Она улыбнулась мягко, но глаза все так же отводила в сторону.
– Там у них свой детский мир. А здесь…
Она скорбно вздохнула. Похудевшее измученное лицо с большими трагическими глазами показалось похожим на изображения страдающей Девы Марии.
Я несколько раз порывался выйти в город, но чувство осторожности останавливало: не настолько безрассуден, чтобы и теперь, когда крепко насолил Бриклайтам и снова сорвал их планы, свободно шататься по улицам, где любой из прохожих сунет под ребро нож. И пусть его даже повесят за такое злодеяние, мне-то как-то все равно не по себе стать дохлым трупом мертвого человека, как говаривал честный служака унтер Пришибеев.
Хотя власти больше меня не тревожили, ибо нет улик, но по косвенным и власти, и горожане догадываются, что такую бойню в саду мог устроить только я. Хотя бы потому, что больше некому. А это понимают и Бриклайты…
Амелия то и дело попадалась на глаза: подойти не решалась, но дала понять, что стоит лишь свистнуть, в лепешку расшибется для моего блага или моих нужд.
Наконец я, пока она совсем не извелась, сказал мягко:
– Иди спать. Все.
– Дети уже спят, – сообщила она торопливо.
– И ты ложись.
– А вы, ваша милость?
Я усмехнулся:
– Малость пободрствую.
Она спросила в нерешительности:
– Полагаете… могут напасть ночью?
Я ответил уклончиво:
– Это необязательно. Просто я всегда ложусь поздно. Сова.
– Что? – переспросила она удивленно.
– Сова, – сказал я, – так в моих… срединных королевствах называют тех, кто поздно ложится и поздно встает. В отличие от жаворонков.
Она застенчиво улыбнулась:
– Как скажете, ваша милость. Но если что понадобится, только крикните. Я сплю чутко.
– Спокойной ночи, – пожелал я.
Она ушла, я выждал после ее ухода пару минут и медленно двинулся по комнатам. Тучи закрыли луну, что очень кстати, для меня все равно такая ночь всего лишь пасмурный день, даже самая глубокая для меня не тень, на этот раз я осматривал дом и окрестности совсем другим взглядом. Ее муж построил дом… осторожно. То ли у него к тому времени уже водились грешки, то ли просто человек очень осторожный, но сам дом – маленькая крепость, а подходы к нему расчищены, чтобы не подобраться незамеченным. Сейчас, правда, там густая трава и чертополох, но кустарника пока нет. Тем более деревьев, за которыми так легко прятаться.
Я всмотрелся в зеркало, как можно тщательнее создал рядом с собой подобие: крепкий высокий парень, здесь уже не парень, а благородный сэр рыцарь, хоть и без доспехов, лицо все время перекашивается, пока не могу наловчиться сделать нормальное лицо, сколько ни всматриваюсь в зеркало, но сейчас это и неважно, кто начнет присматриваться, насколько симметричен нос и почему глаза так близко, что их можно выбить одним пальцем…
Мой двойник вышел из дома и направился к конюшне, заглянул в раскрытые двери. Я из темной комнаты развернул его и заставил двигаться к воротам. Он только-только вышел из калитки, как из дальних кустов свистнули две стрелы. Двойник качнулся, я торопливо согнул его пополам и опустил на землю.
Сердце колотится, злость бьет в голову, это же меня подстрелили, сволочи, ну теперь не жалуйтесь…
Я пронесся через задний двор, обогнул дом и, врубив исчезничество, как можно быстрее добежал до кустов. Один со взведенным арбалетом настороженно всматривается в сторону ворот, а там двое склонились над фигурой моего двойника. Двойник не подает признаков жизни, что и понятно, а две стрелы, что пронзили его туманную плоть, торчат из ворот.
Глава 6
Я тихонько опустил лезвие меча к шее засадника. Он все еще всматривался в напарников, я с силой нажал. Отвратительно хрустнули перерубаемые позвонки, а я, стараясь не смотреть на убитого, быстро побежал к воротам.
Они поднялись, услышав топот, в руках луки. Я рассек одного почти до середины, а второй застыл, когда острие окровавленного меча уткнулось в грудь.
– Тихо, – прошипел я. – Не ори, детей разбудишь.
Он ошалело закивал, сам не думал орать, его дело тихое, на лице страх и непонимание, любой должен поднять шум и крик, что же я за человек, вдруг какая-то ошибка.
– Кто послал? – прошипел я.
Он пробулькал:
– Но… как же…
– Говори!
– Дык… этот же…
Я усилил давление, острие меча погрузилось в его плоть на палец, кровь потекла струйкой. Лицо бандита побелело еще больше, я сказал люто:
– Сейчас будешь мертвецом, если не скажешь…
– Денифель, – прошептал он.
Я переспросил:
– Не Бриклайт?
– Нет…
– И не его сыновья?
– Нет… Денифель. Бриклайт с такими, как мы, не общается…
– Понятно, – сказал я. – Ладно, отыщем и Денифеля. Где он, кстати, располагается?
– Дык его же все знают…
– Я не все, – отрезал я. – И потом мой меч вот-вот достанет твое сердце.
– Он живет в доме на холме… ну, не совсем живет, а…
– Без подробностей! Вон на том холме?.. А домик не тот ли, что с тремя трубами?
Он прошептал в ужасе:
– Вы его видите… отсюда?
– Это наша с тобой тайна, – сообщил я. – Ты уж никому там не говори, хорошо?
Лезвие меча вошло легко и просто, как в сырую глину. Изо рта бандита хлынула кровь, я торопливо отстранился и выдернул клинок. Тело осело на землю, я прислушался, все тихо. Стрелы торчат из столба на уровне моей груди, неплохие стрелки. При таком скудном свете попали точно. Впрочем, в засаде лежали долго, глаза привыкли.
В дом я вернулся так же неслышно, погромыхивает только темное небо. Звезды исчезли, туча надвигается страшная, темно-лиловая, похожая на огромный горячий нарыв. В саду зашумели ветви, затем разом деревья согнуло, донесся треск. Ветром подхватило сорванные ветви и унесло. Сад и весь мир внезапно озарило страшным трепещущим светом, жутко неземным, нам знаком только свет огня, а это нечто ужасно мертвенное, безжизненное, но могучее и зловеще…
Комнату высветило до самых мельчайших подробностей. И без сверхзрения я мог рассмотреть в самом дальнем углу мельчайшие пылинки, заусеницы на гладко выстроганных досках пола, затем раздался громовой удар, подпрыгнула не только посуда, но и дом, сама земля, вселенная.
Я оцепенел, вернее, первобытный страх охватил на миг с такой силой, что не мог сдвинуться, в то же время холодный и рациональный мозг сообщил, что вот так, видимо, и начиналась Война Магов. Хоть Первая, хоть последняя. Слишком огромная мощь, человеку с нею не совладать, но пытается же, дурак… И как только кому-то удается найти ключ, вот тут и приходит вскоре конец…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});