Придется опять начинать все заново, хотя этот этап пути она уже прошла. Один раз она уже начинала с Хэла Парри. Теперь он взял Энни на главную роль в большом рекламном фильме.
Теперь придется довольствоваться гораздо меньшим. Самое главное – ее должны заметить, но сделать это надо было так, чтобы всемогущие боссы Голливуда до поры до времени не подозревали о ее успехе. А потом – потом будет слишком поздно изменить что-либо.
Но как этого добиться, что нужно предпринять? Мужество звало ее в бой, но Энни никак не могла решить ребус.
Шла неделя за неделей. Энни справлялась у тех, кто имел отношение к шоу-бизнесу, о вакансиях в кино и на телевидении, вновь и вновь перебирала все, что знала или слышала о «правилах игры» в Голливуде.
Крепость казалась неприступной. Это был замкнутый мир, в котором все знали друг друга. Изгнанные из него знали: с этой минуты все двери в этот мир для них закрыты. До сих пор многие жертвы «черных списков» времен Маккарти по-прежнему не могли найти работу.
Как можно проникнуть в эту надежно защищенную, зорко охраняемую крепость? Невозможно! Немыслимо!
Но тут судьба улыбнулась Энни. Она нашла ответ.
Как-то снежным декабрьским утром она сидела у себя в мансарде, за три тысячи миль от своей цели, читала последний номер «Лос-Анджелес таймс». Энни уже успела просмотреть сообщения о расовых беспорядках, об оползнях, смоге и уличном движении и, иронически усмехнувшись, пробежала глазами заметку о том, что местные законодательные власти намереваются присудить Хармону Керту премию за выдающиеся общественные заслуги.
Энни вздохнула, смиряясь с могуществом врага, и обреченно задумалась – обзор калифорнийских новостей вновь – в который раз! – лишил ее надежды.
Потом она снова начала бесцельно перелистывать страницы.
Глава XVIII
Лос-Анджелес, 1969 год, 3 января
Эл Кэнтил не находил себе места. «Кэнтил энд Бил Инкорпорейтид», самая крупная в Лос-Анджелесе фирма по продаже импортных автомобилей, терпела огромные убытки. Каждый день приносил все новые потери.
Расширяющееся производство отечественных автомобилей, низкие цены на бензин, сравнительно невысокий уровень безработицы и высокие заработки в автомобильной промышленности – вот причины того, что спрос на импортные машины снизился за последние два года на тридцать процентов. Недоверие американцев к иностранной продукции, усиленное вьетнамской войной, только ухудшало положение.
Эл много вложил в дело, когда проворные маленькие чужеземные машины вошли в моду. Ничто не предвещало неприятностей.
Но теперь крах, похоже, неминуем.
Три лос-анджелесских магазина фирмы занялись продажей подержанных машин, лихорадочно пытаясь спасти положение. Но если в самое ближайшее время не произойдет чуда, один, а возможно, и два салона придется закрыть.
По совету специалистов финансового отдела Эл Кэнтил убедил своего партнера Джэрри Била начать рекламную кампанию. Постоянная реклама фирмы шла во время вечерних сеансов в пятницу и субботу на четвертом канале, спонсорами которого компания была вот уже десять лет. В последнее время реклама «Кэнтил и Бил» начала появляться на местном телевидении все чаще и в самые разные часы. Сюжет рекламного ролика был незамысловат – двое грузных мужчин средних лет, стоящих около сверкающей лаком машины той или иной марки, на которой огромными цифрами была выведена цена, рассыпались в похвалах по поводу достоинств автомобиля и, наконец, хором восклицали: «Кэнтил и Бил» – вот где лучший автомобиль!»
Эл Кэнтил и Джэрри Бил были знакомы всем и каждому в Лос-Анджелесе. Но никто не догадывался, что они вот-вот должны были вылететь в трубу.
Похоже, что семейная жизнь Джэрри и Дорис Бил тоже находилась под угрозой. Да и у Эла, получившего пятьдесят четыре года назад при рождении в Детройте имя Алоис, дома было не все благополучно… Его жена, Ширли, климактеричная сварливая особа, вот уже почти год не пускала его к себе в постель, сын Дэвид, будущий актер, по всем признакам голубой, каждый уик-энд брал машину отца и отправлялся в Сан-Франциско.
Дочь Эла Лайа, бывшая в тринадцать лет такой милой, прелестной девочкой, стала теперь противной хиппи и нагло вешалась на шею никчемному сынку богатых соседей Кэнтилов Лагадонов. Мальчишка был избалованным бездельником и к тому же, как подозревал Эл, еще и наркоманом; бледный, тощий, неопрятного вида, с длинными грязными волосами, обвешанный рядами амулетов, он каждый раз с многозначительной усмешкой вертикально складывал ладони в знак приветствия, как делают в Индии, когда Эл приходил за дочерью.
Распадалась семья, под угрозой была и фирма. И, если вскоре ничего не изменится, «Кэнтил энд Бил» будут объявлены банкротами, а Элу придется в его солидном возрасте все начинать сначала.
Эти невеселые мысли терзали Эла и утром в четверг, когда он сидел у себя в кабинете за чашкой кофе, безнадежно взирая на стопку счетов, лишний раз доказывающих, насколько плохи его дела.
Джерри, как обычно, играл в гольф – таким образом он привык спасаться от всех неприятностей.
В дверях появилась секретарша, скептически глядя на шефа сквозь стекла очков.
– К вам девушка. Говорит, по важному делу, но не хочет ничего мне объяснить.
Эл, раздраженно поморщившись, встал и через стеклянную дверь бросил взгляд в приемную. Подозрительность в его взгляде уступила место восхищению, когда он увидел девушку, сидевшую на диване и невозмутимо смотревшую телевизор.
Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась и приветствовала Эла жизнерадостной улыбкой, удивительно гармонирующей с чувственным выражением ее глаз. Девушка подняла руку и откинула пряди темных волос назад, на тонкие плечи, скрытые кожаной курткой.
Секунду поразмыслив, Эл принял решение:
– Пригласите ее, Маргарет. Но предупредите, что я могу уделить ей лишь пару минут. – Последние слова предназначались самой секретарше, которая как Элу было известно, дважды в неделю звонила его жене и сообщала обо всем, что творится в офисе. Элу приходилось иди на разные ухищрения, чтобы скрыть от секретарши свои многочисленные связи, без которых он просто бы тронулся с такой женой, как Ширли.
Маргарет величественно кивнула посетительнице. Девушка встала и направилась в его кабинет, придерживая перекинутую через плечо сумочку.
– Мисс…? – начал Эл, показывая на стул для посетителей.
– Хэвиленд, – докончила она. – Энни Хэвиленд. Спасибо, что согласились меня принять, мистер Кэнтил.
– Ну что ж…
Эл сложил руки перед собой и внимательно посмотрел на девушку.
– Чем обязан столь неожиданным удовольствием?
