А может я действительно такой грязный.
Ладно, сначала мыться. Потом акиви.
Клин может подождать.
В Кууми все цены были ненормально завышенными, в том числе и плата за вход в купальню. Но я не пожалел о потраченных деньгах. Хотя мой кошелек почти опустел, когда я снова вышел на улицу, довольно поглаживая свежевыбритый подбородок и поправляя ремни перевязи, я чувствовал себя совсем другим человеком. Теперь мне нужна была только чашка акиви и я направился к кантине. Но далеко идти мне не пришлось. Она сидела на темно-гнедой кобыле, держа повод жеребца. На ней был белый бурнус, с плеча свисала светлая коса. Под бурнусом перевязь. Набитые вещами сумы висели у седел.
Кажется у меня открылся рот от изумления.
— Кобыла?
Дел пожала плечами.
— Что было.
— Во всем Кууми не нашлось ни одного мерина на продажу?
— Не нашлось. Я спрашивала. Я искала.
— А что я буду делать с жеребцом?
— А поведение жеребца не моя забота. Это твоя лошадь, — она сладко улыбнулась. — Уж кто-кто, а ты сумеешь ему объяснить, как мужчина должен обуздывать свои аппетиты.
— Аиды, баска…
— Она не в охоте.
Я выругался.
— Ты уверена?
Дел уставилась на меня.
— А что, он на нее лезет?
Довод.
— А если она придет в охоту? Он же голову потеряет.
— Было бы что терять, — Дел повернулась в седле. — Так ты едешь?
Я взял повод.
— Еду куда? Ты хотя бы представляешь, куда мы направляемся?
Она нахмурилась.
— Ты говорил что-то про Джулу.
— Да. В Джулу. В домейн дочери Аладара.
— Но она в Искандаре. По крайней мере еще недавно была там. Вряд ли погоня успела нас обогнать, так что пока нам ничего не грозит — если уедем отсюда быстро.
— Ты кажется говорила, что готова прождать весь день и всю ночь, пока я не помоюсь.
— Но ты уже помылся. Это сразу можно определить по отсутствию запаха,
— Дел усмехнулась, заметив, что я нахмурился. — Ну что, едем?
Я перекинул повод на шею жеребца и залез в седло.
— А почему ты так торопишься?
— Чем быстрее мы найдем Шака Обре и избавим мой меч от заразы Чоса Деи, тем лучше.
— Ты даже не знаешь, где его искать.
— Ты тоже, — она помолчала. — Или знаешь?
Я направил жеребца к Южным воротам, скрывавшимся за ветхими серыми зданиями, и махнул рукой.
— Где-то там.
Дел издала издевательский смешок.
— Многообещающе.
— Тогда веди сама.
В мрачной тишине кобыла обогнала жеребца и зашагала перед ним. Как и следовало ожидать, жеребец не мог ее не заметить.
— Так? — невинно спросила Дел.
— Все, хватит, — пробормотал я.
Жеребец совсем не обрадовался моему решению заставить его снова выйти вперед и согласился со мной только после недолгой, но оживленной дискуссии.
До Джулы за кобылой мы бы спокойно не дошли.
Мы ехали полдня, потом остановились. В абсолютной тишине мы мрачно смотрели на раскинувшееся перед нами пространство, полное сверкающих кристаллов. Граница Пенджи была едва заметной, но ее можно было различить. По эту сторону мы были в безопасности. Несколько шагов вперед — и мы уже рисковали.
Но мы рисковали и раньше.
Кобыла выгнула шею. Жеребец ответил низким утробным урчанием, которое угрожало перейти в визг. Я ударил его ногой по плечу.
— Ты ей не нужен, — отрезал я.
Дел почти улыбнулась, потом кивнула на Пенджу.
— Сколько дней до Джулы?
— Все зависит от Пенджи.
— Это понятно. Сколько было раньше?
— Не знаю. Просто не помню, много времени прошло, — я похлопал жеребца по толстой шее и отвел его подальше от кобылы. — Кроме того, тогда у нас было несколько задержек, помнишь? Ханджи, их жертвоприношение Солнцу… на это ушло несколько дней. И еще больше на выздоровление.
— И Эламайн, — напомнила Дел. Конечно она ее не забыла. — Мы спасли караван Эламайн от борджуни, потом отвезли ее к этому танзиру…
— Хаши.
— …который решил сделать тебя евнухом, — Дел покосилась на меня. — Я это помню.
Некоторые части моего тела тоже это помнили.
— Потом мы остановились в Русали…
— …и встретили Алрика, Лену и девочек, — Дел помолчала. — Тогда их было еще двое, но Лена ждала третьего ребенка…
— …и последний раз, когда мы видели их — всего четыре дня назад — она снова ждала ребенка.
Дел заулыбалась.
— Надеюсь родится мальчик. Может тогда она сможет отдохнуть.
— А по-моему Лена не имеет ничего против детей Алрика, — я шлепнул по любопытному носу жеребца концом сандалии. — Даже не думай об этом.
— И еще был Терон, — напомнила Дел.
Которого я убил в круге.
— И Джамайл, — кивнул я.
Дел нахмурилась.
— И Джамайл, — повторила она и внимательно посмотрела на меня. — Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО джихади?
— Откуда, в аиды, мне это знать?
Она не сводила с меня глаз.
— Но ты говорил, что Джамайл показал на тебя. Ты поклялся на своей яватме.
— Он показал на меня. И я поклялся на своей яватме. Я не выдумываю.
— Значит может… — она нахмурилась. — Нет. Это невозможно.
— Что? Что я могу быть мессией? — я ухмыльнулся. — А ты можешь представить себе человека, который подходит для этого дела больше чем я?
Взгляд Дел был уничтожающим.
— Ну хорошо. Я знаю, что все это звучит глупо, но я не вру. Дел, он действительно показал на меня.
— И когда же ты будешь превращать песок в траву?
Я фыркнул.
— Если б я умел.
— А джихади должен уметь.
— Может он и умеет.
— И у тебя это получилось… — вдруг сказала Дел. Ее лицо покраснело, потом побелело. Она уставилась на меня широко открытыми глазами. Взгляд у нее был совершенно отсутствующий.
— Что? — резко спросил я. — Что случилось?
Она сглотнула комок в горле и тихо прошептала:
— Ты превратил песок в стекло.
Несколько секунд мы с Дел смотрели друг на друга, пытаясь разобраться в новой теории.
Потом я издал смешок. До обычного ему было далеко, но в моем состоянии и это было достижением.
— Аиды, баска… вот весело, если в это пустынное предсказание действительно вкралась ошибка?
Дел была потрясена. Даже губы у нее побелели.
— Что ты имеешь в виду?
— Что этот джихади должен покрыть весь Юг не зеленью, а стеклом.
— Но… — Дел нахмурилась. — А какая польза от стекла?
— Ну как же, каждый сможет вставить его в окно, — я усмехнулся. — Ладно, это глупость.
— Но… — она пожевала губу, потом сдалась и вздохнула. — Знаешь, это было бы настоящей глупостью, если бы ты действительно оказался джихади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
