Слушая философствования рулевого об истоках арабо-израильских конфликтов, Сергей перебрался на бак. Перегнулся через планшир, пытаясь проникнуть взором в глубь набегающей воды.
Вечерело.
– Слышь, командир! А какого рожна мы вообще тут делаем? Бродим, бродим, солярки уже попалили немерено. Ищем-то кого?
Сергей неохотно отозвался:
– Найдем – сам увидишь.
Наскочив на волну повыше, буксир качнулся, зарылся носом, а потом подвыскочил из воды. «Так вот она, причина!» – догадался Полундра, успев разглядеть в воде перед форштевнем здоровенную металлическую «чушку». Это был специальный таран, защищавший сам катер от повреждений при лобовом столкновении. А вот тот, кому этой железякой доставалось, оказывался в незавидном положении. Сергей вспомнил пробоину в борту своего «Арктура». «Размеры у этого тарана внушительные, – прикинул он в уме. – Понятно, почему буксир, как поросенка, носом вниз клонит. Как же они его закрепили-то? Тоже небось в сухой док ставили. Заранее ведь к провокации готовились, гады! Загодя все придумали, технику "усовершенствовали", мать их!.. А тут что такое?» Павлов обратил внимание на странность обшивки палубной надстройки буксира. Приглядевшись как следует, он обнаружил еще одно рационализаторское решение: толстые железные плиты, установленные в передней части катера и выкрашенные в тот же цвет, призваны были защитить капитана таранящего судна от пуль охраны. Ведь не на простой корабль шли, на военный, откуда и пальнуть могли. «Предусмотрительные какие! Реем бы вам промеж глаз, каракатицы холерные!»
Вернувшись в рубку, где вовсю рулил Мишаня с зажатой в зубах сигаретой, Сергей присел на банку. Глаза слипались от усталости. В голове кружился хоровод мыслей, которые никак не хотели укладываться в стройную теорию: «Не сходится пока дебет с кредитом, как в фильме говорили. И все бы ничего, но ведь прав Мишаня: что мы здесь ищем? Наобум ведь пошли, доверившись координатам бандюги. Эх, надо было сразу нашим сообщить. Только вот каким нашим-то? Тем, что сами под замком сидят? В посольство? Да кто ж меня слушать будет, бездокументного! Только личность мою установить пропасть времени уйдет, а там еще поверят или нет – одному богу известно. А в это время выловят арабы из волн морских бомбу ядреную, погрузят на подлодочку и ну к городку какому-нибудь, типа Нью-Йорка или Тель-Авива! Эх, эсминец бы сюда! Мигом бы эту их субмарину вычислили бы по шуму винтов! Да только он, наверное, уже в Суэце швартуется! Важный международный визит ведь». В общем, чем больше думал, тем настроение у моряка становилось паршивее.
– Миш! Петро рацию починил?
– Да шут его знает! Он с нею в обнимку уже полдня кружится. Может, и вышло уже чего, не знаю. Скажет, как закончит. Он такой! Уж если взялся, то, как бульдог, из зубов не выпустит!
Сергей посмотрел на запад. Солнце недавно скрылось за линией горизонта. Теперь скоро уже стемнеет. Ночью искать бесполезно, так и до самой Турции идти можно. Наказав Мишане держать прежний курс, пока не закончится световой день, он прислонил голову к подрагивающей от тарахтения двигателя переборке и только на миг закрыл глаза. Так ему, по крайней мере, показалось.
Сквозь полудрему он услышал далекие раскаты грома и нехотя разлепил веки. Темнота, ночь. Неужели заснул? Точно. Проспал, как дите.
Где-то впереди снова громыхнуло.
Сергей вскочил на ноги. Какой, к черту, гром, если на небе ни облачка! Навострил уши: так и есть, вместо шума дождя где-то на пределе слышимости доносился стрекот пулемета. Его-то Полундра точно ни с чем бы не спутал.
– Слышишь? – почему-то шепотом спросил Мишаня, подобравшись, как гончая при звуке охотничьих рожков. – Или у меня глюки?
– Выруби-ка фонарь, – приказал Сергей.
Буксир погрузился во тьму.
Изо всех сил напрягая зрение, Павлов вглядывался в ночь, пытаясь засечь хоть какое-нибудь подтверждение услышанному. Впереди мелькнули слабенькие искорки, но он бы не стал делать ставки на то, что это не плод его усталого воображения. Но выстрелы-то слышались реальные!
– Может, дизель заглушим, послушаем? – загоревшись, предложил украинец. Он интуитивно почувствовал, что этот гром может оказаться именно тем, за чем они охотятся уже столько времени.
– Давай, – согласился Сергей и выбрался из рубки на бак.
Пару раз гукнув напоследок, мотор затих. И почти сразу же отчетливо послышались далекие трели плотного автоматического огня. Сомнений быть не могло – где-то впереди шел бой.
