— Как она осмелилась здесь появиться? — не разжимая губ прошипела она, глядя в спину герцогине эль Виатор. Баронесса Шейт нервным движением развернула свой веер. На ее чуть увядшем подвижном личике промелькнуло беспокойство.
— Инес, дорогая, — пролепетала она, — но ведь милая Лиллиан никак не могла ее не позвать!
— Могла и должна была, Лорейн, — прервала приятельницу Инес Д’Элтар таким категоричным тоном, что Вивиан недоуменно шевельнула бровью. И, вскинув взгляд на баронессу, внутренне вздрогнула — в темных глазах последней стояла неприкрытая ненависть. — После того, что по милости ее супруга пришлось пережить всему Геону…
— Моя дорогая! — тихо ахнула Лорейн Шейт. — Прошу тебя! Ведь то была диверсия! И, право же, ты несправедлива к герцогине — я слышала, ее младшая дочь до сих пор лежит в лихорадке…
— Чушь! — припечатала Инес. Сидящие на соседнем диване дамы примолкли, с любопытством прислушиваясь, а графиня Монтрел и баронесса Доуби — обе в трауре по умершим сыновьям — одновременно повернули головы в ее сторону.
— Лихорадка, — презрительно скривив губы, сказала Инес Д’Элтар. — Ну конечно! И, главное, как вовремя! Голову даю на отсечение, что ею там и не пахнет — прелестная Миранда уж слишком хороша для войны и военного лагеря, вот и всё!
— Но, моя дорогая!.. Конечно же, это не так! Ведь бедные кадеты несколько дней шли по этой ужасной погоде и…
— И все, кроме одного, благополучно добрались до Райленда, — вновь перебила приятельница. — Моя дочь вернулась домой едва стоящая на ногах — а спустя одну лишь короткую ночь покинула нас, потому что таков был ее долг! И я отпустила ее — потому что таков был мой! Ты полагаешь, Лорейн, мне легко было это сделать?.. Три недели! Три недели с той ночи у меня перед глазами стоит лицо моей бедной девочки, которую я могу больше не увидеть! Но даже случись такое, ни я, ни она никогда бы не уронили себя настолько, чтобы прикрывать выдуманной болезнью обычную трусость!
Обезьянье личико баронессы Шейт пошло красными пятнами.
— Инес, дорогая! — в ужасе простонала она, метнув испуганный взгляд к роялю, где обменивались приветствиями две герцогини. — Ради всего святого! Вы же, в конце концов, не чужие люди! Милая Лавиния — твоя невестка, и разве…
Красиво очерченные губы Инес Д’Элтар дрогнули. Карие глаза на миг потемнели.
— Лавиния, — отрезала она, — теперь Д’Алваро. А что касается эль Виаторов — ни с кем из них я не желаю находиться под одной крышей!
Как на грех, именно в этот момент рояль умолк, и последние слова баронессы Д’Элтар громом небесным разнеслись по притихшей гостиной. С тихим обреченным писком Лорейн Шейт съежилась на диване, зарывшись пунцовым лицом в свой веер. А Инес Д’Элтар, не шевельнув бровью, склонила голову перед Вивиан и выплыла из комнаты, высоко подняв голову. Вслед за ней, подобрав юбки, гостиную покинули графиня Монтрел и баронесса Доуби. На Корделию эль Виатор никто из них даже не взглянул.
— Боги! — чуть слышно пролепетала баронесса Шейт, вот-вот готовая рухнуть в спасительный обморок. — Какой скандал!..
Вивиан механически коснулась пальцами ее дрожащего локтя.
— Не принимайте так близко к сердцу, дорогая, — негромко проговорила она. — Вы сделали всё, что смогли.
