— Я хотела убедиться, что с вами все в порядке.
— Не надо выдумывать, милая. Я понимаю, вас несколько выбило из колеи, что я отсутствую без всякой на то причины.
— Я думала, что вы можете позвонить и мне, раз уж вы поставили в известность Пегги…
— Это моя контора и мне не пришло в голову, что я должна объясняться с вами, почему мне понадобился свободный день.
— Да, конечно, — согласилась я, проходя в дом. — Об этом я и хотела поговорить. Если мы намерены работать вместе и доверять друг другу… — я осеклась, потому что из глубины дома раздался взрыв смеха. Похоже, у Роберты и Гарри были гости.
— Заходите, заходите, Джеки. Не будем ссориться. Все не так трудно объяснить.
Я последовала за ней на кухню, где расположилась веселая компания в составе Гарри, Уортона, Липа и Джорджа Стиллера. Они сидели за кухонным столом, играли в карты, курили и прихлебывали кофе, заедая его сэндвичами.
— Кого мы видим, — сказал Гарри, приподнимаясь с места. — Наверное, вам стало скучно без нас.
— Похоже, что вы перенесли место встречи сюда, — ответила я.
— Да, на время. Решили немного поиграть. Хотите присоединиться?
— Нет, спасибо, я приехала проведать Роберту.
— Берту? Сказать по правде, сегодня она злая, как черт.
Роберта тем временем поставила еще один кофейник.
— Не думаю, чтобы сегодня у меня был какой-то особенный повод для этого. Пожалуйста, Гарри, объясни Джеки, что произошло. Она, собственно, для этого и приехала.
Я посмотрела на Гарри, а трое мужчин — на меня. Гарри, я думаю, был весьма привлекателен в молодости. Он по-прежнему выглядел крепким, зубы его были в полном порядке, в волосах только начинала пробиваться седина.
— Видите ли, Джеки. Я побывал у врача и оказалось, что у меня рак. Вот собственно и все. А с Бертой все в порядке — она только за меня и беспокоится. Жаль, что вам тоже пришлось поволноваться.
— Мне? — не поняла я и подошла ближе, уронив сумочку на сервант. — Гарри! Рак чего у вас обнаружили?
— Пустяки, — сказал он, ухмыляясь. — Я не думал, что так все обернется. Рак легкого, — он потер грудь. — Где-то здесь, наверное…
— Почему вы не ложитесь в больницу? — спросила я.
— Потому что в этом нет смысла.
Я не знала, что и сказать. В оцепенении смотрела я, как он потянулся за сигаретой.
— Гарри, бросьте это, — вскрикнула я, как будто он поднес к губам склянку с ядом.
— Слишком поздно, — ответил он, слегка разогнав рукой дым.
Я повернулась к Роберте с мольбой в глазах, но она подняла вверх обе руки, как бы защищаясь от меня:
— Я здесь ни при чем, — сказала она. — Рентген не оставляет никаких надежд, и все, что Гарри делает, он делает по собственной воле.
— И что же дальше?
— Я думаю, мне нужно будет спилить свой участок леса и продать барашков. А больше делать нечего.
— Гарри, но что сказал доктор?
— Доктор сказал, что дела плохи — вот что. Никаких особых шансов он мне не оставил. Хуже всего то, что я никогда не жаловался на здоровье. Кашляю я уже лет сорок, ну горло иногда побаливает, но этому тоже лет двадцать. Конечно, можно попробовать, но шансов на успех мало, да и лечение куда хуже самой болезни.
— Может быть, еще не все кончено, Гарри. Ведь есть новые лекарства, специальные клиники, психотерапия…
Он смотрел на меня, не мигая, и снисходительно улыбался.
— Садитесь, милая, — сказал он, пододвигая мне стул. — Может быть, пропустите рюмочку? Или выпейте кофе с сэндвичем, прежде чем опять вернетесь к своему адвокатству. — Я кивнула. Гарри встал, достал стакан, положил в него лед и налил немного виски.
— Спасибо, — сказала я. — Но как это обнаружилось?
— Рассказывать особенно нечего.
Все совершилось бы само собой. Но я сломал два пальца, они распухли — короче говоря, поехал я к этому доктору Хайнсу… А если уж попадаешь к доктору, пиши пропало. Сначала он только взял у меня кровь, потом сделал рентген, а потом я уже поехал в Денвер, чтобы опять сдавать кровь и делать рентген и, конечно, я не стал бы этим заниматься, если бы Берта не приставала ко мне. — Он помолчал с кривой усмешкой на губах. — Никогда не верьте докторам. Черт бы побрал этого Хайнса. Позвонил Берте на работу и все выложил…
— Вы считаете, что лучше было бы ни о чем не знать?
— А какая разница?
— Но если бы вы узнали об этом раньше…
— Так я же все равно не знал. Ни на что не жаловался — и вдруг такое. А с другой стороны, если бы я любил таскаться по врачам, то и кончился бы гораздо раньше.
— Это уж точно, — сказал с ухмылкой Уортон.
Кстати, Уортон не произвел на меня отталкивающего впечатления. Конечно, он был сутул, почти совершенно лыс и по нему было видно, что он всю жизнь, не покладая рук, работал на ранчо. Было ему лет семьдесят, и, очевидно, он по-прежнему трудился, как в молодые годы, и будет трудиться так до самой смерти. И улыбка у него была вполне дружеская. Он встал, долил себе кофе и вернулся на место.
— Значит, вы не будете лечиться? — спросила я, отпивая из стакана.
— Отчасти, конечно, буду. Вот, принимаю обезболивающие пилюли — прошлой ночью, например.
— У вас сильные боли?
— Да нет. Просто решил принять. Я не думаю, что у меня будут сильные боли.
Это меня удивило. Я знала, что рак легких обычно доставляет больным ужасные страдания. Видя мое недоумение, мужчины за столом развеселились. Роберта налила себе кофе и вышла.
— Джеки, я буду в гостиной, — сказала она.
— Как держится Роберта? — спросила я Гарри.
— О, Берта молодец. Мы с ней неплохо пожили. И, наверное, хорошо, что у нас никогда не было детей — мы и в молодости были такими же стариками, не отступающими от своих привычек.
— Но, может быть, выход все-таки есть? Почему еще раз не сходить к врачу, не посоветоваться?
— Все это ни к чему, Джеки. Я прожил жизнь так, как хотел, и это первая серьезная неприятность, с которой мне пришлось столкнуться. Мне шестьдесят шесть лет, и немногие могут сказать про себя то же самое. Я жил там, где хотел жить, со всеми в мире, с женщиной, которую любил. Я радовался восходу солнца каждое утро и каждый вечер я был доволен той работой, которую сделал днем. Жалею я только о том, что оставлю Берту одну, но я бы не женился на ней, если бы не знал, что она со всем справится и одна. Ей, конечно, будет тяжело, но она справится, да и ребята присмотрят за ней.
Я тянула виски.
Внутри у меня потеплело, навязчивые мысли на время отхлынули.
— Вы будете продолжать игру? — спросила я.
Они засмеялись.
— Нам нужно побыть вместе, — сказал Лип. — Мы собираемся в кафе уже лет двадцать, верно? И когда что-нибудь подобное происходит, мы обязательно вместе.
