форме, который вразвалку, не спеша, начал спускаться по лестнице ко мне. В руках он нёс
ту самую папку, которая лежала на моём столе. Знаменитый «талмуд Миронова». Так и
знала, что Пантелеев с буратино заодно. Сволочь.
— Привет, девочка, — услышала я безразличный голос и поймала на своём лице холодный
любопытный взгляд. — Что ж ты так досадила нашему общему знакомому?
Ого! Первый интеллектуальный бандит, здравствуйте. Процессор в голове быстрый, четырёхъядерный. Слова красиво говорит, думать умеет, книжки читал. По лицу так сразу
и не скажешь, что там уровень интеллекта больше ста баллов. По лестнице со стулом в
руке спустился Санёк и, оставив посадочное место для босса, тихо удалился.
— А что Сам поглумиться не пришёл? — спросила с толикой вызова, усмехнулась. Сердце
в руке грело и вселяло уверенность. В глазах гостя мелькнуло уважение.
— Ты или глупая, или сильно смелая.
— Спасибо, не жалуюсь ни на то, ни на другое.
— Юмор? — в глазах продвинутого бандита зажёгся интерес. — Продолжай...
— Глупая, потому что вас на след вывела, смелая, потому что терять нечего.
— Так уж и нечего? — хмыкнул амбал, усаживаясь на стул передо мной и доверительно
подаваясь немного вперёд.
— Нечего.
— Почему ты не подписала бумаги сразу?
— Принцип честности в работе, — ответила односложно ему.
— Ну и дура! Кто оценит? — он улыбнулся. — Но и я буду откровенным. Знаешь, что у
меня зелёный свет получить этот росчерк от тебя с помощью любых действенных
методов?
— Это каких же? — спросила, ощутив, как растут волосы на моей голове. Мне очень не
понравились его слова и тон.
— Ты же всё поняла, верно? Но расскажу. Ногти можем вырвать, пальцы отрезать,
изнасиловать по кругу, наркотиками обколоть так, что сразу всё подпишешь. Хочешь?
Разумеется, я замотала отрицательно головой.
— Умница, девочка, — кивнул бритоголовый, расслабленно откинувшись на спинку стула, который неожиданно заскрипел под его весом. — Потому ты подписываешь бумажки, а я
не буду издеваться. Семь кругов ада перед мучительной смертью — не лучший вариант.
— Почему мучительной?
— Ребята у меня кровожадные. Ты же видела их уровень интеллекта. В них спят садисты, твои муки их только раздразнят.
Пальцы на руках и ногах начали неметь от холода или страха. У него получилось напугать
меня, и очень сильно. От этого я лишь сильнее сжала пальцы в кулак.
— Если подпишу — отпустите? — сделала последнюю попытку.
— В этом проявляется твоя глупость, надо полагать. Уже третий раз, — и глухо отрезал. —
Нет. Раньше должна была думать.
Комок в горле стал ощущаться более явственно. Мне нужно время. Выгадать бесценные
часы.
— Что у тебя в кулаке? — вдруг отрывисто бросил «жалостливый» бандит и быстро
схватил меня за руку. Под его жёстким нажимом мои пальцы раскрылись, показывая ему
прозрачное сердце. Главный босс прищурился.
— А чего кулак так сжала?
Настала моя очередь щуриться.
— В смысле?
— Чего руку сжала, спрашиваю? Или оглохла от страха?
Бандит не видел минерал, лежавший на моей ладони? Пожала плечами и снова собрала
руку в кулак. Может, это я умом тронулась, попав в такую обстановку? Амбал встал и
бросил папку на стул, залез в нагрудный карман, чтобы вытащить шариковую ручку.
Протянул её мне.
— Давай, милая. Подписывай, и мы сделаем всё, что возможно, чтобы ты сильно не
мучилась.
— А не пойти ли вам на все четыре стороны? — мило поинтересовалась, замечая, как
сжались челюсти у мужика.
«Подпиши… — услышала тихий шёпот из ниоткуда. — Время...» Встряхнула головой. Ну
всё... Голоса в голове появились. Умом тронулась, однозначно!
— Давайте ручку, — просто сказала, вызвав полное недоумение на лице босса. Добавила:
— В какое время убивать изволите?
— Имеет значение?
— А что, последнее желание нынче не принято?
— Слушаю, — скривился в улыбке бандит.
А мне на ум только и всплыло четверостишие Цветаевой:
— Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух — не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтобы на вечерней заре и на утренней сразу!
— Мне тоже нравятся её стихи. И на какой заре изволите? — Мужчина снова пристально
прищурился.
— На утренней хочу, — вздохнула. Заодно и приговор себе подписала.
— Распоряжусь.
Ещё раз обречённо вздохнула, открыла папку и начала расписываться в документах.
