Меня терзают сомнения. Сможет ли работать этот монстр? Точка подвески – низковата, но выше не могу сделать, так как трактор потеряет возможность ездить без поддерживающего троса. Надо бы и вторую точку подвески, как на корабле, но как тогда забирать секции с бровки? Усилия, конечно, я сосчитал, тросы и стрела должны выдержать нагрузки. Но требуется очень точная совместная работа, по меньшей мере, двух тракторов, работающих в режиме «перетягивания каната». А как эту «стаю» тяжелых машин переставить для следующего подъема?
Пару суток готовимся к монтажу. Привариваем стрелу, готовим нужные стропы и троса, сварочные агрегаты, бензорезы. Ближайший котлован готов, На его дно уложена гидроизоляция, сверху – настил из деревянных брусьев. Трактором № 4 управляет Саша Зырянов: мне нужен самый быстрый и точный трактор именно для оттяжки и подгонки секций.
Вся грохочущая колонна утром выходит «на дело». Накануне с Зыряновым все 15 секций были выставлены на снегу рядом с котлованом. Выставляю трактора, затем собираю всех ребят. Объясняю, как будем действовать: каждый на своем месте должен понимать смысл общей работы. Договариваемся о сигналах. Мне опять надо «выпендриваться» и работать двумя руками. Наблюдаю за своими монтажниками. Житков скептически улыбается, но молчит, остальные просто слушают. Сейчас для меня главное – работа трактористов, которые должны «перетягивать канат» с подвешенным пятитонным грузом. Командую: «по местам». Ну, Господи, благослови!
Схема работы «пятикрылого»
Третий трактор натягивает трос, Саша стоит на месте. Секция немного поднимается. Даю одновременный ход обоим тракторам. Секция поплыла в воздухе в сторону котлована. На середине – стоп тракторам – секция зависает немного смещенная к правому берегу. Назад третьему трактору – секция со снижением уходит к центру. Назад обоим тракторам – секция повисает в полуметре от настила. В котловане два матроса подхватывают ее и удерживают над разметкой. Еще назад тракторам – руками показываю 100 миллиметров. Секция одним краем касается настила, но немного уходит за разметку. Житков и Цопа внизу легко сдвигают махину на нужное место. Оба трактора – назад. Секция – на месте, троса свободно повисают. Их приходится снимать. Пока заводятся стропы на вторую секцию, все четыре трактора смещаются на ширину секции вдоль котлована. Зырянов это делает двумя точными движениями гусениц, остальные – тремя-четырьмя. Заводим тяговые троса, опускаем вторую секцию точно рядом с первой. Только с одной стороны зазор – около 15 мм, что для сварки недопустимо. Письменный прихватывает сваркой там, где «срослось». Тросом от зыряновского трактора выбираем зазор на другой стороне секции, другой сварщик – Симонов ставит вторую прихватку. Две секции собраны, стык можно заваривать. Сварщики радостно «бьют копытом»: начинается, наконец, их настоящая работа. Однако я их прогоняю из котлована: опасно.
Следующее перемещение тракторов происходит быстрее: все передвигаются двумя движениями, как Зырянов. Ставим и закрепляем до обеда третью секцию. Теперь и матросы, и трактористы действуют сноровисто и быстро, каждый уже знает свой маневр. У ребят горят глаза: мы делаем свое дело быстро и эффективно. У меня с плеч сваливается огромная тяжесть. Мой монстр, мой несуразный «семикрылый пятихрен» – работает!
Командую: «Обед!». Через две минуты заглушены САКи, отцеплены тросы. Четыре трактора с людьми в развернутом строю победоносно несутся в городок за три километра. Над первым трактором вместо флага колышется стальная буква «А»…
Только теперь у нас начинается настоящая работа. Круглосуточно ревут 4 сварочных агрегата: сварка – самая длительная работа. Я, Житков, 3 матроса, 4 трактора с 4-мя трактористами – собираем бронеказематы. Остальные, разбитые по сменам, сваривают стыки секций и насыщают сооружение всякими деталями – как внутри, так и снаружи.
Детали быстротекущей жизни
Собака, сидящая на сене, вредна. Курица, сидящая на яйцах, полезна…
(К. П. № 136)
Я нигде не пишу, что делает вверенный мне техник-лейтенант Олежка. Он блистательно умудряется ничего не делать. Более того: я ему в этом помогаю всеми силами. Бывало, я поручал ему работу в качестве бригадира. Почему-то вся работа после этого немедленно останавливалась; среди людей начинались дискуссии, разброд, идейные шатания, – и это в лучшем случае. В худшем – бригада под его доблестным руководством начинала производить «антиработу»; чтобы исправить потом содеянное приходилось затрачивать уже настоящую работу.
Нельзя было отказаться от использования ценных качеств Олежки: его абсолютной стойкости против всяких высоких званий и авторитетов. Если надо было «подергать за хвост тигра» с большими погонами, довести до кипения нерадивого снабженца, – тут Олежка всегда был на высоте. А уж организовать «междусобойчик» из ничего – никто лучше Олежки этого не сделает. Добыл он где-то по старому блату литра два спирта и благородно бросил их на всеобщее лечение личного состава офицерской палатки от гастритов (именно так вылечился и я). Лечение обычно проходило перед сном, когда усталые до предела руководители собирались вздремнуть пару часов. Камбуз давно закрыт, но Олежка уже «развел» камбузного мичмана, и у нас все есть. Если я опаздываю, Олежка заботливо припрячет для меня «комплект боепитания».
Как известно, – все кончается, а казенный спирт, – так еще и очень быстро. Олежка прихватывает очень важного майора – врача, который имел несчастье однажды попасть к нам «на огонек»:
– Ну, ты майор, не жмись: наше шило пил, – давай теперь свои закрома раскрывай!
Интеллигентный майор не может устоять после такого намека и робко появляется с литровой бутылкой синей жидкости.
– Ты что, зараза, потравить нас задумал? – вопрошает его Олежка. Майор горячо доказывает, что это – «чистейший», а окрашен он «для испуга» жаждущих приобщиться. Общество в тяжелых раздумьях: очень хочется поверить майору, но и себя – жалко. Олежка исчезает. Появляется через минуту с полуведерной банкой консервированных персиков. Объясняет коллективу, что если предлагаемый яд разбавить персиковым компотом, то последствия применения образовавшегося ликера вовнутрь будут не столь ужасными. Банка вспарывается, и «юшка от персиков» наливается в миску. Туда же добавляется синяя субстанция. На наших глазах происходит чудо: смешиваемые компоненты образуют синий студень. Что делать с этим состоянием вещества – никто не представляет. Олежка достает ложку, отважно зачерпывает и пробует. Ошалевший майор, стремясь к реабилитации, – присоединяется. Сомнения успешно подавлены: в едином порыве коллектив осушает миску синего студня ложками. Кто-то вспоминает о томящихся в забвении персиках. Закусывать синий студень желтыми персиками – это круто (или – клёво?).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
