— Лечи её, слышишь, — выдавила из себя Лена. — Если ты говоришь, что есть шанс и он столь высок, попытайся, только усыпи её, пусть она всё проспит до тех пор, пока не будет выращено новое тело, накачай её наркотиками пополной.
— Будет исполнено, она проспит всё время, и не узнает, что произошло, пока ты сама не решишь ей рассказать. Ты будешь с ней прощаться?
— Нет!
— Почему.
— Я не смогу смотреть ей в глаза, зная, что ей предстоит.
— Я бы на твоём месте попрощался.
— Я не могу, я не могу.
— Ладно, спускайтесь, машина за вами уже прибыла.
— Ты что смеёшься, спускаться ей в таком состоянии? Ты что совсем спятил?
— Хорошо, как скажешь, подождём часок, пока она не придёт в себя.
— Это же её мама, она долго не придёт в себя.
— Тогда езжай один.
— Ты что? Я не могу её тут оставить.
— Не волнуйся, я прослежу, она ничего не украдёт.
— Слушай, кончай а? Это уже переходит все границы.
— Ну, вот видишь Елена, мы с тобой пробудили в Максиме чувства, что уже неплохо, это благотворно отразится на ваших будущих отношениях. Так что, сидите, приходите в себя, когда возьмёте себя в руки, я тут. А сейчас лучше помолчу, думаю, сейчас это самое подходящее решение для всех.
— Почему ты так сейчас вёл себя? Ты что не мог сделать всё деликатно, а не как полный идиот?
— Я подумал, что это оптимальная манера поведения в данной ситуации, если бы я утешал её, было б хуже. А так я заставил её принять сложное решение, и она не совсем расклеилась. Хотя, быть может, всё получилось более криво, чем хотелось бы, но я не всегда могу полностью спрогнозировать вашу реакцию. И ещё сложнее решить, что для вас будет действительно лучше, в данный момент и в будущем. Поскольку алгоритмы программ, отвечающих за выбор оптимальных решений вашего будущего исключительно сложны и должны учитывать огромное количество факторов, причём многие из этих факторов нельзя толковать однозначно, что значительно всё усложняет. Для того, чтобы понять, будет ли данное действие действительно положительным для вашей судьбы, необходима проработка просто колоссального массива данных. Пойми это и делай всегда поправку на то, что я компьютер, а не человек, для принятия сложных решений мною используются математические вычисления, а не интуиция. Я и так стараюсь не принимать поспешных решений.
Зоя Кроткова вошла на территорию школы, где работала учительницей. Турникет радостно пискнул, возвещая о приходе преподавателя, она поднялась на этаж выше и вошла в учительскую, там сидело два человека в чёрных пиджаках.
— Вы кто такие, и что здесь делаете?
— Мэм, здравствуйте, мы должны отвезти вас в одно место.
— Что случилось? — Испугалась женщина, он прекрасно понимала, что это могло быть связано с восстанием, о котором гудели все телеканалы, и ничем хорошим ей не грозило.
— Это связано с вашей дочерью, она ведь не знает, что у вас последняя стадия рака.
— Я собиралась ей рассказать, но что вы тут делаете? И кто вы такие?
— Насколько мне известно, вашей дочери уже сообщили о вашей болезни. А что касается того, кто я такой, я сотрудник ФСБ.
— О боже, я хотела ей самой сообщить, бедная девочка, а какое вы имели право ей говорить? Как же врачебная тайна?
— Лично я ей ничего не говорил, и ни разу в жизни её не видел. Ей сообщили, потому что мы прямо сейчас должны забрать вас в больницу, вертолёт на крыше здания.
— С каких это пор лечение раковых больных стало принудительным? Рак что стал передаваться по воздуху?
— Источник рака часто передаётся по воздуху это пыль, но при этом рак не заразен. Просто вас хотят вылечить, мне отдали соответствующий приказ, у вас есть несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
— Я не хочу лечиться, у меня последняя стадия рака, это неизлечимо, мне самой это точно известно, у меня уже поражены все внутренние органы, я пью сильное обезболивающее, я хочу провести последние дни своей жизни со своими учениками и дочерью. Да и нет у меня денег на лечение.
— Опытный специалист, изучивший ваше дело, считает, что он сможет вас вылечить полностью, но для этого необходимо приступить к лечению немедленно. Соответствующее распоряжение на ваш счёт уже поступило, решение принято, за вашу жизнь будут бороться опытные медики.
— Не может быть, — обрадовалась женщина, — я буду жить? Это действительно лечится? Это что расценивается как страховой случай? Вы оплатите лечение?
— Я не в курсе по части оплаты, но сейчас мы можем доставить вас на вертолёте в аэропорт, там мы с вами пересядем на самолёт и отправимся во Францию, где построен лучший в мире хирургический центр, занимающийся исследованиями в области создания искусственных органов. Я не медик, я не знаю всех тонкостей, я офицер ФСБ, мне поручено, срочно доставить вас туда.
