— Для начала мы доберемся до ближайшего города. Пока нас ищут, есть возможность выполнить задание…
— К черту задание, к черту Грубера — надо бежать. На север нельзя — там сейчас жарко, поэтому двинем на юг, к Балканам. А там, если повезет по побережью в Моонструм, сядем на корабль и к иламитам.
— Если повезет — ключевое условие! И Халифате чересчур жарко и не любят чужестранцев, что ничего не продают.
— Ну, закупимся чем-нибудь…
— Проехали! — рубанул ребром ладони воздух Марко. — Мы выполним задание, встретимся с людьми Грубера, как договорились, получим деньги и уйдем в Бургундию — там все как-то проще.
— Ладно, но Санта-Силенция еще далеко, а времени у нас не так уж и много!
— Поэтому, не будем тратить время на пустые разговоры, а узнаем, что это за городок. — Марко ткнул пальцем перед собой, указывая на аккуратные крыши из красной черепицы, возникшие у склона холма, что послужил временным пристанищем для братьев. — Пошли.
Вблизи город представлял благостное впечатление. Аккуратные двух, трехэтажные домики, словно пришедшие из сказки. Переливчатый звон колоколов на городской церкви, небольшой рынок сельскохозяйственных товаров, только люди немного портили впечатление: подозрительно косящиеся на внезапных гостей, перешептывающиеся за спиной.
— Как-то тут не слишком гостеприимно. — Веллер не удержался и погладил под одеждой рукоять револьвера.
— Видимо, не слишком часто бывают гости. Спросим, где тут можно достать транспорт.
Сказал и сделал. Марко обратился к первому попавшемуся горожанину со соответствующим вопросом. Мужчина в простой, но добротной одежде хмуро оглядел незнакомца с ног до головы, перевел взгляд на Веллера, молча ткнул пальцем себе за спину.
— Спасибо, уважаемый…
— Может перекусим? — Марко кивком указал на небольшую таверну, зажатую между двух старинных обшарпанных зданий довоенной постройки. Небольшая двухэтажная постройка с поскрипывающей на ветру вывеской, изображавшей улыбающегося монаха с кружкой в руке, полной пенящегося напитка. При этом священнослужитель, судя по картинке, пытался пуститься в пляс, а ниже притулилась надпись, выполненная популярным в Теократии готическим шрифтом: «Веселый монах». — Люблю святош с чувством юмора.
Никто против не был. Внутри заведение оказалось еще лучше, чем снаружи. Братья, привычные к непритязательной простоте бургундских трактиров и клейденских забегаловок, в которых еду не то, что пробовать, а трогать иногда не хотелось. В «Веселом монахе» все было чисто, уютно и мирно. Немногочисленные еще посетители — первая половина дня, как никак, что выгоняла практически все население полусельского городка на личные подворья и общинные поля — мирно вкушали незатейливые, но с чувством приготовленные кушанья, беседовали о погоде, ценах на урожай и о том, что еще выдумает молодой пастор местной церкви, присланный из самого Сан-Мариана. Священник, судя по разговорам нравился всем, в особенности, местным девушкам, не оставлявших надежд соблазнить паренька к нарушению целибата.
Традиции новохристианской церкви довольно-таки сильно отличались от обычаев довоенных времен. Например, то самое воздержание, или целибат, подобно кандалам навеки сковывал чресла католических священников, но в новой церкви к этому относились проще. Молодым аколитам и новициям требовалось продержаться до рукоположения в сан, доказывая библейское смирение и готовность следовать пути самоограничения и смирения, а затем их половая жизнь становилась личным делом каждого: хочешь имей, хочешь не имей — Святому Престолу становилось, в общем-то, все равно, что, однако, не касалось представителей различных монашеских братств и обществ. Многие ордена прописывали в своих уставах соответствующие положения. И, если молодой пастор, планировал себе подобное будущее, притязания всех местных красавиц становились совершенно бесплодными.
— Знаешь, братец, если бы не розыск и навязчивое внимание местных органов правопорядка, я бы остался здесь жить, — сыто зевнул Веллер, подобно коту, нализавшемуся сметаны. — Ну, знаешь, небольшая вилла, семья, дети. Ага?
— Не уживемся мы с местными — бить поклоны Престолу меня не сильно прет. Братец, ты веришь в воскрешенье мертвых?
Тон голоса Марко совершенно не изменился, остался все таким же ровным и даже немного ленивым, но лицо моментально вытянулось, уронив челюсть на стол.
