На постоялом дворе человек в сером плаще с капюшоном отдавал вороного жеребца на попечение конюха. Когда Дарлан и Таннет прошли мимо него, сзади раздался голос:
— Так-то ты встречаешь старых друзей?
Дарлан резко обернулся. Незнакомец снял капюшон. Фиалковые глаза, лысая голова, татуировка монеты в центре лба, чувственные губы и подбородок с ямочкой.
— Тристин? — выдохнул монетчик, ощущая, как деревенеет его тело.
— Ну, здравствуй, Дарлан, — ответила она и улыбнулась, как встарь.
2
Их собрали на небольшом дворике, отгороженном глиняной стеной от остальной части прилегающей к замку территории. По левую руку высились пики Закатных гор, пологие склоны которых густо поросли зелеными лесами. Отсюда хорошо виднелось, как далеко над деревьями кружила стая птиц. Полуденное солнце немного слепило глаза, ветер неспешно гнал по небу пушистые облака, которые напоминали летающие острова. Справа тянулся к верху грозный серый замок, сложенный из известняка. От его стен веяло древностью. Еще бы — возраст крепости насчитывал несколько столетий. Мрачные башни и узкие окна этого замка нагоняли на него страх. Опустив взгляд вниз, Дарлан робко осмотрелся. По стене тонкими щупальцами вился плющ, закручиваясь в странные узоры, под ногами был нагретый солнечными лучами камень. По углам дворика стояли одинаковые изваяния то ли какого-то короля, то ли героя древних времен. Казалось, что этот мраморных человек следил за каждым, кто был здесь, со всех четырех сторон. Сжимая тонкими руками мешок с вещами, мальчик старался не думать, что его жизнь с этого дня станет совсем другой. Все, что он знал, осталось позади, за мощными шершавыми стенами, которые прятали Монетный двор от людских глаз. Ему хотелось плакать, но каким-то чудом он еще держался.
Рядом с ним вертели лохматыми головами еще десять ребят: шестеро мальчишек и четыре девчонки; по виду — его ровесники или чуть постарше. Часть из них была одета в лохмотья, скорее всего, этих подобрали на улицах. Остальные вполне сошли бы за детей из приличных семей. Сам Дарлан принадлежал ко вторым — его легкая курточка могла похвастаться наличием всех пуговиц, а чулки, пусть и пару раз штопанные на коленях, еще сохранили белый цвет. Но все же они стояли здесь вместе, гадая, что с ними случится дальше. Сироты, беспризорники, и те, кого привели сюда по разным причинам их отцы или матери. Пройдет время, и однажды последние различия между ними сотрутся, исчезнут, как дым от костра на ветру. Однажды, когда они станут теми, кого готовят в этом месте.
В дворик твердой поступью вошел лысый, уже немолодой мужчина невысокого роста. Простая жилетка, наброшенная на голое тело, оставляла на виду его сильные руки. Таких широких плеч Дарлан никогда не видел, ему подумалось, что этот человек так могуч, что ему не составит труда побороть и медведя, если зверь внезапно нападет на него в лесной чаще. Мужчина встал перед детьми, спрятал руки за спину, и тщательно изучил каждого из них цепким взором голубых глаз. Так оценивает пригнанных на продажу лошадей придирчивый коневод. Разве что, в рот им не посмотрели. Сам же Дарлан никак не мог отвести взгляд от татуировки на морщинистом лбу этого человека. Он был мастером Монетного двора.
— Приветствую вас, — заговорил мягким голосом мужчина. — Меня зовут Сайен, ваш наставник, и свой первый год здесь вы проведете под моим надзором. Кто из вас скажет, где вы сейчас находитесь?
— А вы разве сами не знаете? — спросил босоногий мальчуган. Стоящий рядом с ним другой оборванец громко засмеялся. На его домотканой рубахе не хватало рукава.
— Конечно, знаю, — ответил мастер, ничуть не смутившись. — Но ты должен сказать это сам.
— Монетный двор!
— Верно. Теперь запомните первое правило, которое касается вас всех. Когда я или любой другой человек с подобной отметкой на лбу задает вам вопрос, вы обязаны отвечать прямо, по существу. Нарушите это правило — последует наказание. Ясно?
— Да, да, — нестройно ответили дети. Дарлан обнаружил, что почему-то промолчал, но Сайен не обратил на это внимания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Теперь, — продолжил наставник, — кто кажет, кто такие мастера Монетного двора?
— Монетчики! — выкрикнул босоногий.
— Волшебники, — предположила красивая девочка с заплетенными в косу песочными волосами.