Глава 32
Средиземное море. Нейтральные воды недалеко от границы Израиля
– Вперед, правоверные! Рвите их на части, режьте им глотки! Аллах акбар! – Стоя позади бородатого пулеметчика, Наги яростно напутствовал своих людей, которые словно муравьи выскакивали из подлодки, паля из автоматов, и устремлялись вдоль ее корпуса, готовясь перебраться на вражескую палубу, как только субмарина подойдет поближе. Крики командира то и дело прерывались грохотом бельгийского «MAGа», продолжавшего поливать спасательное судно свинцовым дождем.
Израильтяне, ошалевшие поначалу от неожиданной атаки, постепенно приходили в себя. И сразу же начали огрызаться. То тут, то там из простреливаемых насквозь надстроек вспыхивали прерывистые огненные пятна. Автоматы «узи», которыми были в основном вооружены атакуемые моряки, в ближнем бою были не менее эффективны, чем «калашниковы». Задыхаясь от черного дыма, который валил из машинного отделения, команда «Звезды» отбивалась изо всех сил.
Одна из пуль с визгом ударилась об обшивку боевой рубки в пятнадцати сантиметрах от локтя арабского командира. Но он совершенно не обратил на это внимания, с бешенством глядя, как его не защищенные ничем матросы падают, распластавшись на мокрой носовой площадке, или скатываются в воду, подкошенные меткими выстрелами. Еврейские пули безжалостно молотили нападавших, оказавшихся в западне на простреливаемой палубе подлодки, лишенной каких-либо укрытий. С дикими криками раненые террористы пытались доползти до люков, поливая кровью холодную сталь корпуса.
Наги вцепился в плечо пулеметчика, отчаянно заорав:
– Вали их, брат! Бей, как псов!
Что-то противно хрястнуло, в лицо командира брызнуло чем-то теплым и скользким. Он ладонью стер липкую жижу с глаз и, услышав, что пулемет замолк, еще раз тряхнул бородатого стрелка. Безжизненным мешком тот завалился назад. Девятимиллиметровая пуля, войдя чуть пониже левого глаза, вдребезги разнесла его черепную коробку, и это его мозги стирал со своего лица Наги.
До борта оставшегося без двигателя спасательного судна оставались считаные метры. Палестинские экстремисты с дикими криками ярости, боли и отчаяния метались по палубе, беспорядочно расходуя боекомплект, не в силах ни укрыться от губительного, сосредоточенного огня, ни ускорить приближения к вражескому кораблю, чтобы вцепиться израильтянам в глотки. Все меньше и меньше арабов, способных продолжать бой, оставалось на лодке. Несколько боевиков кинулись в воду, предпочитая добраться вплавь, чем подохнуть так и не встретившись с врагом лицом к лицу.
Внезапно с мостика судна ударил израильский пулемет «negev», который своими пулями калибра 5,56 буквально изрешетил ближайшего боевика и тут же стал высекать искры вдоль всей подлодки, сея смерть и панику в рядах террористов.
Палестинцы дрогнули. Лупя из «калашей» уже не целясь, они попятились к спасительным люкам, надеясь укрыться в них от гибельного расстрела практически в упор.
Наги, понимая, что бой вот-вот может быть проигран, в отчаянии поднял выпавший из рук бородача «МАG» и в две очереди выпустил остатки ленты. Крича что-то невнятное, он принялся перезаряжать свое оружие. Положение нападающих было незавидным, а лишившись огневой поддержки пулемета, они почти готовы были бежать.
Дикий рев раздался со стороны рубки. Словно выброшенный могучей пружиной, из бокового люка выпрыгнул Ассади, а с ним еще несколько матросов. Хаким, прикрывая себя огнем из «АК-74», занял удобную позицию и, мгновенно прицелившись, выстрелил из подствольного гранатомета. На израильском мостике грохнуло, «negev» замолк. Стрелявший из него боцман, хрипя и размахивая культей оторванной руки, вывалился из облака сизого дыма, полетел вниз и ударился о палубу, задергавшись в последних конвульсиях. Бойцы «внезапного подкрепления», не мешкая, долбанули из своих подствольников в борт израненного судна, уложив сразу четверых автоматчиков, изрубленных в клочья взрывами и осколками.
С глухим ударом пришли в соприкосновение борта двух воюющих кораблей, мимоходом расплющив барахтающееся в воде тело раненого. Получившие неожиданную поддержку палестинцы ринулись вперед, пользуясь ослабевшим сопротивлением евреев. Да еще их командиру наконец удалось найти и загнать в пулемет новую стопятидесятипатронную ленту, и с рубки субмарины снова ударил смертельный ливень, прикрывая карабкающихся на борт боевиков.
