движениями.
Аня мечется на подушках, сжимает простынь в кулаках и всхлипывает. Запускает ладонь в мои волосы с нажимом наталкиваясь на мой язык. Стремится к своему удовольствию, сносимая в экстазе каждым движением моего языка в ней.
Поднимаюсь выше, снова захватывая губами напряжённый кусочек плоти, втягиваю и чувствую, как по её телу проносятся острые разряды. Запускаю пальцы и проникаю в мою девочку одновременно с движениями языка.
Толкаюсь жадно и голодно.
Каждую клеточку тела феи трясёт, словно в лихорадке, на кончике моего языка. Ускоряюсь, размашистыми движениями вылизывая сочные лепестки и долблю пальцами, пока Аня не вскрикивает и не заходится в диких конвульсиях, пронизываемая частыми судорогами.
Кончает, сильно сжимая в себе мои пальцы, не отпускает. Её смазка сладкой патокой остаётся на моей ладони, бьёт в нос медовым запахом, вызывая в голове неконтролируемый взрыв.
Жадно сглатываю её наслаждение.
Боже, она везде такая пряная…
Укладываюсь рядом, притягиваю к себе Анюту, которая всё ещё тяжело дышит после своего наслаждения — расслабленная и одурманенная лаской, безумно красивая, с опухшими губами и опьянённым взглядом.
Моя. Моя и точка.
— Я всё правильно сделала? — снова краснеет, зарываясь в мою шею и пряча глаза.
— Если ты так будешь делать всегда, я с тебя не слезу, — усмехаюсь и добавляю, — точнее, не вылезу, — понимаю, что сморозил полную глупость.
Но фея улыбается и тихонько хихикает, прижимаясь ко мне, и от этого её тонкого смеха и искрящихся глаз, сердце ухает куда в район желудка, а дальше вниз, взрываясь счастьем.
— Хочу в душ, — выбирается из моих объятий, заворачивается в полотенце, так и оставшееся на кровати после ночного душа, сползает с кровати. — И позавтракать, — шепчет еле слышно.
— Иди, а я всё закажу, — хватаю телефон, набираю номер ресторана, из которого уже пару раз заказывал еду.
Аня скрывается за дверью, а через пару минут я слышу девичий визг.
Подскакиваю, откидывая телефон в сторону и по пути из спальни натягивая на себя боксеры. Анюту что-то напугало, но пока не понимаю, что именно.
А когда вылетаю из комнаты, бегло оглядываясь по сторонам, замечаю виновника резкого визга феи.
Кира. И не просто Кира, а совершенно голый и мокрый, вальяжно разгуливающий по кухне. Но после того, как Аня его увидела, друг отошёл к барной стойке, и теперь она закрывает его ровно по пояс.
— Кир, какого хрена ты здесь делаешь? Да ещё и голый? — прижимаю Аню к себе, давая понять, что нежданный гость мне знаком. Очень даже хорошо знаком.
— Блин, Ромыч, прости. Я прилетел полчаса назад, сразу сюда. В душ хотелось жутко. Я ж не знал, что ты… это… не один, — прищуривается, хитро улыбаясь.
— А женские ботинки на каблуке у двери тебя ни на какую мысль не навели? — указываю в направлении обуви.
— Да я даже не заметил! Сумку бросил и помчался в душ. Было тихо, думал, ты ещё спишь. Ты не слышал, как я песни распевал?
— Не слышал, — кривляюсь, потому что был занят стонами Ани и доставляемым ей удовольствием, сосредоточился на фее настолько, что даже не понял, когда в квартире появился Кира.
— Рома, это твой друг? Тот самый? — шепчет Аня, всё ещё прижимаясь ко мне.
— Что значит тот самый? — Кир выпрямляется, удивлённо хлопая глазами.
— Тот самый, — цежу сквозь зубы, — который часто появляется не вовремя и не в том месте, и постоянно попадает в очень своеобразные ситуации.
— Ой, расскажешь тоже… Было-то пару раз, — цокает, закатывая глаза, — ну ладно — не пару, но меньше десяти точно.
— Анюта, иди в душ, — целую её в лоб, поглаживая волосы. Хорошо, хоть Аня в полотенце, а то они с Киром были бы на равных — испуганные и голые. — А я с другом пообщаюсь.
Молча кивает и, обходя меня сзади, проскальзывает в ванную комнату. Нахожу на диване в гостиной вещи этого засранца и швыряю в него.
— Одевайся. Не хочу, чтобы моя женщина пялилась на тебя голого.
— Боишься, что понравлюсь? — гогочет друг, но, поймав мой гневный взгляд, тут же становится серьёзным. — Прости, Ромыч, я действительно не понял, что ты не один. А вообще — поздравляю, — подмигивает, — заполучил свою фею! Судя по тому, что вы только что проснулись, ночь была о-о-очень долгой.
— И утро таким же… — бурчу под нос, выискивая свой телефон, чтобы сделать наконец заказ и накормить свою фею. — А вообще, тебя это не касается.
— А у меня для тебя есть приятное видео!
— Ты о чём?
— Ты разве не помнишь, что должно было произойти вчера? — пялится на меня в ожидании, что я вспомню. — Ну, Ромыч! Твой зам, Ася, гей-клу-у-у-уб…
— Точно! — подпрыгиваю на месте, вспоминая, что вчера Ливанов должен был получить по заслугам с помощью здоровых парней, но вчерашние события и увлечённость Аней, выбили напрочь из головы все мысли. — Показывай!
Кир достаёт мобильник, открывая видео. Сначала не совсем понимаю, что происходит, но затем, присмотревшись, вижу Ливанова, который совершенно голый, с завязанными глазами и руками, лежит на массажном столе.
В помещение входят четыре здоровенных парня, намазанных маслом, в масках, с плётками в руках. Начинают делать массаж заму, который стонет и просит ещё, не догоняя пока, куда именно попал и кто находится рядом.
Через минуть пять парни срывают с глаз Ливанова повязку, и вот тогда, осмотревшись, он начинает понимать, куда попал. Матерится и визжит, пока мужики мнут его тело, пытается вырваться и соскочить с массажной кушетки, но его с силой возвращают на место и стягивают бельё.
И вот тогда зам начинает верещать, как резанный во всё горло, опасаясь надругательства над собственным телом.
Смотрю, как Ливанов мечется, словно его заживо сжигают и ржу, закинув голову.
— Аська сказала, что он визжал, как девчонка! Вылетел из клуба, как ошпаренный, бежал, не разбирая дороги. Видос тебе скину, — Кир не переставая ржать, тыкает в телефон. — Кстати, девственности мальчики его лишили, — подмигивает.
Внутри разливается приятное тепло от полученной мести мудаку, обидевшему мою Аню. Это куда жёстче, чем просто дать по морде.
— Асе спасибо от меня скажешь. Или могу отблагодарить её в денежном эквиваленте.
— Бесполезно, — машет рукой, — не берёт она ничего, даже от меня. Всё время отказывается. Даже от подарков. Вот дорогущий графический планшет ей купил для работы. В художественном агентстве работает, ей такая вещь необходима, а позволить не может. Надеюсь, желание иметь такую штуку пересилит принципы, и подарок примет.
Кира собирается, скидывая в сумку разбросанные вещи.
— Ты куда?
— К Асе, а завтра в Москву, отец просил с делами помочь перед новым годом,
