— Вот что остается непонятным среди частых причин возникновения ереси в Церкви, — сказал он. — Континент был естественным образом разделен силами природы. Всегда существовали две церкви, если позволено так выразиться, достопочтенные господа: одна на Западе, другая на Востоке. Пока папа обитал в Новом Риме, что стоял на Грейт-Ривер, он находился в таком отдалении от этого региона, так далеко от Запада, словно Новый Рим располагался в Атлантике. С тех пор как папство обосновалось у подножия этих гор, западная Церковь обрела великое исцеление, ибо ее проблемы стали ближе и понятнее. И после событий в Орегоне это должно быть вам совершенно ясно.
Чернозуб видел, как два западных епископа, сблизив головы, стали перешептываться. Странно было слышать, как один из присных Уриона Бенефеза начал с того, что признал истинность тех доводов, которые западники пускали в ход для поддержки папства в Валане. Но такой подход первым делом успокоил их.
— Понимание проблем, беспокоящих Запад, — продолжил Тон Йордин, — пришло, когда мы наконец проделали путь, который до установления мира в провинции выпадал на долю наших посланников. В начале этого тысячелетия человек, необдуманно решивший в одиночку путешествовать из Нового Рима на запад, проделывал следующий путь: к югу по лесным дорогам, огибая Долину рожденных по ошибке, затем к Заливу и параллельно побережью — к Брейв-Ривер. Перебравшись через реку, он должен был выбраться на королевскую дорогу, которая, охраняемая королевскими солдатами, через пустыню вела на запад; оказавшись в пределах дальнего Запада, он снова поворачивал на север. Одинокий путешественник, направлявшийся на восток, петлял точно так же. Почему? — он вскинул над головой пачку бумаг. — В прошлом месяце я получил копии документов, составленных сто сорок восемь лет назад. Они повествуют, как в те времена силами воинских частей Папской Гвардии осуществлялось сопровождение папских легатов и других посланников, которые ехали самой прямой дорогой через Высокие равнины. Не беспокойтесь. Я не собираюсь их вам зачитывать, хотя любой, кто захочет ознакомиться с ними, получит такую возможность. По этим правилам эскорт состоял из сорока тяжело вооруженных всадников под командой капитана и отряда из двадцати лучников, легко вооруженных мечами и алебардами. Регулярное патрулирование осуществлялось лишь вдоль некоторых дорог, доступных для передвижения, но не вдоль рек и не на бродах. Когда партия была готова двинуться в путь, ее отправка задерживалась, пока один человек, капитан, не принимал решения сниматься с места. И вы догадываетесь, почему? В те времена порой встречались настолько тупоголовые личности, что они пускались в дорогу в одиночку или в составе маленьких вооруженных групп. С таким же успехом можно было выходить в море на гребной лодке. И если бы даже безбрежный океан травянистых прерий, который первым лежал на пути к западу, а затем пустыни и солончаки, преграждавшие путь к горам, — если бы даже все эти пространства были бы совершенно необитаемыми, то и тогда путешествие было бы достаточно опасным. Весь континент разделен естественным образом, достопочтенные лорды, силами природы. И сегодня на открытых долинах бушуют жестокие ветры и ураганы, свирепствуют морозы. Там нет ничего, кроме земли, неба, травы и ветров. Там негде укрыться. Куда бы человек ни смотрел, он со всех сторон окружен далеким горизонтом, и лишь колышатся под ветром волны огромного океана травы. В давние времена по этим травянистым землях бродили лишь жестокие пастушеские племена, выпасавшие стада своих диких мохнатых коров. Они грабили путников и с наслаждением подвергали их пыткам; они живьем снимали кожу с посланников, свежевали их и поедали внутренности несчастных. Или обращали их в рабство. И должен добавить, что те из вас, которые по пути сюда только что пересекли равнины — при всем сочувствии к трудностям, которые вам пришлось перенести по пути — вы видели лишь потомков этих каннибалов. И если вы не столкнулись с бандой разбойников, вас никто не подвергал унижениям. Но их предшественники и были причиной столь экстраординарных правил, которые я держу в руках. Эти пастухи остались столь же дикими и жестокими, но они позволяют вам беспрепятственно путешествовать. И пусть даже Западная Церковь, как мы все признаем, хранит верность истинному наместнику Христа на земле, который по традиции обитает к востоку от равнин, в вопросах веры, морали и учений она всегда придерживалась независимых воззрений, что мы знаем из истории жителей Орегона. Если вы сомневаетесь, отсылаю вас к трудам Дюрена.
Чернозуб бросил быстрый взгляд на аббата Джарада, о чем тут же пожалел. Его бывший правитель смотрел на него с легкой торжествующей улыбкой. Несколько кардиналов рядом с ним перешептывались.
Аберлотт заметил беспокойство Чернозуба и, повернувшись к нему, прошептал:
— Нимми, ты знал, что орегонцы употребляли хлеб из листьев на пасхальной мессе?
— Нет, не знал, — прошептал Чернозуб в ответ. — И Дюрен не знал. А теперь помолчи.
— Ну да. И вместо слов «Прими плоть агнца Божьего», когда преподносят причастие, он говорил: «Прими плоть Его, которая выросла».
Чернозуб лягнул его в лодыжку, и Аберлотт изобразил губами букву О.
— Папа испытывал необходимость поддерживать постоянную связь со своей паствой и своими епископами, но в те дни сообщение между Востоком и Западом было очень затруднено, — продолжал профессор. — Но теперь на Высоких равнинах и Прерии мы обрели относительное спокойствие, если не считать бродячих разбойничьих банд. На Юге уже на вашем достопочтенном веку человек обрел возможность путешествовать в одиночку или в небольшой невооруженной компании, в чем убедилась часть из вас, прибывших с юго-востока. Добираясь сюда в предгорья от Грейт-Ривер, вы испытали не больше опасностей, чем могли бы встретить на дорогах своей епархии. Почему? Потому что южные орды умиротворены, провинция надежно управляется, а ее Север, если не умиротворен, то по крайней мере предупрежден, что попытки грабежей, насилий и убийств нас, «травоядных», повлекут за собой незамедлительное возмездие. Восстановлены связь и возможности путешествовать, и предполагаемых преимуществ, которыми здесь на Западе, обладает папство, в изгнании больше не существует.
Аббат Джарад поднялся, но оратор, похоже, сначала не заметил его.
— Я не военный человек, — продолжал профессор, — но… — он замолчал, потому что аудитория смотрела в правую от него сторону и, обернувшись, он увидел стоящего Джарада. — Да? Ваше преосвященство?
— Может, преимущества изгнания в самом деле воображаемые, как вы говорите. Я молюсь о возвращении в Новый Рим на приемлемых условиях, ибо изгнание — это скандал, и скандал нетерпимый. Но я должен напомнить ученому оратору, что Договор Священной Кобылы предшествовал завоеванию, что военные правила, которые цитировал оратор, предшествовали договору и что Церковь выступила посредником при обсуждении условий, мирного договора и что, хотя пересечение Высоких равнин всегда было связано с опасностью, посланники Церкви путешествовали по ним в течение без малого столетия, не получая никакой помощи от военных сил Тексарка, — слыша со всех сторон одобрительный шепот, Джарад, раскрасневшись, сел. Ничего не последовало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
