– Это очень важно, чтобы мальчик вырос здоровым, – озабоченно проговорил Балдуин. – Может быть, здешний воздух ему не на пользу? Прошу вас, матушка, сразу же после свадьбы Сибиллы вывезите принца к морю. Там дышится легче.
После свадьбы Сибиллы! Агнесса встрепенулась. В том-то и дело… Но как об этом сказать? Что сказать? Не найдя слов, она выбрала самый верный способ: разразилась слезами.
Балдуин насторожился. Что бы это значило? Уж не случилось ли что-нибудь, о чем ему не доложили? Будь проклят вечный мрак, который его обступает!
– Почему вы плачете? – спросил он раздраженно.
– Потому что Сибилла… голубка моя… доченька моя ненаглядная…
– Что, заболела? – испугался он.
– Нет-нет, слава Богу, здорова – но…
Агнесса подавила рыдание и договорила:
– Она не может выйти за Ибелина!
Воцарилась тишина. Королева перестала плакать и, затаив дыхание, ждала, что ответит сын. Сказав главное, она испытала облегчение. Уф!
Балдуин лежал, словно оглушенный. Наконец он вымолвил:
– Не понимаю. Почему?
– Потому что она полюбила другого!
И прежде чем король мог вставить слово, Агнесса затараторила:
– Рыцаря полюбила, рыцаря куда лучше Ибелина из Рамы! Молод, хорош собой – всем ей под стать. Они точно два ангела! А рыцарь он добрый, храбрый…
– Поберегите ваше красноречие, – оборвал ее Балдуин. – Сибилла выйдет за Ибелина из Рамы и ни за кого другого. А этот другой – как его имя?
– Вит Лузиньян. Младший брат Амальрика.
«Лузиньян… Тот самый, который поддержал меня под Монжисаром, – мелькнуло у него в голове. – Поддержал – чтобы сейчас так подкосить!»
– Пришлите ее ко мне, матушка, – сказал Балдуин вслух.
– Прислать? Кого?
– Кого же еще! Ее. Сибиллу.
– Ах, зачем, зачем? Вы же знаете, она так не любит здесь бывать! Моя голубка такая чувствительная… с самого детства такая нежная… Я передам ей все, что вы велите. А сама она скажет вам не больше моего. Они любят друг друга – и…
– Поберегите ваше красноречие, – сурово повторил король. – Пусть тотчас прибудет ко мне – или ее приведут под стражей!
Агнесса вышла, оскорбленно шелестя юбками. Балдуин остался лежать без движения, стараясь собраться с мыслями. Это известие обрушилось на него, словно удар молота. Что делать? Какие слова могут убедить сумасбродную женщину не губить будущее королевства?
Явилась Сибилла. Он сразу же ощутил ее враждебное, мятежное присутствие.
«Спокойнее! – внушал он сам себе. – Только не волноваться!»
Принцесса остановилась посреди опочивальни, не подходя к постели.
– Нельзя ли зажечь тут благовония? – проговорила она в пространство, брезгливо раздувая тонкие ноздри.
– Я знаю, что от меня смердит, – ответил Балдуин. – Но каждый человек после смерти будет смердеть так же. Я разлагаюсь заживо – вот и вся разница.
Сибилла презрительно молчала. Король обратился к ней сдержанно, но твердо:
– Матушка сообщила мне только что известие, в которое невозможно поверить: будто ты вместо Ибелина из Рамы хочешь взять в мужья другого рыцаря, которого ты сама выбрала. Надеюсь, ты пошутила. Должна же ты понимать, что это совершенно немыслимо. Как Бог свят – немыслимо! Ты не принадлежишь самой себе. Твое замужество решает судьбу королевства. Ибелин выбран мной и советом баронов. Этого человека мы нашли достойным, и вступить в брак с другим тебе никто не позволит. Об этом не может быть и речи. Через две недели ты выйдешь за Ибелина.
Принцесса сверкнула глазами.
– Не выйду! – вскричала она. – Ты говоришь, я не принадлежу себе? Можно подумать, будто я чья-то рабыня! Кто меня приневолит? Никто! Слышишь – никто! Ни ты, ни совет баронов! Хоть посадите меня под замок, хоть убейте – с Ибелином я под венец не пойду, разве только меня понесут связанную. Мне на Ибелина и взглянуть противно! Когда-то он мне нравился, не отрицаю, но теперь я терпеть его не могу. Нудный, беззубый, слюной брызжет… Тьфу! Зато тот, другой, – ты бы видел, какой красавец! Просто как святой Георгий! И храбрый… Из него получится король в сто раз лучше Ибелина – ведь им нельзя не восхищаться! А что самое главное, я люблю его, люблю! Люблю больше, чем любила Вильгельма. Я пошла бы за ним в огонь и в воду! Никакими силами ты не заставишь меня от него отказаться. Ты не знаешь, что значит любить, и тебе этого не понять. Легко тебе говорить: выйдешь за Ибелина. Ты же никогда не жил! А каково слышать живому человеку: забудь о том, кого ты любишь, и ступай за того, который тебе противен, потому что его выбрал совет баронов! Так вот нет же! Нет!
