по поводу их безопасности.
Он решил, что честность, в данном случае, будет лучшей политикой. Да, Майе всего шестнадцать, но она достаточно умна и проницательна. Рид уже так много просил у нее. Слишком много. Она заслуживает объяснений.
Он написал: «Возможно. Я не уверен до конца. Прости, что не могу объяснить тебе все сейчас. Я просто хочу быть уверен, что вы в безопасности. Пожалуйста, позаботься о своей сестре. Я люблю вас обеих».
Когда он переместил курсор, чтобы выйти из программы, в углу засветилось окошко, оповещающее о том, что Кэтрин Джоанн зашла в сеть. Появилось новое сообщение: «Ты постоянно это твердишь. Как будто не собираешься возвращаться».
Рид прождал еще несколько секунд, чувствуя, как сжимается горло, но ничего не изменилось.
«Я вернусь. Я обещаю», – отправил он в ответ.
Затем он быстро вышел из программы, прежде чем желание все рассказать ей стало слишком сильным. На самом деле он хотел этого. Обе дочки были достаточно умными и взрослыми, чтобы понять правду, особенно Майя. Тем не менее, он не хотел лишний раз рисковать, делясь с ними информацией. Рид задавался вопросом, знал ли вообще о его детях Амон или же они просто решили не вмешивать их. Если это второй вариант, то сколько времени им понадобится, прежде чем они используют их в качестве приманки? Он надеялся, что дочки поступили так, как он просил, и обосновались где-то за городом. Он так же очень надеялся, что их тетя Линда не стала привлекать полицию. Он надеялся, что девочки не пользуются телефонами. Но больше всего он надеялся, что Ридижер ничего не рассказал о нем, несмотря на все пытки, через которые ему пришлось пройти.
Рид безучастно смотрел на окошко Скайпа для ввода пароля, пока его воображение рисовало поистине ужасные картины. Лишь одна только мысль о том, что за его девочками придут такие же люди, как и за ним, вызывала дрожь по телу.
«Я убью каждого, кто тронет хотя бы волосок на их головах».
Он не знал, была ли эта готовность убить, пойти на невозможное, чтобы защитить свою семью, мыслью Кента или Рида. Это не имело особого значения. Они оба были отцами. Более того, оба они были личностями одного и того же человека. Мысли Кента, мысли Рида... Все это его составные. Чем дальше он шел, тем больше узнавал Кента, и тем меньшей становилась дистанция между его личностями. Они были им, просто и ясно. Теперь он был уверен. Сознание одного пока было более расплывчатым, вот и вся разница.
Было что-то еще, какое-то слабое тянущее чувство постоянно цеплялось за края его подсознания, словно маленький ребенок, дергающий за юбку матери. Рид уже ощущал это раньше. Дежавю. Но он не мог вспомнить, что когда-то раньше ехал на поезде из Цюриха в Рим. Такое ощущение, что его память была переполнена и он уже знал факты, хотя даже не успел добраться до них.
Вдруг он увидел Кейт. Он увидел ее в белом свадебном платье в тот день, когда они поклялись друг другу в верности. Он также увидел ее на пляже в Мексике в их медовый месяц. Он увидел ее улыбающейся, когда она склонилась над кроваткой Майи. Он увидел ее окаменевшей в тот момент, когда был слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Ее рот застыл в безмолвном крике...
Образ Кейт размылся, превратившись в пыль. Вены на лбу пульсировали, голова резко заболела. Рид потер виски и несколько раз глубоко вздохнул.
– Вы в порядке? – спросила женщина, сидевшая через проход от него.
– Да, – пробормотал он. – Мигрень.
Примерно через минуту головная боль медленно ушла.
«Странно», – подумал Рид.
Он уже практически закрыл крышку ноутбука и вернул его владелице, когда в голову пришла еще одна идея. Он открыл новую вкладку в браузере и запустил поиск по имени «Амон». Неудивительно, что первые несколько страниц были посвящены египетскому богу.
Рид пока не мог понять, что связывает древнего египетского бога и террористическую организацию. Но он продолжал листать страницы, читая все о возвышении и крахе Амона. Практически все он знал и ранее. Тогда Лоусон сузил поиск до «культа Амона» в шестом веке – последней выжившей группе, поклонявшейся древнему богу до тех пор, пока христианство не стерло все следы язычества в пыль. Информации было немного, а новой практически не имелось. Он просмотрел несколько сайтов, пытаясь найти какие-то детали, какую-то взаимосвязь или возможное объяснение.
И он нашел. Кровь в его жилах замерла.
На веб-сайте, посвященном египетскому наследию и культуре, он обнаружил несколько грубый иероглиф, найденный во время археологических раскопок. Он был похож на перо, за которым шел прямоугольник, а под ними зигзагообразная линия, словно ребенок пытался нарисовать горы.
Рид видел этот символ на шеях трех убитых им людей. Оказывается, это было обозначение Амона.
«Что это? Фанатики? Остатки культа? Но как?»
Рид вытер лицо. Он слишком устал, чтобы четко расставить все по полочкам без диких скачков по догадкам. Более того, ему нужны были реальные зацепки, а не легенды о древних богах и давно умерших фараонах. Он закрыл ноутбук и передал его женщине. Усевшись на место, он урывками дремал весь оставшийся путь.
Они прибыли в Рим на рассвете. Сказать, что Рид хорошо отдохнул, было нельзя, но, по крайней мере, он хоть немного поспал. На вокзале он купил эспрессо и, ожидая, изо всех сил пытался вспомнить, какой сегодня день и сколько времени прошло с тех пор, как его похитили. Прошло всего два дня? Казалось, что намного дольше, будто он не был дома уже на протяжении нескольких недель.
Как и в Париже, воспоминания сами направляли Кента по улицам Рима. Казалось, он хорошо знал местность: уличные знаки и достопримечательности разжигали его память, словно автомат для пинбола. В поисках площади Маттеи и Фонтана делле Тартаруге ему даже не пришлось сбавлять свой темп.
Фонтан был не особо большим. Его даже с трудом можно было назвать красивым по сравнению со всеми остальными в Риме. Он был просто симпатичным. Сооружение состояло из четырех бронзовых мужчин, державших огромную тарелку. Каждый из них одной рукой тянулся к достаточно реалистичным черепахам, расположенным по краям мраморной тарелки.
Рид долго любовался им, борясь с желанием язвительно рассмеяться. Сколько раз
