всецело отдавшиеся работе с электроникой.
Подавшись вперед, чтобы подпаять определенное соединение, она почувствовала, как маска под носом слегка сбилась. Она не обратила на это внимания, сосредоточившись на том, чтобы расположить кончик паяльника точно над местом, где следовало нагреть оголенный провод. Сморщила нос от вызванной маской щекотки и поводила надутыми губками туда-сюда. Не помогло: она чихнула. Вернее, подавила чихание, как давила всегда, и сосредоточилась на равномерной подаче припоя и флюса: руки не должны дрожать.
Она закончила работу, отвела инструмент и наклонила голову в сторону, изучая дело своих рук. Позволила себе слегка улыбнуться под маской. Выглядело идеально. Откатила кресло, пока старший смены наклонялся перепроверить. Как обычно, он остался доволен и, кивнув, проставил галочку в длинной таблице на своем планшете. Она поправила маску, отводя немного дальше от ноздрей, и вернулась к работе.
В неведении о том, что произошло.
Сдавленный чих привел к тому, что рука дрогнула и на нижней стороне паяного соединения возник дефект. Там застыла, подобно горошинке, маленькая капля припоя, уловленная тонкой металлической нитью и скрытая ею от глаз.
«Персьют» был последним из командных модулей «Аполлона», намеченных к отправке в космос, и не все его оборудование тестировали столь же тщательно. Процесс приемки уже доказал свою эффективность, а финансирование снова уре́зали. Первоначальную проверку на мощном вибростенде заменили лабораторным тестом на встряхивание – дефект припоя его перенес, а транспондер выдержал дальнейшие функциональные проверки и был аккуратно установлен в отсек бортового радиоэлектронного оборудования «Персьюта».
Каплю расшатало сочетание реальной вибрации на старте с ускорением. Мощные перегрузки в режиме Max Q напрягали тонкую металлическую нить, и внезапным рывком при отделении ступени каплю высвободило. Ускорение, созданное двигателями второй ступени, прижало ее к соседней плате и там задержало. Крохотный, безвредный на вид кусочек металла, удерживаемый в равновесии мощной тягой.
Когда двигатель третьей ступени выключился, на борту космического корабля наступила невесомость. Металлический шарик неторопливо воспарил со своего места, превратившись в электропроводящий волан на бадминтонной площадке микросхемы.
Вспомогальные двигатели малой тяги заработали, нацеливая «Персьют» в нужном направлении и немного ускоряя корабль. Металлическая горошинка под этим воздействием перелетела в другую часть электронной начинки. Когда Чад нажал кнопку на коммуникаторе, цепь активировалась, но ее закоротило через два проводка, касавшихся капельки, которую теперь приварило к новому месту. Электрическое замыкание привело к падению силы тока заметно ниже требуемого уровня, и сигнал не прошел. Голос Чада остался внутри оборудования.
Из-за случайного чиха, подавленного паяльщицей девятнадцатью месяцами ранее в Финиксе, штат Аризона, отказала основная электронная начинка аппаратуры голосовой связи «Персьюта», командного модуля корабля «Аполлон-18».
Команда теперь говорила сама с собой.
Совершенно секретно
ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ
Ежедневная сводка для Президента.
Приложение
16 апреля 1973 – 08:00, североамериканское восточное время
ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ
Приложение
НАСА сообщает об успешном запуске «Аполлона-18» в 07:32 утра по североамериканскому восточному времени. Экипаж полностью военный, подотчетен заместителю начальника военно-морских операций адмиралу Морису Вайснеру и Объединенному комитету начальников штабов. Первоначальным планом миссии при поддержке АНБ и ЦРУ предусмотрено фотодокументирование и, при возможности, вывод из строя советской шпионской станции «Алмаз», запущенной с Байконура, СССР, 3 апреля. «Алмаз» обладает самым совершенным оптическим оборудованием для орбитальной съемки из всех космических аппаратов, советских или американских, и разрешение снимков поверхности оценивается в 1 фут. Если она будет введена в действие, это будет иметь значительные негативные последствия для США.