Балдуин молчал, встревоженный ее вспышкой. Любовь, которой он сам не испытал, ибо болезнь вытравила в нем это чувство, прежде чем оно успело проснуться, предстала вдруг перед ним как грозная, слепая сила, способная уничтожить королевство и сокрушить Гроб Господень.
– Послушай, – проговорил он наконец, подбирая слова, – если бы ты поняла, что такое решение погубит державу, продолжала бы ты на нем настаивать?
– Державе это только во благо! – самоуверенно выкрикнула Сибилла. – Куда Ибелину тягаться с моим Витом! Ах, как к лицу ему будет корона! Если бы ты мог это увидеть, ты сам бы убедился…
– Ты не ответила на мой вопрос, – оборвал ее Балдуин.
– Изволь – раз уж это тебе так важно, я отвечу. Отвечу по совести. Даже зная, что мой брак пойдет во вред королевству, я бы не отступилась. Не отступилась бы – слышишь? Потому что я имею право распоряжаться своей жизнью, и его у меня никому не отнять!
Повисла гнетущая тишина. Наконец король приказал:
– Брат Иоанн, пошлите за рыцарем Амальриком Лузиньяном!
Стуча сандалиями, брат Иоанн бросился исполнять повеление своего государя.
Сибилла в изнеможении опустилась на стул. Прижимая к лицу надушенный платочек, она старалась мысленно вызвать образ возлюбленного, чтобы он дал ей сил выстоять. Не сдаваться! Только не сдаваться!
В полумраке опочивальни тихонько потрескивали свечи. Вокруг ложа короля неподвижными изваяниями застыли трое братьев-лазаритов – молчаливых свидетелей событий, вершащих судьбу Иерусалима.
Амальрик, заинтригованный и польщенный королевским приглашением, не заставил себя ждать. Почтительно поклонившись Сибилле, он устремил исполненный любопытства взгляд в сторону ложа.
– Рыцарь де Лузиньян? – спросил Балдуин.
– К вашим услугам, государь.
– Рыцарь де Лузиньян, известно ли вам о том, что моя сестра, принцесса Сибилла Иерусалимская, вдова Вильгельма де Монферрата, должна вступить в брак с рыцарем Ибелином из Рамы, на что была воля моя и совета баронов?
– Известно, государь, – ответил Амальрик, недоумевая.
– Как в таком случае могли вы допустить, чтобы ей вскружил голову ваш младший брат? Разве достойно чести рыцаря соблазнить чужую невесту?
– Но мой брат никогда не встречался с принцессой Сибиллой! – воскликнул изумленный Амальрик.
– Не встречался? А между тем она только что объявила мне, что любит его и намерена с ним обвенчаться.
– Даю слово рыцаря: я впервые слышу о том, что они знакомы!
В его голосе было столько искренности, что Балдуин отбросил всякие сомнения.
– Рыцарь Амальрик не лжет, – злорадно подтвердила Сибилла, вставая со стула. – Его брат не знает никакой принцессы. Он любит меня, не подозревая о том, кто я такая. Откройся я – он бы и подойти ко мне не осмелился!
– Раз так, он уедет, узнав правду.
– О нет, теперь он меня не бросит. Он мой, и никакая на свете сила нас не разлучит! Об этом можешь даже не помышлять. И не беспокойся: Вит станет хорошим королем. Лучшим в мире. Вот увидишь!
– Ступайте оба… Брат Иоанн, пусть сюда приведут рыцаря де Лузиньяна-младшего.
– Я останусь! – обернулась с порога Сибилла.
– Повторяю: ступайте оба!
Они вышли. Амальрик двигался как во сне, ошеломленный неожиданным известием. Вит и Сибилла – знакомы… и любят друг друга… Он, правда, и прежде догадывался, что, верно, молокосос волочится за чьей-то юбкой. Брат перестал говорить об отъезде, а когда об этом вспоминал Амальрик, он старался незаметно перевести разговор в другое русло. Уложенные тюки пылились во дворе их дома. Юноша с утра до вечера ходил какой-то возбужденный и словно сам не свой. Амальрик полагал, что его завлекла в свои сети одна из любвеобильных пышнотелых и черноглазых армянок, а это была принцесса… принцесса…
Как будто сама судьба извлекала из небытия и претворяла в жизнь безумные мечты, которые он, Амальрик, давно уже выбросил из головы! Судьба…
Погруженный в свои мысли, Амальрик не слышал, как окликает его Сибилла. Только когда она дернула его за рукав, рыцарь очнулся и рассыпался в извинениях.
– Не тратьте времени на пустую учтивость, – перебила его принцесса. – Надеюсь, рыцарь, что в этом деле вы на нашей стороне?
– Разумеется, принцесса, если… – поспешно добавил он, – если от этого не будет ущерба моей рыцарской чести.
