Боже, о чем я думаю! Срочно нужен целитель! Как его отыскать?! Как узнать, сможет ли Мик пережить эту ночь?..
Выживи, мой темный рыжик… Пожалуйста…
![]()
Спасли?![]()
Я присела на кровать рядом со своим рыжиком и, сцепив пальцы на коленях, задумалась. То есть залипла, невидяще уставившись в пустоту, и вздрогнула от звука открывающейся двери.
Это был хозяин с широкой деревянной кадушкой. Я подскочила и рассыпалась в благодарностях. Осознала свой промах:
- Слушайте, а как вас зовут-то? Я Трина.
- Ба-ул, - отдуваясь, ответил мужчина. Выпрямился и с недоумением уставился на мою гримасу едва сдерживаемого смеха. – Вам плохо?
- Мне хорошо, - сдавленно проговорила я, утыкаясь взглядом в пол. Клокотание внутри проходить не желало.
- Вы, смотрите, тут не помрите, - забеспокоился толстячок, переминаясь с ноги на ногу. – Рассказывали нам лекари про какой-то инсульт… Лицо, говорили, кривит немилосердно... Вы точно в порядке?
- В полном, - заверила я его и встала. - Полнее моего порядка только полная ж… Вы сына-то отправили?
- Нет еще, конечно. Что передать надо?
- Пусть скажет… - я серьезно задумалась, - Скажет, что Трина и Мик ночуют у вас, и что с ними приключилось небольшое несчастье… Мику нужна медицинская помощь. У вас есть бумага и… писчие принадлежности?
- Нет, - Ба-ул посмотрел на меня, как на дуру. Я на секунду представила, как набитая сумка, - в простонародье, баул, - открывает глазки и также лупает ими.
Сложилась пополам, содрогаясь от беззвучного хохота.
- Л-ладно, пусть тогда хорошенько запомнит, что передать, - тоненько протянула я, пытаясь успокоиться. Но только подняла было голову – снова согнулась, не в силах выдержать недоуменно-ошалелый взгляд. После небольшого самовнушения начала было выпрямляться – и наткнулась на беспокойство в глазах напротив.
Баул в моем воображении тоже запереживал, сложив бровки домиком.
Это стало последней каплей.
- А-ах-ах-а, уйдите, пожалуйста, - залилась я хохотом, падая на колени и стискивая руками живот. – Скорее отправляйте сына! Идите! Ну же! А-а-а-а-ик!
- Трина, может, водички принести?.. – робко поинтересовался отступающий мужчина. Я тут же представила, как из баула, весело подмигивая мне и подпрыгивая, вылетает бутылка минералки. Из горла вырвался всхлип:
- Не-ет, не нада-а-а-а! А-ха-ха! Ик! Ой, ма-ама, умира-аю-у-у…
- Гробовщика звать? – ужаснулся хозяин, замирая. Я, как наяву, увидела баул с участливым выражением добрых глазок, а из него – прямо к веселой бутылке, - задорно выскакивают белые тапочки…
Мне поплохело окончательно. Из горла вылетал невнятный писк. Тело конвульсивно сотрясалось. Пресс наверняка сейчас бугрился накачанными мышцами.
- Уйди-и-ите, - молила я, ощущая слезы на глазах. Господи, это я сумасшедшая – или всему виной стресс?!
- Как скажете, - откашлялся Ба-ул. Скрипнула и захлопнулась дверь. Я дала волю эмоциям, расхохоталась в голос – и расплакалась. Я ненавижу сегодняшний день…
Не знаю, через какое время пришла в себя, - но вода в тазу успела стать едва теплой. Я, побрызгав ею на себя, торопливо повернулась к Мику.
В свете свечи его кожа казалась сероватой. Ужас схватил своими липкими пальцами мое бьющееся у горла сердце и беспощадно стиснул. Боже, а если Мик умирает?! У меня на руках…
Чтобы не начать хехекать и задыхаться, я принялась раздевать парня. Пальцы не слушались, но я не сдавалась, понимая, что не имею права отступать. Мик, в конце концов, спас мне жизнь!
