опасный прыжок, что сравниться он мог бы только с перегрузками стартующей в космос ракеты. Но это было не самое страшное. Возможно, он бы и пошёл на такой прыжок, если бы точно знал, что его ждёт на другой стороне дюны. В любом случае машина уже приземлилась бы экстренно, и дальнейшее ей управление было под вопросом. Ещё одна тысячная секунды и вариантов для действий бы не осталось. Хэлбокс резко задавил обе педали механических тормозов, включил реверс, переведя левый рычаг управлением тяги максимально назад и начал кренить штурвалом машину влево. Теперь наряду с большой потерей времени от полного экстренного торможения, разгона и корректировки маршрута при дальнейшем возобновлении движения, у него возникало ещё две конкретные проблемы. Первая — не уйти в затяжной боковой переворот, как Зордакс, и вторая — не потерять заднюю механизацию реверсных лопастей, которые на такой дикой скорости могло спокойно оторвать встречным воздушным потоком, вперемешку с тяговой газововоздушной массой двигателей.
Хэлбоксу повезло… Достаточно ловкий, средний по весу и маневренный «Progressor» максимум, что позволил себе, так это приподняться и встать на одну лыжу, проехав так около полумили. Зато столб снега, который он поднял на этом манёвре, было видно наверно даже из космоса. В результате сновигатор благополучно сел в сугроб перед самой дюной без каких-либо повреждений. Всё было прекрасно, Хэлбокс перевёл рычаг управления тягой вперёд, реверсные лопасти аккуратно легли обратно на внутренние плоскости корпусов двигателей. Сновигатор вел себя, как ни в чём не бывало, и даже не просигнализировал ни об одном экстренном превышении в параметрах управления. Было несколько обидно даже до смешного, так как время явно было упущено, ошибка в пилотировании была смешная, а причин изображать из себя крутого гонщика — ветерана, героически пострадавшего от суровых испытаний Антарктики, не было, так как предъявить никаких доказательств или похвастаться перед всеми своими повреждениями не представлялось возможным. Хэлбокс почувствовал себя очень глупо, единственным облегчением было то, что в очень сложной и опасной ситуации он полностью сохранил дорогостоящую машину.
Сновигатор медленно вылезал из глубокого снега, потихоньку набирая скорость и выходя на новую траекторию маршрута. Делать было нечего, гонка, по-видимому, была загублена, так как общая потеря времени составляла приблизительно минуты три — четыре.
— Немец, гад, накаркал! — подумал про себя Хэлбокс.
Раздосадаваный он продолжил своё движение до финиша, где его ждал «смертельный приговор» диспетчера.
ГЛАВА XXVI. СТАНЦИЯ «ЛЕНИНГРАДСКАЯ»
Станция № 37 «Ленинградская» (Leningradskaya) Россия 690 ю.ш. 1590 в.д. расположена на берегу Отса, северного побережья Земли Виктории. Открыта 25 февраля 1971 года участниками 15-й Советской Антарктической экспедиции. Температура воздуха в этом районе практически весь год отрицательная, — 1,50 в июле.
В девять часов вечера пилотов уже встречали на стартовом полигоне механики бригады техсопровождения. До полуночи им предстояло осмотреть три основные машины после протяженного маршрута перед следующим стартом с утра. Выбывший из гонки сновигатор Хэлбокса было решено проверить завтра. Администратором на станции была Марина. Она очень вежливо проводила пилотов до их комнат, а спустя сорок минут им был предложен поздний ужин. Утренний старт перенесли на час позже по расписанию. Марина, несомненно, была очень красивая, так как при отборе персонала на станции для программы «Полярной Навигации» наряду с уровнем образования, профессионализма, учитывались в первую очередь обаятельность и внешний вид. Она носила строгую юбку до колен, блузку, кофту, темные колготки и туфли на высоком каблуке, в целом — стандартный офисный набор. Каштановые, густые прямые волосы, красновато оттенка свисали чуть ниже плеч и переливались на свету своим упругим блеском. Большие карие граза, длинные ресницы, скулистые формы лица и объемные губы успешно дополняли модельную внешность и выразительность форм. Все это вместе с приятным голосом и экзотическим ароматом духов превращало сдержанность и строгость поведения Марины в мощное орудие организации масс и манипулирования людьми. Фрея даже сразу напряглась и стала подозрительно относиться к реакциям Джонса, слегка раздражаясь внутри из-за собственных чувств характерной ревности. Гансу Марина явно понравилась, но за рамки классической немецкой галантности он не выходил, так как был женат.
Сама станция была небольших размеров, состояла всего из нескольких модулей и планировалась, как памятный музей. Внутри она отличалась от предыдущих российских станций сочетанием палитры оттенков и материалами отделки. В дизайнерском отношении тоже были сделаны шаги именно в сторону ретро направлений, и первую очередь это касалось сочетания ковровых дорожек в коридорах с зелеными светильниками, торчащими на позолоченных кронштейнах из стен, а также использованием невысоких колон и полуколонн из икуственного мрамора. Дизайнеры хотели явно добиться внутренней обстановки Зимнего Дворца. В холле станции в качестве исторического артефакта был установлен полутораметровый постамент, на котором возвышалась большая бронзовая статуэтка Владимира Ильича Ленина высотой около метра в классической позе с правой вытянутой вперед рукой и левой, согнутой в логте, держащей лацкан пиджака, из-под которого выступал жилет костюма «тройки». Также рядом располагался уголок исторических материалов, где на стендах под стеклом с подсветкой располагались фотографии, документы и исторические справки, касаемо истории создания и развития всех Антарктических полярных станций времен Совецкого Союза. Ленин был очень профессионально подсвечен галагенными светильниками с потолка и выглядел как очень дорогая и редкая музейная реликвия. К тому же исполнение статуэтки действительно относилось к первой половине двадцатого века, она была заимствована из частной коллекции кого-то из бывших генеральных секретарей ЦК КПСС.
— В такой обстановке при сложившихся обстоятельствах я чувствую себя как в известном детективном романе «Десять негритят», — сказала Фрэя за ужином.
— Точно! «Один не вернулся, и их осталось трое», — подчеркнул Ганс с галантной сдержанной улыбкой на лице.
— А мне вся эта обстановка напоминает фильм «Твин Пикс» Дэвида Линча, — подметил Джонс, — особенно Ленин в холле, ковровые дорожки и сама Марина на каблуках в приглушенном свете зеленых ламп. Как будто в Чёрном Вигваме очутился.
— Вот-вот, и сейчас ещё лилипут выйдет из коридора, медленно пританцовывая. Никогда не забуду, как он оригинально танцевал, — присоединился к его впечатлениям Хэлбокс.
— А ты, Хэл, всё-таки допрыгался со своей музыкой, — сочуственно констатировала Фрэя, внезапно переведя тему разговора в другое русло.
— Я бы здесь ещё и старый патифон закрутил с американскими джазовыми записями на пластинках сороковых годов, — игнорировал вопрос Фрэи Хэлбокс, — говорят, у Архипа Великого есть такой в «Big Father House».
— Почему он вообще так называется? Что это значит — «Дом большого Папы»? — спросил внезапно Джонс.
— Да у них там вообще многое не просто, — умозаключила Фрэя.
— На
