гробниц. В этот раз предупреждений не было.
Мы медленно попятились, когда Амон прошептал несколько слов. Песок поднялся с
пола гробницы и завихрился у его рук. Песок объединялся и твердел, превращаясь в
смертельное оружие – нож. Лезвие сверкало белым светом Амона.
- Оставайся сзади, - предупредил Амон.
Используя сверкающий нож, он разрезал нить. Стоило ему это сделать, как нить
резко отлетела, как хлыст, оставляя узкий порез на его щеке.
Амон резал нить за нитью, и от этих находок настроение его становилось все хуже.
Когда мы добрались до конца туннеля, сверились с несколькими иероглифами и
повернули в другой коридор, Амон, наконец-то, начал успокаиваться.
Поскольку он внимательно смотрел все, да и я, для нас обоих было шоком, когда я
споткнулась о выступающий камешек, и стены затряслись.
- Амон? – позвала я. – Это ты?
- Это не я причиняю такой беспорядок, - сказал он, и я поспешила к нему. Стены
задвигались и, прежде, чем мы смогли восстановить равновесие, вокруг нас появилась
каменная коробка. Воцарилась мертвая тишина. Амон попытался использовать свой нож, чтобы поддеть углы сомкнутых стен. Он призвал песок и направил его в углы, чтобы
отыскать щели. Песок лишь собирался в маленькие облачка, не находя пути отсюда.
Я села на землю и отряхнула руки от пыли о джинсы.
- Как-то многовато ловушек для твоей теории о гробницах.
Амон нахмурился.
- Это бессмысленно. Гробницы никогда так не защищались.
- Может, это ваши, так называемые, стражи, что пропали, оставили тут ловушки, чтобы защитить тебя и твоих братьев, чтобы вас не нашли.
- Может.
- Значит, нужно было оставить больше, ведь тебя все равно нашли, - вздохнула я. –
Ты не можешь забрать нас отсюда песчаной бурей?
Покачав головой, Амон объяснил:
- Раз песок не может найти трещин в этой тюрьме, то мы сбежать с песком отсюда не
сможем.
Сев рядом со мной, Амон отряхнул руки и поднял их в воздух, читая разные
заклинания. Не работало одно, и он пробовал следующее и следующее. В районе третьего
или четвертого заклинания я заметила, что свет его кожи потускнел. А теперь он мерцал.
- Что с твоим светом? – спросила я.
- Не знаю точно, - сказал он, вытягивая руку и разглядывая кожу. – Дай-ка кое-что
попробовать.
Шар пламени появился в руке Амона, но вскоре он зашипел и погас.
- Не понимаю, почему так получается, - сказал он.
- Погоди. Ты можешь создавать огонь в ладонях?
Амон кивнул.
- Да ты полон сюрпризов, - сказала я ошеломленно.
Я сделала несколько глубоких вдохов и почувствовала боль в легких.
- Думаю… у нас кончается кислород, - сказала я, и боль в груди стала ноющей. – Он
уходит на поддержку твоего пламени и, видимо, на свет твоей кожи.
Амон взял меня за руку и погасил свет. И тьма мрачнее, чем в могиле, окружила нас.
Отчаявшись придумать, как выйти отсюда, я положила ладонь на стену.
- Попытайся увидеть, нет ли здесь какого-нибудь скрытого рычага или кнопки, -
предложила я Амону. – В фильмах про мумий всегда есть способ найти выход, и мы его
найдем.
Амон остановился у стены, что была противоположной моей, потом мы перешли к
двум другим. Проделав это и с полом, я наткнулась на выемку в камне.
- Как думаешь, что это? – спросила я.
Добравшись до меня, Амон положил руку поверх моей, а потом нашел камень.
- Я не уверен… - сказал он.
Ощущалось это как пустое углубление, место для сферы, но как бы мы ни пытались
давить на нее или бить, ничего не происходило. Я тяжело осела на пол, прислонившись
спиной к стене. Амон устроился рядом.
- Так вот оно, да? – сказала я, обращаясь скорее к гробнице, чем к Амону. – Мы
просто задохнемся здесь? Или будет что-то еще? На нас обрушатся стены?
И тут же донесся ужасный тяжелый звук. Амон встал, чтобы проверить.
- Да вы шутите! – прокричала я.
- Потолок опускается, Лили, - сказал Амон. – Оставайся так близко к полу, как
только возможно.
- Что ты собираешься сделать? – спросила я, мой голос дрожал от осознания, что как
бы он ни пытался, он не мог нас спасти.
- Я попытаюсь удержать потолок, - выдохнул он.
- Тебя раздавит, - прохрипела я.
- Но я не знаю, что еще делать.
Понемногу потолок опускался, и каким бы сильным ни был Амон, он не мог его
замедлить.
Я сидела, съежившись и надеясь, что Амон отыщет еще какие-нибудь трюки в своей
силе, дарованной богом солнца, и спасет нас, а пока что раздумывала о приближающейся
смерти. В этот момент я поняла, что вся моя жизнь и без этого прошла в коробке. Как же
символично будет умереть в одной из таких коробок.
И хотя мне нравилось верить, что я была обычной девушкой, что отправилась в
путешествие с загадочным юношей, правда была в том, что я была далека от обычной
девушки. Я выросла как избалованный пудель, ужасно преданный и гуляющий только на
такой длине, которую позволяет усеянный бриллиантами поводок. Если мир был слишком
страшен, я дрожала на коленях родителей и ждала, пока они все наладят. Я была
трусихой.
Но это маленькое приключение с Амоном было так далеко от моей зоны комфорта, что теперь я и не знала, кем стала. Моя внешняя оболочка сломалась, и без нее осталась
лишь неопытная перепуганная девочка. Моя уверенность, сущность, что делала меня той, кем я была, и мое понимание того, что возможно, а что – выдумка, были разбиты.
Основание сущности Лиллианы Янг было разрушено, и остались лишь обломки.
Ирония была в том, что пока я ждала смерти, я понимала, что только сейчас начала
жить. Я познавала мир. Я сбежала из дому, серьезно и безответно влюбилась в парня и
отправилась в пустыню. Мне нужен был душ, я говорила все резкие замечания, что
приходили мне в голову, и не заботилась о последствиях своих действий.
Теперь я была при смерти, но я была… рада.
Пребывание с Амоном было самым выдающимся событием из того, что со мной
случалось, и если мне суждено встретить здесь свой конец, то я хотя бы смогу сказать, что
я успела познать жизнь во всем ее потном, неудобном, суровом, разбивающем сердце, пугающем, иногда смертельном, но всегда захватывающем великолепии.
Если я буду покидать этот мир, то я сделаю это с улыбкой и буду думать, что такой
конец путешествия будет подходящим.
- Все решено, но я лучше задохнусь, чем буду раздавленной, - прохрипела я. – А ты?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
