Колька вспомнил пещеру сорока разбойников – ему, как и Али-Бабе, очень не хотелось попадаться на глаза хозяину. Степан Степанович – не разбойник. Завхоз – это куда страшнее.
Медленно продвигаясь вперед, мальчишки во все глаза рассматривали пыльные сокровища. Вот натянутый на деревянный каркас транспарант «А ты готов к новому учебному году?», за ним – перекошенная фанерная трибуна, до ремонта стоявшая в актовом зале, к ней прислонены скребковые лопаты и метлы, а вон – коробки с пробирками из кабинета химии.
А у дальней стены стояло высокое зеркало в красивой резной черной раме. Колька заглянул в него и почему-то увидел только себя, то есть себя увидел, а Серого – нет.
– Серёг, ты вампир! – громко зашептал Колька.
Серый вылез из-за трибуны.
– Сам ты упырь! – не задумываясь, ответил он. – Гляди, какая!
Разжал ладонь и показал Кольке большую темно-желтую монету.
– Ух ты, пятак! – Колька нагнулся, чтобы разобрать цифры. – Шестьдесят первого года. У нас дома такой есть, папа показывал!
Серый спрятал находку в карман и показал Кольке в зеркале язык.
– Надо идти, а то мы уже полчаса тут. Мне на тренировку пора.
Кольке не хотелось уходить с пустыми руками.
– Ты двигай тогда, а я еще тут пороюсь.
Серый пожал плечами:
– Ну, как знаешь. Не испугаешься?
– Еще чего! – Колька выудил из приоткрытой коробки грязный мятый противогаз. – Кладоискатели не боятся ничего!
Серый вышел, осторожно притворив скрипучую дверь, и Колька остался один.
– Совсем ничего? – спросили над самым ухом.
Колька аж подпрыгнул, обернулся, но рядом никого не было. Только пылинки плясали в столбах света, а где-то за окошком сердито мяукнул кот.
– Люблю смелых детей, – сказал всё тот же голос.
– Кто здесь? – робко спросил Колька. Говорил с ним точно не завхоз, поэтому страх уже почти прошел.
– Здесь – только ты, Коля Пантелеев, хорошист из четвертого «Б».
– А откуда вы меня знаете?
– А я всех знаю, кто в меня посмотрелся. Я – зеркало.
Колька нахмурился. Голос был взрослый и шел с той стороны, где и спрятаться было негде. Подойдя к зеркалу, Колька осторожно потрогал раму, дунул на стекло, устроив настоящую пыльную бурю.
– Что-то раньше я такого зеркала в школе не видел. Ты откуда и чьё?
– Раз ты меня слышишь, значит, я твоё, – заявило зеркало. – С тех пор как потерялся мой последний повелитель, мне было очень скучно. А теперь я буду исполнять твои желания.
– А ты волшебное?! – глаза у Кольки загорелись. – Ты правда можешь сделать всё, что я попрошу?
– Ну, это ты уж чересчур размечтался, – недовольно сказало зеркало. – Я ж не золотая рыбка и не волшебная палочка, а простое магическое зеркало. Но кое в чем помогу. Вот скажи, что тебя сейчас больше всего беспокоит?
Колька насупился:
– Двойка. По матике, за контрольную. Папа завтра в рейс уходит, почти на полгода, а я…
– Хочешь, – предложило зеркало, – у тебя будут стеклянные глаза? И ни мама, ни папа никогда не узнают про сегодняшнюю двойку.
– Да разве такое может быть! – рассмеялся Коля. – Стеклянные бывают только у инвалидов. А приглядишься – сразу видно, что у них один глаз туда, а второй сюда смотрит.
– Нет, – ответило зеркало, – это будут совершенно другие стеклянные глаза. Даже лучше настоящих. Ты будешь больше видеть, всё замечать и даже сможешь в темноте ловить комаров. А на ярком солнце совсем не щуриться. Но не это главное!
– А что? – спросил Коля, уже представив себе, как найдет на чердаке дома номер девять потерянных прошлым летом пластмассовых индейцев.
– Главное, по твоим глазам больше никто не сможет догадаться, говоришь ты правду или обманываешь! И кто посмотрит в них, тот потом всегда будет тебе верить, что бы ты ни сказал. Хоть учительница на уроке, хоть мама с папой, хоть лучший друг.
Коля задумался:
– Даже если я совсем ерунду скажу какую-нибудь?
Зеркало промолчало.
– А разве можно поменять глаза?
– Посмотрись-ка в меня!
Колька снова посмотрел в зеркало. На какой-то момент ему показалось, что он видит сразу два своих отражения, но второе быстро растаяло.
– Там… кто-то второй, – неуверенно сказал он.
– Это ты – который был, – ответило зеркало. – Теперь у тебя стеклянные глаза, осмотрись вокруг – замечаешь разницу?
Колька огляделся. То, что раньше расплывалось в полутьме, теперь стало четким и ясным. Можно было даже разобрать строчные буквы в лежащей под ногами газете.
– Вот это да!
– Когда захочется чего-то еще, приходи, я буду ждать, – сказало зеркало и замолчало.
А Колька побежал домой, думая, что же делать с двойкой. Лучше бы вообще о ней ничего не говорить, но как раз сегодня мама должна была подписывать дневник, и нагоняй обеспечен. Верить или не верить обещаниям зеркала? Колька перебирал подходящие истории – как списал с доски не то условие, как перестала писать ручка и ни у кого не оказалось запасной, как помогал Серому, а в результате не успел доделать свой вариант – в общем, все возможные ситуации, в которых он, Колька, был жертвой случайного стечения обстоятельств, а двойку стоило рассматривать как досадное недоразумение.
Колька по-новому смотрел на всё вокруг. Теперь он видел гораздо больше, чем раньше. Будто на глаза надели фильтр, улучшающий картинку. Колька даже помял веки пальцами, осторожно нажимая на глазные яблоки – нет, никакого стекла. Глаза как глаза.
Когда он вошел в квартиру, то сразу услышал, что родители ругаются. Такое случалось редко, а накануне папиного отъезда – вообще никогда. Колькин папа работал моряком, его сухогруз уже сто раз пересек все океаны мира. Мама всегда напоминала Кольке, как важно, чтобы, уезжая, папа увозил с собой хорошее настроение и тепло семьи. Поэтому-то сегодняшняя двойка была особенно нежеланной.
Колька проскользнул в свою комнату, кинув родителям «Привет!», но они даже не заметили его прихода.
Потом мама плакала в ванной, а папа что-то сосредоточенно двигал на балконе. Колька набрался храбрости, принес маме дневник и ручку:
– Ма, а подпиши?
Мама, стараясь, чтобы Колька не заметил ее слез, посмотрела на него, взъерошила ему волосы, и сказала:
– Глаза у тебя какие-то странные, – и взяла дневник.
Колька уже заготовил самую красивую версию: что его из-за ремонта в классе пересадили за другую парту, а он по привычке во время контрольной выбрал свой старый вариант.
Но мама, не глядя, черкнула свою подпись прямо под двойкой и даже ничего не спросила. А папа с Колькой даже толком не попрощался – собрал свой обклеенный иностранными этикетками чемодан, молча чмокнул в щеку и уехал.
На следующий день на большой перемене Колька снова пробрался в подвал. Внимательно рассмотрел себя в зеркале. В пыльном отражении хмурился мальчик Коля из четвертого «Б» класса, такой же, как всегда, с вихром-хохолком на макушке, конопушками на носу, перемазанный мелом и чернилами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
