Захлебнулась возмущением, почувствовав, как урмыт выпустил из захвата мои запястья, пристроив к делу вторую руку. Мягко прошелся по внутренней стороне бедра и на секунду замер, прежде чем двинуться дальше, лаская самое чувствительное местечко между ног, заставляя желать прикосновений без мешающейся одежды. И словно услышав мое невысказанное желание, Морок оттянул ткань, пробираясь под нее, нежно массируя, заставляя стонать в голос. Как-то разом я потеряла боевой настрой, забыв об обидах. И о том, что руки свободны, тоже не вспомнила, очень ярко ощущая то, как крепко обхватил меня за талию мужчина, не давая вырваться. Да и не рвалась я больше бежать. Подавалась назад, снова подставляясь под нежные пальцы урмыта.
Откинула голову, упираясь затылком в его грудь. Как только палец урмыта скользнул внутрь меня, непроизвольно дернулась навстречу, и полувсхлип-полустон сорвался с губ. Левой рукой Морок перестал удерживать, крепко сжав грудь, и я оперлась о стенку ладошками, стараясь сохранить равновесие. Кусала губы от силы ощущений, пробегавшихся огнем по коже. Это было так сладко, чувствовать его палец внутри, мерно движущийся, натирающий напрягшуюся нежную плоть. Большим пальцем мужчина задевал чувствительную точку снаружи, заставляя выгибаться навстречу сильнее и сильнее. Но при этом не спешил менять диспозицию, и я со стоном облегченно вздохнула, когда Морок потянул шортики вместе с бельем вниз, обнажая меня. И одно то, что его взгляду предстало сейчас очень откровенное зрелище, заводило еще сильнее.
Переступила ногами, помогая лишней одежде упасть, освобождаясь от ненужного. От маечки без лямок урмыт избавил меня необычным способом. Стянул вниз на бедра, благо ткань была довольно эластична, и дальше, ниже. А там она упала на пол к шортикам и трусикам. И я задохнулась от одного только предвкушения того, что должно было последовать дальше. Морок снова прижал меня к себе, потершись бедрами о мою обнаженную попку, и я подчинилась, забывшись окончательно. Отлепилась от стены, прижимаясь теперь сама крепче к мужчине, напрашиваясь на ласку. Ему удалось завести меня с полоборота, впрочем, я была уже в напряжении, когда мы вернулись с прогулки… А теперь костер полыхнул, стоило только высечь крохотную искру.
Урмыт прикусил кожу на моей шее, обхватив пальцами чувствительную к малейшему прикосновению грудь. Прошелся невесомо, ладонями по соскам и одной рукой погладил не менее чувствительный животик. А потом спустился ниже, и я затаила дыхание, ожидая дальнейших действий. Нежно, но уверенно пальцами коснулся того самого местечка, что дарило самые незабываемые ощущения. Чуток надавил и сделал первое круговое движение, потом еще одно, потом еще… Откинулась на Морока, закинув руки ему на шею. Но долго мне так стоять он не дал. Палец второй руки занял прежнее местечко внутри меня, надавливая на не менее чувствительную точку, а потом и второй скользнул во влагалище.
– А-а-а! – вот и все, что я была в состоянии выдать в ответ на то, что он вытворял дальше.
И покорно нагнулась, когда он слегка подтолкнул меня бедром, упираясь снова ладошками в стену, становясь в позу, в которой ему было более удобно проникать в меня. Ощущения – ярко внутри, сумасшедше сладко снаружи – причудливо переплетались, усиливая наслаждение в разы. Забыв всякие потом, сейчас, почему и потому, в момент сильнейшего в моей жизни оргазма, просто подавалась навстречу чутким пальцам Морока, обмирая от невероятного сочетания. Наверное, я кричала, это не отложилось в памяти. Только ярчайший огонь удовольствия, затмивший на время все. И, немного отдышавшись, смогла спросить сиплым шепотом:
– А ты?
– Я даю тебе возможность подумать, – ответила эта зараза невозмутимо и отстранилась. Правда, равнодушие было деланым, голос-то и у него временами срывался, и мужчина делал неуместные паузы между словами. – Все на благо и удовольствие тэйалии, – добавил он, когда и сам немного отдышался.
Взгляд Морока горел неутоленным желанием, что не помешало урмыту отстраниться и отойти на несколько шагов. Упертый какой. Предложить свою помощь в разрядке? Или вредничать дальше? Безусловно, мне понравилось побывать в роли пойманной дичи… Но то, как мужчина сам себя наказал, произвело неменьшее впечатление. Неужели услышал хоть что-то из того, что пыталась до него донести?
Дожидаться моего решения урмыт не стал, а быстренько так ретировался. Бестактно переться за ним следом не стала. Следовало и в душе побывать, и одеться, и дать мужчине время разобраться с собственным возбуждением. Раз уж он так настаивает на самостоятельном снятии напряжения, побуду послушной девочкой. Да и есть о чем подумать на досуге.
Пока снова мылась, невольно мысленно перебирала воспоминания, касающиеся произошедшего недавно. Тело отзывалось на мысли о том, как было и что было, приятной сытостью и приглушенным желанием продолжить дальше. Приходилось тяжко вздыхать и осаживать саму себя. Вот не стоит гнать коней, не стоит. Что я испытываю к Мороку? Большую любовь? Великую и незамутненную? Ведь просто сильно хочу этого мужчину. Просто хочу. И не доверяю ему ни на грош.
С другой стороны, ведь можно и нужно отделять мух от котлет. Секс сексом, а доверие доверием. Получать свою дозу удовольствия и стараться держать Морока на расстоянии. Чем не вариант? А смогу ли так? Пустив в тело, не впустить в душу? Я натура влюбчивая, даже удивительно, что до сих пор слюной не истекаю и как дебилка не пялюсь на предмет обожания, готовая лапки кверху поднять по первому невербальному сигналу. Не мой типаж мужчины? Или все-таки обида виновата? Разобраться в себе не помешало бы. И не лишней помощью в самокопании оказалась бы ванна. Или речка, или море. Поплавать бы, либо полежать в теплой водичке…
Поинтересовалась у Услада, есть ли такая возможность, понежиться в большом количестве воды, и разочарованно вздохнула. Нельзя. Выбравшись из душевой, спросила у Услада почему. Оказалось, что с водой в этой части материка напряженка. И Усладу и так приходится тратить много энергии на то, чтобы вытягивать из воздуха и поднимать протекающий глубоко под землей источник повыше, для поддержания Лешего в цветущем виде. Дом, конечно, мог организовать мне ванну, но ради этого пришлось бы отказаться от части хищного лесочка, а этим чудом я точно не готова жертвовать в угоду собственным капризам.
Морок явился к тому моменту, как собралась спать. Мило устроился под бочок, даже не спросив разрешения, обхватил руками, притянул к себе и сделал вид, что так и надо. Махнула рукой на настойчивого мужика, решив хотя бы в этой малости его не обламывать, и очень быстро заснула, как-то покойно было с таким-то защитником под боком.