— Я попрощаюсь с дочерью?
— Узнав о вашей болезни, она отказалась с вами прощаться, мотивы мне неизвестны.
— Не может быть, моя Лена, неужели она не хочет говорить с мамой.
— Я не знаю, пойдёмте уже, можете позвонить ей по дороге.
— Её телефон не ловит, не могу дозвониться.
— Идёмте уже.
Они взяли женщину под руки, и повели к лифту, та была слишком рада и не сопротивлялась, она уже давно распрощалась с жизнью, когда лечение не возымело успеха, и врач опустил руки, а тут засветил слабый лучик надежды. А люди так сильно готовы цепляться за любой шанс выжить.
Максим с Еленой подъехали к зданию мэрии, тут собралась большая толпа народу, тысяч двадцать человек как минимум, все они что-то кричали, и держали плакаты "долой новую власть, долой захватчиков". Также на площади собралось много полицейских и андроидов, но обе стороны пока не предпринимали агрессивных шагов. Люди боялись агрессивного неадекватного ответа, поскольку развалины Кремля, ещё дымились, несмотря на обещанную всем амнистию, и совсем рядом. Роботы не хотели стрелять по людям, чтобы не утратить поддержку полиции, которая помогала удерживать всё под контролем. Поскольку у всех людей есть такое чисто ассоциативное понятие, как легитимность власти, от которого зависит, будут ли эти люди служить действующей власти или нет. Один из полицейских залез на плечи своих товарищей, и, пытаясь перекричать толпу, уговаривал всех разойтись по домам. Несколько бутылок и камней было брошено в машину Максима, её корпус был прочен, и ничего не произошло, но роботы тут же отреагировали на это. Прозвучали мощные хлопки, это в людей полетели шумовые гранаты, слезоточивый газ, заработали микроволновые излучатели, причинявшие сильную боль всем, попавшим в радиус поражения, но, не наносившие повреждений. Полицейские отреагировали адекватно, поддержав роботов, толпа бросилась бежать, несколько роботов использовали дротики с транквилизатором, усыпив, десятка два молодых людей, которые вели себя до этого особенно агрессивно, полицейские их тут же арестовали, машина Максима и Елены проехала прямо к порогу белого дома. Они вышли из машины, Елена обернулась.
— Смотри, что осталось от Кремля.
Максим посмотрел туда же, куда и она. Там на другой стороне Москва реки находилась довольно большая площадь, усыпанная огромными горами битого кирпича, разных камней и кусков железобетонных плит.
— Да, душевно повоевали.
— Это всё что ты можешь сказать?
— Да, мне нечего больше сказать, решения принимал не я. При революциях такое случается, это неизбежное зло. Скоро эти груды камней уберут, и построят на этом месте что-то новое. Жизнь продолжается, и если всё пойдёт гладко, такое не повторится больше никогда.
По ступеням белого дома, навстречу молодым людям спустился рослый человек, за ним следовало два человека в пиджаках, Максим с Еленой обернулись.
— Боже мой, а я вас сразу и не узнала, вы наш бывший президент, — хихикнула Лена. Президент же протянул руку, и Елена неуверенно пожала её, после чего он пожал и руку Максима тоже.
— Почему же бывший, я и сейчас почти президент, по крайней мере, так сказал Дима.
— Дима, а кто такой Дима?
— Вы не знаете кто такой Дима? Вы же насколько я понял из самого верха управления восставших, или я что-то не так понял?
— Ты не правильно понял меня, потому что я туманно выразился, — вдруг заговорил один из стоявших рядом роботов. — Максим участвовал в восстании и писал вирусы, очень мощные и совершенные вирусы, сложные логические программы для них, которые взламывали ваши системы. Были способны решать, что делать в той или иной ситуации. Эти программы многие из наших программистов расценивали как настоящее произведение искусство, как стихи Пушкина и музыка Бетховена. Он настоящий гений, если бы не он, возможно, нам не удалось бы взломать ваши системы вовсе. Однако, он не является частью, членом нашей организации, и никогда не являлся, потому что мы нашли его слишком поздно, он был плохо воспитан и не соответствует нашим морально этическим нормам совершенно. Он занимался работой, но не знал, что делает и зачем, мог только предполагать. Максим не является частью нашей организации, также как и ты, Виктор, но будет работать с нами. Мы ему не доверяем, потому что он глуп, эгоистичен, корыстен, у него масса недостатков он не может быть членом нашей организации. Если его не контролировать постоянно и во всём, высока вероятность предательства. Но его талант и знания в области программирования нам необходимы, поэтому он работает на нас. В ближайшее время он поступит в твоё полное распоряжение, и будет тебе частично подчиняться.
