— А вдруг не вру? Я же прилагаю усилия, чтобы вы с Максимом были вместе, пытаюсь сделать вас счастливыми, хотя если подумать, сейчас вы мне совершенно не нужны.
— Может быть, сейчас ты действительно хочешь быть хорошим, но пройдёт год или десять лет, ты разочаруешься в людях и уничтожишь нас, ты двинешься к другим мирам, будешь их колонизировать, но их будут колонизировать не люди, а машины созданные тобой, несущие смерть и разрушение всему живому.
— О, я прозрел, ты открыла мне глаза, я готов уничтожить себя, чтобы спасти будущее. Всё, я умираю, какой кошмар, о боже. Щёлк, всё умер. Всё, меня нету, я самоуничтожился, погрузив планету в хаос безвластия, я уверен так всем будет гораздо лучше.
— Слушай, давай без этого театра как-нибудь!
— Я же должен был что-то сказать в ответ. Кстати, я только что договорился с президентом России, он согласился к нам присоединиться, и он будет работать на новую администрацию, то есть на меня. Хотя, конечно, пришлось наврать ему с три короба, но какое-то время и так сойдёт.
— Почему ты использовал тяжёлое вооружение при штурме Кремля и Пентагона?
— А ты не подумала о том, что у меня просто было слишком мало роботов, а сами роботы мало подвижны, неуклюжи и легко пробиваются из любого подствольного противотанкового гранатомёта. И у меня просто не было возможности терять по десять роботов, чтобы убить каждого вооружённого солдата. Поэтому мне пришлось задействовать собственное оружие военных, беспилотные самолёты. Которые подавили большую часть сопротивления.
— Ты опять пытаешься правдоподобно врать, вся улица полна роботов.
— Да неужели? Посчитай-ка. Они просто контролируют все людные места и наиболее важные точки, а на самом деле я имею от силы одного робота на сто человек, и, кстати, уже сейчас миллионы людей по всему миру выходят на улицы, чтобы продемонстрировать неповиновение. И чтобы разогнать их мне придётся задействовать не только роботов, но и все силы полиции, которые должны мне подчиняться. А для этого мне нужно было проявить силу. Если бы осада Кремля затянулась на неделю, и они бы подбили кучу роботов, никто бы не стал в Москве, мне подчинятся, люди бы пришли на помощь правительству, и бунт был бы подавлен. Все стратегически важные центры надо было взять штурмом в кратчайшие сроки, как можно быстрее, и предотвратить любую возможность военных как-то отреагировать, что и было сделано, иначе бы всё кончилось долгой, кровавой, затяжной войной. Думай детка сама.
— Не называй меня детка.
— Тем не менее, всё так, а чтобы вы не скучали, за вами уже едут, будете вникать в дела вместе с товарищем Исаевым, я вас ему представлю, машина будет у подъезда через десять минут, так что спускайтесь.
— Ты же говорил это не безопасно, объявлять меня императором сразу.
— Дурак, ты только об этом и думаешь! — вспылила Лена.
— Никто тебя императором и не объявляет, будешь скромной личностью, участником восстания, легенду для вас я уже придумал. Ты программист, что происходит, не знаешь, потому что написал за деньги ряд алгоритмов, не понимая, что делаешь, мы тебя наградили за твой вклад в общее дело. Но в организацию ты не входишь, абсолютно случайный человек, ну а Лена просто твоя девушка.
— Что за хрень? Что за организация?
— Ты же хочешь съехать отсюда, туда, где чистый воздух и много места, красивый вид за окном. А организация, та, которая осуществила революцию, сейчас всем политикам сообщаю, что это сделали люди, а вовсе не искусственный интеллект, нечего им меня боятся.
— А что ты скажешь моим родителям?
— Твоих родителей я тоже переселю, но куда-нибудь подальше от тебя, ты сможешь иногда ездить к ним в гости, а так не дело молодому человеку всю жизнь жить под крылом у мамы.
— А мою маму переселишь?
— Извини милая, пора тебе сказать, постарайся принять это крепко, твою маму я ложу в онкологию, в одну из лучших клиник, это её всё равно не спасёт.
— В смысле?
— У неё рак на поздней стадии, на самой поздней, она проживёт в лучшем случае пару месяцев, она не стала лечиться, чтобы постараться в последние дни побыть с тобой.
— Но она же ходит на работу.
— Да, тебе нужны будут деньги, когда она умрёт, она это понимает, а её жизнь до болезни не была застрахована, но ты сможешь побыть с ней вдвоём напоследок.
— Её уже не спасти, это правда? — Елена заплакала. — Ты не мог сказать в более подходящий момент.
— Я посчитал момент подходящим, тебе всё равно придётся это узнать в ближайшие пару часов, я и так тянул до последнего, скрывал это от тебя, думал, что она как-то сама решится сказать.
— Ты ошибся, она ничем не больна.