Когда истерзанные рубашка и штаны оказались на полу, я была преисполнена желания сделать все, чтобы темно-рыжий выжил. Могу даже искусственное дыхание делать! Но – сначала промою раны…
Таковых оказалось прилично. Мелкие ссадины на руках, глубокие порезы на плече и ногах, жуткие синюшные пятна по всему телу… Меня затошнило. А крови-то сколько! И сколько Мик терпел боль… Шел… Вел меня…
В глазах защипало. Однако я быстро взяла себя в руки, а в руки – взяла тряпку. Мик не выходил из беспамятства, но метался почти от каждого моего прикосновения. Я стискивала зубы и продолжала работу, изредка вытирая соленые дорожки с лица.
В глаза ударил свет, в уши ворвался невыносимый гомон. Я поморщилась и шевельнулась. Тело мгновенно отдалось болью. В памяти вспыли последние воспоминания.
Что, уже утро? Я уснула?! Мик! Как он?
Я протерла кулаком глаза и первым делом посмотрела на парня. Тот недвижимо лежал, и только грудная клетка неровно вздымалась, а из горла выходили хриплые выдохи. Лицо было бледным, а раны, наоборот, выглядели пугающе яркими от запекшейся крови. Местами кожа цвела синяками. Белки под веками шевелились туда-сюда, и я с горечью поняла, что сон у Мика далеко не целебный.
Который, интересно, час?
Я, наконец, обернулась к двери, за которой царила шумная возня, разбудившая меня. Створка именно в этот момент распахнулась, явив двух женщин. При виде одной из них мое сердце затрепетало от облегчения – Ви. Вторая – пышнотелая кудрявая женщина средних лет – судя по большому чемоданчику в руках, была лекарем.
- Трина! – воскликнула подруга, переводя взгляд с меня на Мика и обратно. Быстро оказалась рядом, крепко обняла и отстранилась, заглядывая в лицо. – Что случилось?
Целительница, тем временем, подскочила к больному, поставила на кровать саквояж и принялась внимательно осматривать пострадавшего. Я, пристально следя за ее действиями, скрипящим со сна голосом ответила:
- На нас напали в темном переулке. Их было девять человек против нас двоих. Мик принял удар на себя…
Горло перехватило. Я молча продолжала наблюдать за женщиной.
Она протерла руки какой-то остро пахнущей мазью и принялась доставать из чемоданчика склянки и мешочки. А когда ловким движением руки она вытащила игольницу и суровые нитки, - мне резко поплохело.
- Пойдем, Ма-ди прекрасно справится без нас, - подхватив под локоток, потянула меня прочь Ви. – Это целительница Хата, он в ней уверен, как в самом себе. Когда все закончится, она спустится к нам.
- Таз с водой! – вдруг громовым голосом приказала Ма-ди, суетясь около больного. – Быстро!
И я, которая гордилась своими независимостью и выдержкой, ринулась на выход, как подстегнутая лошадь. Очнулась у дверей, хлопнула себя по лбу, вернулась за тазом. С трудом стащила его на первый этаж и с помощью Ви смогла поднять обратно.
Подруга хотела было снова утянуть меня на первый этаж, но целительница отрывисто бросила:
- Мне нужна помощь. Нужно смыть кровь с ран, чтобы я могла их обработать.
По коже пробежали мурашки. Снова промывать раны… Снова чувствовать, как от твоих прикосновений кому-то больно…
- Будет сделано, - сглотнув слюну, каркающе произнесла я. Ви, мгновение поколебавшись, тоже согласилась помогать. Но по ее побледневшему лицу стало понятно: это будет то еще испытание для селянки. Хотя вроде бы должна быть привычной…
Следующий час был не самым приятным в моей жизни. Я бы вычеркнула его из памяти, но вот беда: у меня не было власти над своей головой. Кровавые подтеки открывшихся ран, белесые нагноения, блеснувшая игла с нитяным червем в ушке… Металлический запах, желчный вкус слюны… Все это отпечаталось так ярко, что от воспоминаний меня мутило всю последующую неделю.
![]()
Кое-какие ответы![]()
Всю неделю мы с Ви, преодолевая себя, ухаживали за Миком. Хат велел перевезти его в свой замок, и именно сюда наведывалась Ма-ди, чтобы следить за процессом выздоравления.
Спасли?