От них мне пришлось отказаться. С нынешним состоянием моего лица мне еще как минимум сутки придется воздержаться от приемов пищи. Бесы ж дернули меня попробовать сотворить паутину из слюны!
Пока Сора и Яги наслаждались кулинарными изысками королевских кухонь, я, чтобы не давиться слюной, решил сконцентрироваться на происходящем за стеной. Кабинет Сераму оказался неплохо защищен от прослушивания и большинства сенсоров, меня даже подмывало использовать бьякуган, чтобы проверить, сможет ли додзюцу пробиться сквозь местные печати. Остановил меня только амулет на груди. Активация бьякугана — это чакрозатратное действие и незамеченным не останется. Зато сенсорные способности на основе сендзюцу действуют в пассивном режиме.
Я смог ощутить присутствие вместе с королевой нескольких сильных источников чакры. Один из них — это Сара. Еще семь очень специфичных — наверняка самураи. И три уже принадлежали шиноби, Казекаге с двумя сопровождающими.
С Сандайме Казекаге Тенраем я уже встречался, когда наткнулся на джинчурики Однохвостного. Сам я непосредственно с нынешним главной Суны не сражался, был тогда занят биджу, но чакру запомнил. А вот его сопровождающие мне были незнакомы. Хотя один из них, по всей видимости, родственник Тенрая — чакра похожа. Должно быть Раса. Он сейчас самый вероятный преемник Казекаге в случае его кончины. Второй сопровождающий имел специфичную чакру, но признать его я не сумел. Кто-то достаточно сильный, но молодой, раз я с ним не встречался на полях Второй мировой.
И в этот момент одна из ощущаемых мною чакр пришла в движение.
— Это плохо… — успел я пробормотать, прежде чем воздух сотряс гулкий звон.
Уже через мгновение самураи, изображающие неподвижные скульптуры по обе стороны от дверей в королевский кабинет, буквально протаранили створки своими телами, врываясь в соседний зал, а Яги, развлекающий беседой мою дочь, подскочил с места. На ходу сбрасывая с плеч кимоно, которое обвисло тряпкой на поясе, он активировал джуиндзюцу и встал перед Сорой, оберегая ее от возможных угроз. Хлынувшая в него энергия моей печати преобразила тело Ибури, отчего тот раздался в ширь, а его кожа покрылась мощными роговыми пластинами.
С еще одним гулким звоном разлетелся на осколки амулет, висящий на шее Яги. И, словно эхо, по залам прокатились еще две волны звука сработавших сигнальных печатей на шеях шиноби. Первым сработал амулет Соры, а потом и второго сопровождающего Казекаге.
— Спокойнее, — негромко попросил я, вставая с кресла. — Это пока всего лишь сигнализация. Не нужно рваться в бой раньше времени.
— Прошу прощения, Рюсей-доно, — покаялся Ибури, перекрывая поток чакры от джуиндзюцу и возвращая себе человеческий облик.
Хотя накидывать на плечи кимоно он пока не стал, готовый вновь принять боевую форму по первой необходимости. А вокруг настороженно оглядывающейся Соры начали мелькать снежинки.
— Давайте заглянем и посмотрим, нужна ли Ее величеству наша помощь, — неодобрительно посмотрев на дочь, предложил я, первым шагнув к кабинету.
Ворвавшиеся в кабинет самураи не озаботились тем, чтобы закрыть за собой двери, чем я и воспользовался. За створками же мне открылась любопытная картина. Трое шиноби были окружены семью объятыми пурпурной аурой Рюмьяку самураями. Раса, первый начавший использовать чакру, стоял, нервно перебирая пальцами воздух, в котором мелькали редкие золотые пылинки, и, похоже, судорожно пытался придумать, что ему делать в сложившейся ситуации. Он точно не имел сейчас на себе каких-либо пассивных защит, вроде Суна но Йорой и уже не успел бы их создать, учитывая, то самураи сейчас находились от него в трех метрах. Любое неосторожное движение, скорее всего, обернется его смертью. В таком же положении находился и второй сопровождающий Казекаге.