— Легендарные воины! — с уверенностью сказал парнишка с родимым пятном на щеке.
— Самые сильные люди в мире, — пропищала самая мелкая девчонка.
— Герои, — прошептал Дарлан. Сайен каким-то образом услышал его и чуть заметно улыбнулся.
— Можно сказать, что каждый из вас в чем-то прав, — подвел итог мастер. — Но истину вы поймете сами, когда настанет ваш черед ступить на стезю служителя монеты. А теперь внимательно слушайте. Прежде, вы должны узнать, как началась история нашего ордена. Сейчас я расскажу первую часть этой истории для того, чтобы вы усвоили, что именно преследует наше братство. Это случилось много веков назад, когда союз трех рас — людей, иренгов и урсалов — в кровопролитных войнах одержали победу над элоквитами, которых вы знаете из сказок и легенд как Заклинателей плоти. Наш основатель не был могучим воином или знаменитым рыцарем голубых кровей, как считают многие. Нет, он был простым циркачом, акробатом и жонглером. Его имя — Ламонт, именно его статуи вы видите здесь. Однажды его вместе с бродячим цирком, в котором он выступал, дорога привела на земли, разоренные чудовищами элоквитов. Артисты не брали денег с местных жителей, давали выступления лишь за крышу над головой и краюху хлеба. И народ был им благодарен. Но там, где происходят войны, где закон не сразу восстанавливает свою власть, появляются те, кто готовы лишать жизней ради одного медяка или куска мяса. Разбойники. Мародеры. Убийцы. В одну из ночей, когда цирк устраивался на стоянку, на артистов напали. Бандиты перебили всех, не пощадив даже детей членов труппы. Выжил лишь один Ламонт, потерявший в этот налет беременную жену. Утром он очнулся посреди мертвых тел тех, с кем работал, дружил. И главное — тех, кого любил. Выплакав все слезы, тяжело раненный в руку он добрался до ближайшего города, где был вынужден нищенствовать потому, что потерял возможность заниматься тем, чем умел. Он страдал, топил свое горе в дешевом вине, купленном на те немногие медяки, что удавалось собрать, сидя на грязных улицах. Все больше и больше он склонялся к тому, чтобы покончить с собой, голодал, собирая деньги, чтобы купить нож. Но скоро, когда Ламонт очередной раз протягивал руку за подаянием, какой-то прохожий бросил ему серебряную марку. Это был не богатей, решивший расщедриться, чтобы боги оценили его доброту, нет. Это был человек, однажды видевший выступление погибшего цирка. Он узнал в заросшем, дурно пахнущем бедняке того акробата, что не так давно радовал его разрушенную деревню своими трюками, даря ее жителям надежду на то, что все когда-нибудь наладится, что черная полоса сменится белой, а беды уступят место счастью. Человек от сердца отблагодарил Ламонта, поделился половиной того, что имел, и это пробудило в бывшем циркаче желание жить. Жить, чтобы также помогать тем, кто в этом нуждается. Помогать не столько словом или монетой, сколько делом. Ибо слова способны приободрить, дать толчок, но без дальнейших действий это бессмысленно. Монета же стала для него символом спасения. Не просто средством купить еду или заплатить за кров, нет. Монета стала символом чего-то большего. Эту серебряную марку Ламонт сохранил, а те деньги, что в последний раз получил, нищенствуя, он потратил на долгожданный нож, но уже для других целей. Добро согласно его новому мировоззрению должно было быть с острыми когтями. Спустя день, Ламонт спас жизнь человеку, выходящему ночью из трактира. Не преследуя награды, а потому что на его глазах кто-то попал в беду, как однажды попал он сам. На незнакомца напали двое разбойников, караулящих случайно жертву во тьме. Сначала Ламонт метнул купленный нож в одного из них. Когда тот упал замертво, второй бандит кинулся к Ламонту. А здесь на помощь уже пришла серебряная монета. Оставшись без оружия, с больной рукой, измученный бродяжничеством, он не мог сопротивляться нападению, но благодаря удачному броску счастливой маркой, которая угодила точно в глаз разбойнику и тем самым задержала его, он выиграл время. Спасенный Ламонтом человек поспешил на помощь, и последний ночной грабитель был убит. Человек поблагодарил Ламонта и представился Камалом, чародеем, которого изгнали из капитула за его эксперименты с магией элоквитов. Камал стал вторым причастным к созданию нашего ордена. Прошло еще немало времени, прежде чем появился Монетный двор в том виде, в котором его знают по всем краях нашего огромного мира, но можно сказать, что именно эта встреча послужила началом. Есть вопросы?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