Та жалко, благодарно вздохнула. Сидящая за роялем графиня де Тайлез, придя в себя и дав пару фальшивых аккордов, вновь заиграла, и гостиная начала потихоньку оживать. Дамы, придвинувшись ближе друг к другу, шепотом смаковали шокирующее заявление баронессы Д’Элтар, исподтишка поглядывая на невозмутимую Корделию эль Виатор и поминутно ужасаясь вслед за несчастной баронессой Шейт «этой скандальной выходке», старшая дочь Лиллиан Бэнтон, растерянно моргая, придвинулась поближе к вдовствующей герцогине, а Вивиан, поднеся к губам чашечку с безнадежно остывшим кофе, задумчиво нахмурила брови. «Три недели», — вертелось в ее голове. Значит, Кассандра Д’Элтар навещала родных совсем недавно? И провела под крышей отчего дома «одну короткую ночь» — уж не ту ли, вдруг подумалось Вивиан, наутро после которой ее старший сын не спустился к завтраку?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Герцогиня медленно вернула чашечку на блюдце. О том случае в библиотеке эль Хаарты никогда не говорили вслух, будто молча договорившись между собой — ничего не было. А всё, что досталось Вивиан — несколько коротких фраз мужа о «детской привязанности» и «несчастном случае». И если на счет второго, зная Нейла, герцогиня могла не сомневаться, то первое… Ее сын и дочь баронессы Д’Элтар давно уже не были детьми. «Неужели эта девочка значит для Нейла больше, чем друг? — обмерла Вивиан. — А меня просто берегли с обеих сторон, чтобы не напоминать о прошлом?» Она вспомнила недавние горькие слова баронессы — о том, что та может больше не увидеть свое дитя, вспомнила бледное, с темными кругами под глазами, лицо сына тем утром, когда он всё же сошел в столовую, вспомнила низко опущенную голову мужа… И вдруг с удивительной ясностью поняла — Нейл солгал ей дважды. Пятый солдатский госпиталь был не причиной, а следствием. Причина была в Кассандре Д’Элтар. «Одна короткая ночь»! Идет война, и Геон терпит одно поражение за другим — кто может поручиться, что кадеты Даккарая вскоре не понадобятся своей стране? Баронесса права, ее дочь может уже никогда не переступить порог родного дома. И Нейл тоже это знает. «Он хотел увидеть ее, — снизошло на Вивиан. — Той самой ночью. А Кендал узнал об этом — и не позволил?..»
Домой возвращались молча. Теплый зимний возок, мешая дым с летящим в окна снегом, пробирался к восточному пригороду сквозь метель, а его пассажиры покачивались внутри на продавленных сиденьях, глядя куда угодно, только не друг на друга. Вивиан эль Хаарт, кутаясь в меха, скользила невидящим взглядом по измятому подолу платья, ее муж, прикрыв веки, словно дремал, а ее сын, придвинувшись к холодному стеклу, бездумно вертел в пальцах шнурок потертой бархатной шторки.
Тихо зашелестел атлас платья. Герцогиня чуть отодвинулась внутрь сиденья, скрывшись в тени.
— Это так мило с твоей стороны, Нейл, что ты решил нас проводить, — сказала она. — Но, может быть, тебе стоило остаться в городе? Не представляю, как ты поедешь обратно — такая метель!
— Ничего страшного, мама, — отозвался сын. — Может быть, ветер еще уляжется. В крайнем случае, переночую дома.
— Тогда я надеюсь, что мести будет до самого утра, — проговорила Вивиан. Нейл улыбнулся в ответ бледной улыбкой. Сидящий рядом с ним герцог шевельнулся.
— Погода ужасная, — поднимая голову, сказал он. — Но, хочется думать, бал всё же был получше. Ты хорошо провела время, дорогая?
— Недурно, — отозвалась Вивиан. — И, пожалуй, об этом бале в столице будут говорить еще долго.
— О да, — усмехнулся его светлость, вспомнив набитый людьми особняк Бэнтонов. — Графиня превзошла себя.
— И не только она, — после короткой паузы обронила Вивиан. — Вы пропустили роскошный скандал. Помимо прочих, приглашение получила и герцогиня эль Виатор — и ей не повезло сойтись в одной гостиной с баронессой Д’Элтар.
Пальцы Нейла, теребящие шнурок, на мгновение замерли, но герцог и бровью не шевельнул.
— И в чем же скандал? — без особенного интереса в голосе уточнил он. Вивиан, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за обоими, шевельнула плечами:
— Баронесса заявила, что ни минуты не желает находиться в одном помещении с кем-либо из эль Виаторов, — и демонстративно удалилась. Учитывая то, что следом за ней вышли графиня Монтрел и баронесса Доуби, боюсь, теперь всему свету придется выбирать между молотом и наковальней. Баронесса Д’Элтар едва ли не в лицо обвинила герцога эль Виатора в диверсии на Даккарайской пустоши, и, полагаю, многие с ней согласны — даже те, кто промолчал…
Нейл выпустил из пальцев шнурок и отодвинулся в угол сиденья, вслед за матерью растворившись в густой тени. Герцог пожал плечами.
— Что ж, — отозвался он, — трудно винить баронессу. Как минимум, она сказала правду. А свету не привыкать к скандалам, он ими живет.
