— Да, но… плата за воду! А если бы у нас не было денег?
Жеребец зацепился ногой за упавший навес, споткнулся и фыркнул. Сожженная солнцем ткань порвалась, освобождая ногу. Поводом я поднял гнедому голову.
— Пришлось бы придумать, как найти деньги.
— Это ужасно, — объявила она.
— Без сомнения, — согласился я, выискивая впереди мою любимую кантину.
Дел поняла куда мы приехали как только я остановил жеребца. Здание почти не отличалось от остальных: потрескавшиеся стены, отвалившиеся куски глиняных кирпичей. Выжженные, залатанные оранжево-коричневые навесы, свисающие с единственного не упавшего шеста, бросали тень на дверь. Я потянул носом и уловил знакомые запахи: вино и акиви.
Она нахмурилась.
— А что мы забыли ЗДЕСЬ?
— Я знаю владельца.
— Это он или она?
— Он конечно. Мы на Юге, — я помолчал, выжидающе глядя на нее. — Ты слезаешь? Пока ты за моей спиной, мне очень трудно спуститься.
— Я слезу сразу после того, как ты объяснишь, почему нам нужно СНАЧАЛА останавливаться в кантине, а потом уже думать, где купить лошадь и как достать воду.
— Нам нужна комната.
— И сколько мы здесь пробудем?
— По крайней мере всю ночь. Я хочу вымыться, хорошо поесть и поспать в кровати. Если желаешь, можешь составить мне компанию, — я подумал, что такую фразу Дел может принять за приглашение; она ненавидит когда ей делают одолжения.
Дел соскользнула с жеребца.
— Ты, кажется, говорил, что самое главное это купить лошадь.
— Сначала выпить. И вымыться. Потом поесть. Потом в кровать. А утром можно будет заняться лошадью, — я вынул ноги из стремян и положил больное колено на седло. — А больше всего мне хочется, хотя бы недолго, посидеть спокойно в тени, а не под палящим солнцем, размышляя над чашкой акиви — или вина если акиви не будет. После этого можно будет отправиться отдыхать.
Дел улыбалась пока я, соблюдая все меры предосторожности, позволил песку, покрывавшему улицу, принять вес моего тела. У меня все болело.
— Иди в кантину, — предложила она, когда я прикусил губу, чтобы сдержать очень искреннее проклятье. — Я займусь жеребцом.
Я не собирался возражать, хотя вела себя Дел необычно. Я привык, что она категорически отказывается останавливаться в кантинах.
— Иди в ту сторону, — я махнул рукой в нужном направлении. — На конюшню это не похоже, но тень и вода там есть.
Дел взяла повод.
— Мне придется платить за это?
— Я же говорил: я знаю владельца, — я подумал и добавил. — Он берет с меня только половину.
— Половину, — пробормотала Дел и повела жеребца за угол.
Когда она вернулась, я сидел на шатком трехногом табурете в шаткой кантине, опираясь локтем о шаткий стол, чтобы можно было положить подбородок на руку с голубыми ногтями; в другой руке была глиняная чашка с плескавшимся на дне акиви. И чувствовал я себя тоже довольно шатко, как будто у меня выбили опору из-под ног и я застыл перед падением.
Больше в кантине никого не было. Дел, пробравшаяся через болтавшийся навес, застыла, обнаружив, что я единственный посетитель кантины и, приняв задумчивый вид, осмотрела комнату.
— Да-а, — наконец протянула она. — Я конечно знала, что тебе давно пора было помыться, но похоже, что я просто привыкла к запаху, а на самом деле все обстоит гораздо хуже.
— Знаешь, у тебя это не слишком удачно получается, — отрезал я.
Светлые брови удивленно выгнулись.
— Что получается?
— Шутки, — я поднес чашку ко рту, глотнул акиви и поставил чашку на стол. — Но вообще-то от женщин чувства юмора я никогда не требовал.
Бледные брови опустились вниз и сошлись у переносицы.
— И сколько женщин у тебя было? — она осторожно прошла через лабиринт шатающихся стульев и столов. — Мне казалось, что я отсутствовала недолго.
Я задумался и неохотно выдавил:
— Достаточно долго… Достаточно долго, чтобы я успел выяснить, что Акбар мертв.
Она застыла у моего — нашего — стола.
— Акбар — это тот твой друг, которому принадлежит кантина?
— Да, — я сделал еще глоток.
— Мне жаль, — просто сказала она.
— Да, — чашка снова опустела. Я поставил ее, поднял керамический кувшин — край потрескался, а кое-где был отбит — и щедро налил себе до краев. Едкий запах совсем молодого акиви тут же ударил мне в нос.
— Выпей акиви, баска.
Она осмотрелась.
— С меня и воды хватит… Кроме тебя здесь кто-нибудь есть?
— Вода стоит три медные монеты за чашку. Акиви дешевле.
— Я не люблю акиви, — она все еще оглядывалась, безуспешно пытаясь рассмотреть что-нибудь в полумраке. — Мы здесь одни?
— Где-то там кузен Акбара, — я махнул рукой.
— Он тот самый борджуни, который взял с меня десять медных за конюшню жеребца и еще пять за воду?
— Я же сказал, что акиви дешевле.
— Сам попробуй напоить лошадь акиви, — Дел зацепила табуретку ногой и вытащила ее из-под стола. — Хотя, конечно, с его темпераментом он тебе подходящая пара, — она покосилась на мой кувшин. — Ты собираешься выпить все?
— Если ты мне не поможешь.
Дел вдруг посерьезнела и внимательно осмотрела меня.
— С тобой все в порядке?
— Я устал, — тихо сказал я ей. — Устал узнавать, что мои друзья мертвы. И думать, не я ли следующий.
Легкая улыбка изогнула ее губы, но тут же пропала.
— Мне жаль, что твой друг мертв, но думаю, что ТЫ вне опасности.
— А почему нет? Моя работа заставляет все время рисковать, многое в ней зависит от случая.
Она постучала по изрезанному столу пальцем с коротким ногтем.
— Потому что ты такой же как твоя лошадь: слишком упрямый, чтобы сдаться.
— Сейчас я не упрямый. Сейчас я просто пьяный, — я сделал еще глоток.
— А вот ты сейчас скажешь, что прежде чем пить, нужно было поесть, и будешь права. Ты скажешь, что больше мне нельзя пить ни глотка, и будешь права. Ты скажешь, что за ночь я отдохну и утром все будет восприниматься легче, и будешь права, — я посмотрел ей в глаза поверх неровного края чашки. — Ты когда-нибудь ошибаешься?
Дел отвлеклась от стола.
— Я ошиблась, предложив твои услуги Стаал-Уста.
Мне стало лучше.
— Это точно.
— И какое-то время я ошибалась в тебе, — она мрачно посмотрела на чашку, но ничего не сказала об акиви, от которого я только озлобился. Это я и сам понимал. — При нашей первой встрече ты мне очень не понравился. И, кстати, заслуженно. Тогда ты точно соответствовал моим представлениям о тебе: типичный Южанин, — она улыбнулась. — Но постепенно ты изменился в лучшую сторону. Сейчас ты уже вполне сносный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