Им оказалась девушка примерно одного возраста с Сорой, обладательница очень нестандартного цвета волос. Темно зеленые локоны резко выцветали в сантиметрах пятнадцати от корня и становились пшеничного цвета. Это Пакура, насколько я понимаю. И едва уловимое марево перегретого воздуха вокруг нее, являющееся следствием высвобождения чакры Стихии Жара, только подтверждает мои догадки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впрочем, сейчас редкий кеккей генкай выжить бы не помог ни ей, ни Казекаге с Расой. Стихия Магнетизма Тенрая и Расы, в принципе, хороша против самураев, но только если они используют стальные латы и мечи. Однако сегодня они были готовы к встрече с неудобным противником и из металлов имели при себе, грубо говоря, только кальций в костях да железо в крови. Перед встречей с Казекаге им пришлось расстаться с доспехами, а привычные мечи заменить на специально созданные одноразовые керамические и стеклянные клинки.
В любом случае, в представшей моему взору картине чувствовалась физически ощутимая напряженность. Самураи с мечами наголо, пышущие чакрой шиноби. Красноволосая моя дочка, Сара, напряженно сжимала рукоять Кавакихиме, стоя по правую руку от трона. Единственные люди, которые сейчас сохраняли внешнее спокойствие — это Сераму и Казекаге. Они сидели в креслах, сверля друг друга взглядом.
Белый плащ Тенрая скрывал под собой его темную одежду, волосы на непокрытой голове собраны в узел на затылке, но все равно непослушные локоны торчали в стороны. На лицо с нашей последней встречи Казкаге не изменился, только взгляд посуровел. В отличие от Тенрая, королева Роурана была облачена в яркую одежду, украшенную жемчугом, золотистые парчовые платья покрывала багряная мантия, ее волосы были укрыты под чалмой. Благодаря моим лекарствам, Сераму выглядела все так же молодо, ее тонкие брови были вопросительно приподняты, взгляд холодных глаз требователен и тверд, полные нежные губы строго поджаты…
Поймав себя на том, что бессовестно любуюсь красотой королевы и начинаю забывать обо всем, я поспешил отвести взгляд от манящих меня губ, и сосредоточил внимание на шиноби Суны.
— В чем бы ни была причина конфликта, его всегда можно решить мирно, — громко сказал я, нарушив напряженную тишину. — Давайте не будем делать глупостей, о которых можно пожалеть.
На несколько долгих секунд мои слова повисли в воздухе, присутствующие их словно проигнорировали.
— Интересные у вас гости, Сераму-доно, — наконец, вкрадчиво произнес Казекаге. — Клан Рюсей, если судить по гербам?
— У наших стран дружественные отношения, поэтому и мой род всегда рад гостям из клана Рюсей, — холодно ответила Сераму.
— Ваш гость говорит разумные слова. Раса, Пакура, успокойтесь. Не позорьте меня, — приказал своим сопровождающим Тенрай, после чего вновь обратился к Сераму: — Большие расстояния не стали проблемой для дружбы между Страной Песка и Страной Звука, почему же своего соседа, Страну Ветра, вы не удостаиваете столь же теплого приема.
— Со Страной Звука мы говорим на равных, — наблюдая, как успокаивается чакра Расы и Пакуры, ответила королева, жестом приказав своим телохранителям отступить. — Страна Ветра же воспринимает нас как младшего. И считает, что наша Страна Песка ей что-то должна. Мы же рассчитываем на добрососедские отношения. Вы, Тенрай-доно, вспоминали о союзническом договоре, заключенном моей матерью с Рето-самой, но забываете о его сути. Мы союзники, а не господин и его вассал. Этим все сказано.
— Я понял, — неспешно встав с кресла, веско сказал Казекаге. — В таком случае, нам стоит подумать о более выгодных предложениях. Всего доброго, Сераму-доно.
— И вам, Тенрай-доно.
Мне пришлось посторониться, пропуская группу Казекаге к выходу. И Соре с Яги тоже. Вот только если я и Сора проводили шиноби Суны просто заинтересованным взглядом, то Ибури — явно настороженным и недовольным, что, похоже, не понравилось Пакуре. Открыто агрессию она не показала, но, проходя мимо нас, высвободила свою чакру.
Возможно, Пакура ожидала, что ее чакра обдаст нас жаром, однако эффект от ее действия оказался довольно неожиданным. Энергия Шакутона столкнулась с Хьётоном, породив зыбкий, едва видимый туман и теплые порывы воздуха, всколыхнувшие наши одежды.
