой официально, чтобы никто не посмел усомниться в серьёзности моих намерений по отношению к фее.
Ворочался полночи, с трудом уснув под утро. Не хватало тонкого тела под боком и медового, пряного аромата, будящего меня два утра подряд.
Всё, не отпущу, будет со мной, иначе свихнусь в попытках уснуть хоть ненадолго.
В понедельник мчался офис со скоростью света, подгоняя водителя преодолевать расстояние до офиса в два раза быстрее. Даже уточнил, что у меня срочное совещание, а я опаздываю, хотя, опаздывал я откровенно к Анюте.
— Роман Яковлевич, нужно согласовать отчёт, — в дверях лифта натыкаюсь на Муравьёва, главного экономиста. — Десять дней до нового года, нужно закрываться, а с руководителем не согласовано.
— Через час в моём кабинете, — отрезаю, назначая точное время, потому что именно час нужен мне, чтобы насладиться Аней сполна.
Мужчина лишь утвердительно кивает, довольно войдя в лифт. Уверен, кроме Муравьёва будут ещё желающие. Но самая большая интрига состоит в том, кто же станет руководителем. Я уже всё решил, и решение озвучу в пятницу, чтобы выходные благополучно посвятить сборам Анюты.
Влетаю в приёмную и замираю, потому что фея готовит мне кофе, и, облокотившись на маленький столик, сексуально оттопыривает свою сочную попку.
Прилив желания и дикой ревности настигает в одночасье, потому что понимаю, что на моём месте мог быть кто угодно и пялиться на то, что принадлежит теперь только мне.
Подхожу сзади, обхватывая в объятия Анюту, отчего она судорожно выдыхает и откидывает голову назад, подставляя персиковые губки.
— Доброе утро, — трусь идеально выбритой щекой о нежную кожу и разворачиваю, чтобы поцеловать по-настоящему глубоко. — Скучал, — зарываюсь в золотые волосы, вдыхая божественный аромат.
— Доброе, — привстаёт на носочки, чтобы обхватить мою шею и прижаться теснее.
Заглядывает в глаза, словно маленькая девочка, искрящаяся счастьем и задорными бликами в янтарных глазах.
— Не стой так больше, — делаю серьёзное лицо, пытаясь высказать недовольство, но фея снова улыбается, и вся моя серьёзность летит к чертям, а я сам готов урчать от удовольствия. — Если бы вошёл кто-то другой, нарвался на потрясающий вид твоей сладкой попки, — и тут же ладонью это смачное место сжимаю.
Аня взвизгивает, пытаясь вырваться из моих объятий и смеётся — звонко и заливисто.
— Я знала, что войдёшь ты! Слышала, как разговаривал с Муравьёвым.
— Ах, ты, хитрюга, — сжимаю с силой её в объятиях, чувствуя себя идиотом, который не может сдержать собственных эмоций.
Но рядом с ней всё моё самообладание рушится, будто карточный домик, разлетаясь мелкими кусочками к ногам Ани. Она управляет мной, заставляя откликаться на каждую эмоцию