Последним листочком увидела заявление об увольнении по собственному желанию. Вот
скоты! Здесь тоже подсуетились. Ну а что? Пропал без вести человек, и дело с концом.
Может, и до меня так же пропал...
— Вот и умница, — бандит довольно кивнул мне, зацепил папку с бумагами и удалился.
Я же села и ссутулила плечи. Там где-то слышала резкие отрывистые команды. Всё...
Бравада меня покинула, на душе разлилась непроходимая тоска. Не знаю, сколько времени
прошло, но я всё смотрела и смотрела на камешек в руке, любуясь его гранями. Гладила
сердце, пытаясь понять, почему камень не увидел этот четырёхъядерный. Двери подвала
открылись, и на пороге возник Лёха, а за его спиной — второй сотоварищ-бандит.
— Ну чё, тёлка? Босс уехал, сказал, чтобы мы тебя завтра утром грохнули. Мы подумали
одарить тебя перед смертью.
— Вставай, быстро! — прикрикнул второй. — Водки выпьем.
— А потом, может, и потрахаем тебя так, что на всю оставшуюся жизнь хватит
удовольствия и впечатлений, — и загоготал, словно гусь лапчатый, первый.
Фу, блин! Мне стало так противно, но, глядя на их тупые рожи, поняла, что
сопротивляться бесполезно. Объяснять и доказывать что-либо — тоже. Время надо тянуть
и играть, искать возможности для побега. Колдун, может, и придёт, но и сама попытаюсь.
Главное — из подвала выбраться. Встала, чтобы идти наверх, и начала плавно терять
сознание, оседая на диван.
Резко запахло серой, жалобным воем завыли собаки, охранявшие дом, и раздался резкий, оглушительный звон бьющегося стекла. Так обычно бьют окно... Или много окон...
— Чё за... — услышала под конец дикие выкрики бандитов — и отключилась.
Алан Кассий
Он вышел из транса с чувством глубокого удовлетворения. Всё прошло как надо. Юлю
нашёл. Энергетический амулет, что поможет быть к ней ближе, передал. Сердце из горного
хрусталя. Сам не ожидал, что его ментальный посыл окажется таким романтичным и
сентиментальным. Улыбнулся, с нежностью вспоминая её радость от встречи с ним.
Именно ей и хотелось дарить приятные мелочи, устраивать сюрпризы.
Теперь осталось завершить начатое. Встал и быстро покинул квартиру, спустившись на
несколько этажей ниже, чтобы остановиться около обшарпанной двери грязно-жёлтого
цвета. Ему нужна ведьма. Та самая, которая помогала Юле от него избавляться. Её
магическую ауру он узнал ещё в первый раз, когда нёс Юлю после аварии домой. Через
минуту в дверном проёме появилась молодая брюнетка. Карие глаза расширились от
удивления, лицо посерьёзнело, с него слетела излишняя самоуверенность. Она слегка
покачнулась, но сохранила равновесие, удерживаясь руками за дверной косяк:
— Вы?
— Свечи есть?
— Есть. Вам какие?
— Длинные. Двенадцать. И мел.
— Пойдёмте, — она прошла в комнату, негласно приглашая чернокнижника за собой, молча отсчитала пачку восковых свечей, протянула их вместе с мелом, пристально
вглядываясь в его лицо. — Почему вы не наказали меня за вмешательство?
— Поможешь?
— Хорошо, — задумалась на миг. — Юля в беде?
Увидела пронзительный взгляд, одобряющий полёт её мыслей, и лёгкую усмешку.
— Вот поэтому и не тронул.
— Что нужно от меня?
— Место для гексаграммы.
— Вызывать будете?
— Буду.
Лерка смотрела, как тот, чей тигр защищал свою собственность, рисует на полу
геометрическую фигуру в виде шестиугольной звезды, отрезая грани рёбрами, создавая
мелкие треугольники. Чернокнижник быстро заполнял образующиеся пустоты странными
буквами и символами, значения которых ведьма не знала. Почему она ему помогает?
Почему... Попробуй не помоги... Она сразу узнала ту мощную и сильную энергию, ещё до
того, как открыла двери. Энергию, от которой до сих пор вздрагивала в воспоминаниях о
встрече с духом-защитником этого мужчины.
Встал, повернулся к ней и деловито попросил:
— Спички.
Она тут же протянула ему коробок, так удачно оказавшийся под рукой. Колдун зажёг свечу
и от неё начал последовательно выставлять горящие остальные, постепенно закрывая
точки пересечения треугольников гексаграммы. Закончил выполнение, поднялся и
посмотрел на неё. Взгляд колдуна поразил глубиной и спокойствием.
— Когда догорят, отмоешь пол. Воду под дерево. Тряпку в ведре сжечь. Потом всё на