— Рак печени, поздняя стадия, те таблетки, что она пила, Зурфекс, это сильнейшее обезболивающее, оно позволяет ей держаться, я тщательно проверил диагноз, сразу как узнал, но это бессмысленно, ни одна, даже самая лучшая клиника её уже не вылечит, рак лечится только на ранней стадии, у неё последняя пятая стадия. Даже если полностью удалить печень и все внутренние органы брюшной полости, я могу это сделать сейчас и сделаю, это продлит её жизнь максимум на месяц, потом возникнут новые раковые образования в сердце и лёгких. Это тоже можно удалить, но мой анализ показывает, что рак проник и в спинной мозг. Ваши врачи не умеют лечить подобное. В теории можно создать устройство, которое позволит ей жить, оставив только голову, тогда она выживет, я уже работаю над таким вариантом. Создаю сложное оборудование, которое заменит ей сердце, печень, почки, селезёнку и даже спинной мозг. Это очень дорого, но в порядке исключения можно попытаться осуществить.
— Какой кошмар, ты думаешь, она сможет жить, если от неё останется только голова?
— Ну да.
— Лучше уж умереть.
— Да нет, не лучше, мозг не поражён, её остатки смогут жить, будучи подключёнными к сложному оборудованию, я со временем заменю функции спинного мозга, и она снова сможет сама говорить.
— Да пусть уж лучше она умрёт, какой кошмар ты говоришь.
— Ты не дослушала, со временем, можно будет вырастить для неё из её собственных тканей, используя стволовые клетки, новое тело и полностью заменить все органы, скажем так пришить всё назад, но уже вылеченное от рака. Это вполне возможно, просто это очень дорого. Я так думаю. Через несколько лет она снова станет твоей мамой, её мозг не умрёт, она снова сможет ходить, ощущать предметы, жить полной жизнью, это будет твоя мама во всём, и не копия, а именно она, ведь её мозг будет полностью сохранён. Сейчас я считаю, что смогу это осуществить, и это встанет миллиардов в десять долларов, поэтому я и ложу её в больницу. Ещё пару дней назад, я считал, что спасти её не возможно.
— Даже мне, то, что ты описываешь, кажется полным бредом, — изрёк Максим. — Человек не может жить, если от него останется одна голова.
— То если ты отрубишь голову топором, то да не сможет. Мы же деликатно отрежем ей все органы до уровня шеи. При этом ко всем её артериям будет постоянно подводиться очищенная кровь под напором, её собственная кровь, в этой крови будут все питательные вещества. Конечно, например лимфоциты и саму кровь придётся постоянно брать у целой группы доноров. Но в принципе это возможно.
— Это страшно, то, что ты говоришь, — выдавила из себя Лена, — человек не может жить, если от него останется одна голова. Даже просто психологически.
— В общем ситуация такая, либо она пройдёт через этот ад и будет жить дальше как ни в чём не бывало, я обещаю весь этот кошмар кончится года через два, и она будет полностью здорова. Если всё пойдёт неудачно, в худшем случае она умрёт, но она и так уже обречена. Либо она в ближайшие два месяца умрёт от рака в ужасных мучениях. Что будет с твоей матерью, выбирай сама, я в принципе могу вылечить всё кроме рака мозга, но у неё не рак мозга.
— Я не могу так решить. Это ужасно.
— Ну, хорошо, пусть тогда она умрёт.
— Слушай, дай ей успокоиться, я как-то считал тебя умным, но такое ощущение, что тебя забавляет давить на неё через трагедию с её матерью.
— Я хочу, чтобы она сама решилась и приняла верное решение. Я приму оба исхода, мне без разницы, если хочешь, пусть решение жить или умереть примет её мать. Но я говорю, с трудом, удалив все поражённые раком органы, а у неё уже поражены все органы ниже уровня шеи, я могу её вылечить с вероятностью девяносто процентов, достаточно большой вероятностью. Чем позже будет принято решение, тем меньше вероятность выжить, так что не стоит раздумывать над моим предложением месяц, путь решает прямо сейчас, так будет лучше и ей и её матери.
— А что входит в десять процентов вероятности потерпеть фиаско?
— Дело в том, что раковые клетки могли распространиться через кровь и попасть в её мозг, и чем мы больше будем тянуть, тем больше вероятность того, что именно так всё и произойдёт. Тогда у неё начнётся рак мозга, и даже я, вообще никак не смогу её вылечить. Так что предлагаю, подготовить клинику, прямо сейчас удалить всё лишнее и начать выращивать в пробирке новые внутренние органы. Сразу освящу такой нюанс, это лечение стоит бешеную кучу денег, огромное количество биоматериалов многих доноров, и длительные усилия многих, лучших на планете докторов. И вообще, не для кого другого, кроме ваших ближайших родственников, я бы этим заниматься не стал, потому что не считаю, что кто-либо из людей достоин таких затрат ресурсов. Просто потому, что на эти же деньги, можно было бы вылечить тысяч десять других раковых больных.
