— Я не военный человек, — продолжал профессор, — но… — он замолчал, потому что аудитория смотрела в правую от него сторону и, обернувшись, он увидел стоящего Джарада. — Да? Ваше преосвященство?
— Может, преимущества изгнания в самом деле воображаемые, как вы говорите. Я молюсь о возвращении в Новый Рим на приемлемых условиях, ибо изгнание — это скандал, и скандал нетерпимый. Но я должен напомнить ученому оратору, что Договор Священной Кобылы предшествовал завоеванию, что военные правила, которые цитировал оратор, предшествовали договору и что Церковь выступила посредником при обсуждении условий, мирного договора и что, хотя пересечение Высоких равнин всегда было связано с опасностью, посланники Церкви путешествовали по ним в течение без малого столетия, не получая никакой помощи от военных сил Тексарка, — слыша со всех сторон одобрительный шепот, Джарад, раскрасневшись, сел. Ничего не последовало.
— Благодарю вас. Как я уже упоминал, я не военный человек, но мне объяснили, что задача военных сил Тексарка, которые выполняют свои функции рядом с Новым Римом, не имеет ничего общего ни с Новым Римом, ни с папством. Они находятся там, не имея ни малейших намерений провоцировать или унижать папу. Ханнеган вместе со всей страной был искренне изумлен, когда папа перебрался в Валану. Войска были посланы отнюдь не для того, чтобы держать в осаде Святой Город, а для защиты фермерских поселений в лесах между Грейт-Ривер и безлесной прерией. Восточная орда, которую называют Кузнечики, угрожала поселениям с севера и с запада. Войска находятся там лишь в качестве миротворческих сил, в чем сейчас убедилось большинство жителей Нового Рима. Пастухи нападали на фермы, угоняли скот и похищали мальчиков. Вы знаете, что у Кочевников рождается больше девочек, чем мальчиков. Что-то, связанное с наследственностью, как мне объяснили…
— Как бы там ни было, папству в Новом Риме ничего не угрожает, оно будет находиться под защитой…
— Минутку! — раздался в зале громкий и ясный голос кардинала Коричневого Пони. Чернозуб, как и многие, обернулся, но никого не увидел в зале. — Минутку, если мне будет позволено.
Все взгляды устремились наверх. Коричневый Пони стоял на хорах; по одну сторону от него сидел Топор, а по другую — Преподобный Амен Спеклберд. Чернозубу и Аберлотту не удалось попасть на галерею, но, очевидно, потом охрана открыла доступ на нее, чтобы опоздавшие не пробирались по проходу зала, мешая ораторам.
— Я — потомок этих каннибалов, как вы назвали их. Как мне рассказали сестры матери, вырастившие меня, ее семейное имя было «Коричневый Пони». Я никогда не видел ее, но, по слонам сестер, мы относились к Диким Собакам, а она была юной вдовой. Ее муж из племени Кузнечиков бежал из тексаркской тюрьмы, но был убит тексаркской пулей. Когда она направлялась на юг, чтобы навестить родственников покойного мужа, ее изнасиловали эти ваши тексаркские миротворцы. И я — дитя этого насилия. Сестры, вырастившие меня в вашей провинции, позволили мне носить имя, которое она передала им.
Чернозуб поднял на Вушина широко открытые глаза и увидел, что старый воин удивлен так же, как и он сам. Никто из них в разговорах никогда не упоминал о происхождении кардинала, считая эту тему закрытой для обсуждения. И теперь Красный Дьякон оповестил о своем загадочном происхождении на весь мир, хотя многие уже давно перешептывались о его постыдной тайне. Но сам Чернозуб не знал об этом практически ничего, ибо он видел лишь то досье в Секретариате.
— И здесь же присутствует мой секретарь, — продолжил Коричневый Пони, глядя вниз на Чернозуба. — Его предками были Кузнечики, бежавшие от ваших тексаркских миротворцев. Когда Ханнеган запустил к ним зараженных животных, они потеряли весь свой скот. Его родители, лишенные лошадей, умерли, возделывая чужую землю. От него я кое-что узнал о Кузнечиках и об их истории. Столетиями они пасли свои стада на землях, о которых вы упоминали. Знаю, что на старых картах этот район назывался Това. Там мало деревьев и в то же время почвы достаточно плодородные, чтобы фермеры зарились на них. В редких лесах к северу и к югу от этого региона Кузнечики всегда запасались деревом для столбов, стоек, стрел и копий. И если сейчас на этих землях обитают фермеры, то они осели на них после бойни, устроенной Ханнеганом. Вы описали тексаркские силы как защитников. Вы хотите, чтобы папа вернулся в Новый Рим, оказавшись среди них. Я тоже хочу, чтобы папа вернулся в Новый Рим и, оказавшись среди своих врагов, к которым вы причисляете и себя, испытал всю ненависть своих защитников. Вы посланы сюда, чтобы отвести нападки на вашего хозяина. И теперь архиепископ Тексарка, который, как мы все хорошо знаем, и послал вас, должен или подписаться под вашими воззрениями или опровергнуть ваши обвинения в адрес обитателей равнин.
Наступило потрясенное молчание, за которым последовал короткий взрыв аплодисментов и одобрительных возгласов со стороны двух западников. Генерал Ордена отец Корвани со зловещим видом снова согнал с лица обаятельную улыбку и поднялся на ноги. Аплодисменты тут же стихли. Коричневый Пони, улыбаясь, сел. Кардиналы, не оборачиваясь, из-за плеча посматривали на него. У Джарада, сидевшего на сцене, отвисла челюсть. Коричневый Пони пользовался репутацией неизменно корректного дипломата, миротворца, который редко безоговорочно принимал чью-то сторону. Говорил он спокойным тоном, но фактически он объявил войну, и этот его поступок был заранее обдуман.
Но еще до того, как Корвани подал голос, пылая гневом, вскочил архиепископ из дельты Грейт-Ривер, которая сейчас была частью Тексаркской Империи; раздувая щеки и отдуваясь, он кинулся защищать тезис оратора о благотворной защитной роли прошлых Ханнеганов на Среднем Западе и осуждать тех, кто мешает ходу обсуждения. Ткнув пальцем в сторону балкона, он перешел на личность Коричневого Пони, но глава Священной Коллегии, встав, рявкнул:
— Спокойствие во имя Господа! Спокойствие во имя Господа!
Семинар закипел жаркими словесными схватками, и мало кто обратил внимание на студента, который появился в центральном проходе. Он слегка подволакивал ногу. Аберлотт внезапно схватил Чернозуба за руку и показал на него. По проходу шел Джасис, растрепанный и небритый, с лицом, покрытом красными пятнами. Остановившись как раз посредине секции, отведенной кардиналам, он что-то вытащил из-под наполовину расстегнутой сутаны, хрипло выкрикнул имя Йордина и выругался. Затем раздался грохот и поднялся столб дыма. Тон Йордин прижал руки к груди и посмотрел на них, но крови на нем не было. Вместо этого человек, сидевший под подиумом, свалился со стула. На полу, обливаясь кровью, лежал ни кто иной, как генерал ордена святого Игнация. Стоя в проходе, покушавшийся вскинул дулом кверху тексаркский кавалерийский револьвер, снова заорал на Тона Йордина, выпалил из второго ствола в потолок и рухнул в проходе. Зал, заходясь криками, вскочил на ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