«Алмаз» нуждается в обслуживании экипажем космонавтов в режиме реального времени: фотопленку следует загружать, выгружать, проявлять и сводить с орбиты / возвращать на парашюте в СССР. На «Алмазе» пока нет людей, и он еще не приступил к работе. У ЦРУ/НАСА нет сведений о планируемой дате запуска космонавтов к станции.
Приблизительно в 10:35 сегодняшнего дня астронавт «Аполлона-18» капитан Лукас Хемминг выполнит одиночный выход в космическое пространство для фотосъемки и обезвреживания «Алмаза» путем перерезания внешних кабелей и/или магистралей подачи хладагента/топлива. В отличие от всех предшествующих миссий «Аполлона» на эти первые два часа полета, как и, возможно, на следующие, распространяется режим повышенной секретности относительно переговоров с экипажем и его действий.
Когда деятельность на «Алмазе» завершится, «Аполлон-18» активирует двигатель для перехода с орбиты Земли к Луне. Это произойдет приблизительно в 11:30 по североамериканскому восточному времени. Перелет к Луне займет три дня. После этого летное задание обретет большее сходство со всеми предшествующими миссиями по программе «Аполлон».
Конец приложения
24
«Персьют», орбита Земли
– О-хо-хо, простите, ребятки. Ну и навонял я вам!
Давление в кабине, как и планировалось, после старта равномерно падало и теперь достигло уровня трети от флоридского. Газы у всех в кишечниках расширялись, и троица попукивала.
Майкл поморщился:
– Господи, Люк, ну разве трудно было из скафандра это не выпускать?
– Майкл, как там уравнивание векторов? – Чад сбросил внешние крышки оптических систем, необходимые на время старта, и теперь Майкл смотрел наружу через встроенные бортовые камеры, аккуратно поворачивая «Персьют» для соблюдения ориентации по определенным звездам. Убедившись, что все правильно, он скормил данные навигационному компьютеру. Им требовалась точная ориентация для дальнейшего маневра с подъемом орбиты до «алмазной».
– Вроде бы все хорошо, босс. Звезды прямо там, где в симуляции были.
– Мне полегчало, – сказал Люк. Он складывал кресло, расчищая место для подготовки к выходу в космос. – Да уж, поездочка на «Сатурне-5» вышла незабываемой.
– Я чувствую себя манекеном для краш-теста, – прибавил Майкл.
Чад перебил:
– Ребята, вы заметили какие-нибудь проблемы, о которых следует доложить в Хьюстон?
Оба покачали головами, посмотрев на Чада, все еще пристегнутого к левому креслу. Перехватывать чужой взгляд в невесомости всем было в новинку: странное это занятие, когда нет возможности с ходу ориентироваться, где верх, а где низ.
Чад убедился, что переключатель системы связи на S-диапазон находится в положении «передача/прием». Подавшись вперед, он наблюдал, как подскакивает мощность радиосигнала и аппаратура устанавливает радиообмен с кораблем-ретранслятором ВМФ США «Роуз-Найт» в ста шести милях под ними, у австралийских берегов. После этого нажал черный триггер на подвижной ручке управления.
– Хьюстон, это «Аполлон-18». Мы снова с вами.
Нет ответа.
Чад еще раз проверил переключатели, склонившись к панели оборудования связи и убеждаясь, что все выставлены в нужных положениях. Снова вызвал Хьюстон и нахмурился: никто не ответил. Майкл проплыл к нему и начал отстукивать команды на клавиатуре под дисплеем, показывавшим в цифровой форме активность радиолинии на прием.
– Данные передаются нормально, босс.
Появился голос капкома:
– «Аполлон-18», говорит Хьюстон. Как слышите? Ответьте.
Оба с облегчением выдохнули.
– Попробуй в этот микрофон ответить. –