Братья заняли столик чуть в стороне, у стенки, увешанной пучками сушеного чеснока и трав, а также различным сельскохозяйственным инвентарем, подальше от редких бойниц-окон, но с отличным обзором: отсюда просматривался, как на ладони, и сам зал, и белый прямоугольник зала, сейчас занятый чьим-то высоким и массивным силуэтом. И Марко, и Веллер без труда определили широкоплечую фигуру и добродушную физиономию, как принадлежащую недавнему покойнику, без следа сгинувшему в Познаньской пустоши члену Ордена святого Казимира Странника благочестивому брату Войцеху, немного непривычно смотревшегося в строгой сутане черного сукна. Бычью шею стягивала идеально белая колоратка.
Судя по восхищенным взглядам молоденьких посетительниц, именно он являлся тем самым молодым пастором из столицы. Что ж, их можно было понять: брат Войцех не являлся классическим красавцем, но добродушие, сквозившее из каждой черточки лица, и могучее телосложение, столь полезное в тяжелом крестьянском быту могли покорить любую девушку городка. Улыбающаяся физиономия не оставила равнодушными даже и закаленных мужчин, вроде братьев наемников, правда, по совершенно иной причине.
Веселый, но цепкий и оценивающий взгляд скользнул по трактиру, наскоро скользнул по посетителям, чуть задержался на краснеющих девицах, легкий кивок в сторону бородатых патриархов, потягивающих густое темное пиво. Те ответили солидными покачиваниями головами. Наконец, глаза брата Войцеха остановились на наемниках. Чуть сузились, но не от злости, а скорее от чувства узнавания. И в следующий же момент его губы растянулись еще больше, обнажая крупные белые зубы и извлекая на свет чуть наивную и до боли знакомую улыбку добродушного здоровяка.
— Здравствуйте, братья пилигримы, — чуть поклонился святой отец. — Рад вас наконец найти.
— И тебе не хворать, брат Войцех.
Здоровяк хохотнул. Без приглашения присел рядом с мрачным, как дождевая туча, Марко.
— Зовите меня отец Валентин.
— Задание? — поинтересовался Веллер, медленно потягивая пиво.
— Верно, брат Вестер. Или вас лучше звать просто: Веллер?
Наемник переглянулся с братом.
— Можно и так, поскольку наши имена, кажется, становятся известны, как Обновленный Завет среди вашей паствы.
— Не без этого, господа, не без этого. Думаете, в Сан-Доминике спецслужбы сделаны из иного теста, чем в Клейдене?
— И почему же вы, как благочестивый новохристианин, отец Валентин, не спешите сдавать нас братьям инквизиторам? Или дожидаетесь Пса? — Марко пристально уставился на брата странника.
Войцех-Валентин мигом помрачнел, насупился и вновь стал похож на того, с кем сражались братья у костра в пустоши.
— Вот кого-кого, а встреча с ним претит как и вам, так и мне. Тем более, своим религиозным рвением он может все испортить.
— Испортить?
— Именно. И все из-за ваших необдуманных действий! — Щеки брата Войцеха пылали румянцем праведного гнева. — Вы же профессионалы! Поднять на уши всю Инквизицию, растревожить даже Святой Престол — это надо уметь! Как вы могли допустить подобное?!
— Обстоятельства, — обтекаемо заметил Веллер. — Но вам мы чем можем быть полезны? Видимо, и к Инквизиции не имеете никакого отношения?
— Возможно, — уклончиво ответил отец Валентин. — Только я вам пока не могу доверять в достаточной степени, чтобы полностью открыться, особенно, после недавних событий…
— А мы можем?
— А разве у вас есть выбор? — как бы между прочим поинтересовался брат странник, смиренно сложив руки на столе. — Либо я, либо через пару дней, а может и раньше сюда прибудет Пес и его свора, которые имеют в вашем деле личный интерес.
— Так что от нас требуется?
— Здесь не место подобное обсуждать — мало ли кто может услышать. Не хотите отведать домашнего кваса? Панна, у которой я столуюсь, готовит отменно, особенно сей напиток.
Братья подозрительно переглянулись. Веллер даже приоткрыл рот, дабы возвестить их опасения, но Войцех-Валентин опередил его:
— Не волнуйтесь, если бы я хотел вас арестовать, то снаружи нас встречали бы доблестные бойцы Синей Стражи.
Но снаружи их уже ждали. Правда, не местные стражи правопорядка в синих мундирах, перечеркнутых крест-накрест портупеями, а некие господа в черной униформе без знаков различия и вязаных мазках. Черные зрачки нескольких автоматных стволов сверлили неприятным взглядом, будто ядовитые змеи, готовые ужалить смертоносным свинцовым ядом. Совсем рядом фырчал черным дымом бронированный грузовик, снабженный внушительным «Гренделем», уверенно державшим под наблюдением внезапно опустевшую городскую улицу.
