Визит Грегорича в Берлин совпал с появлением там Молотова. Как известно, переговоры Гитлера с этим государственным деятелем тогда ничего не дали, поэтому фюрер решил стабилизировать обстановку на Балканах так, как это было бы выгодно рейху. Необходимым условием для этого было достижение взаимопонимания с Югославией и вовлечение ее при возможности в альянс. Поскольку Германии надо было освободить свои руки для действий на Востоке, ей следовало устранить любые разногласия и трения в других местах. Этим и объясняется подтверждение Риббентропом 23 ноября 1940 года обещания, данного в свое время фон Хеереном в отношении Салоников. Переговоры теперь приняли официальный характер. Вместо Грегорича на них прибыл Цветкович со своим министром иностранных дел Марковичем. Основным вопросом переговоров были Салоники. В качестве своего условия Риббентроп выдвигал присоединение Югославии к тройственному пакту, тогда как югославы хотели получить этот морской порт более дешевой ценой. Они хотели избежать открытого присоединения к Германии, но были готовы вступить в пакт при секретном оформлении договора. Марковича особенно беспокоила драматичная смена сторон – немецкие требования расценить иначе было нельзя, – и он старался по возможности оттянуть решение этого вопроса.
Казалось, что компромисс был найден. Немецкая секретная служба представила Гитлеру докладную записку, в которой предлагалось модифицировать условия членства в Тройственном союзе, что устранило бы нерешительность Югославии. Основная идея модификации заключалась в предложении включить в союз еще одну группу стран, которые могли бы соблюдать нейтралитет. Грегорич был проинформирован о содержании докладной записки в надежде, что он сможет убедить югославское правительство принять эту поправку. Никто не знал, согласится ли Гитлер с таким предложением, но, по крайней мере, он с ходу не отклонил его, когда Гейдрих представил ему упомянутую докладную записку. Считалось, что, если и югославы выступят с этим предложением, он примет его. Довольно любопытно, что Цветкович и Маркович ничего не предприняли, чтобы поддержать эту идею. Между тем немецкие войска вошли в Болгарию, готовясь к вторжению в Грецию. Гитлер полагал, что эти действия произведут надлежащее впечатление на Югославию. И он оказался прав, поскольку, услышав об этом, Цветкович и Маркович тут же сняли все свои предыдущие возражения о вступлении в Тройственный союз открыто.
Официальное подписание пакта было назначено на март 1941 года в Вене, но тут решительно воспротивились широкие оппозиционные круги Белграда. Генерал Симович в резкой форме предупредил принца-регента и правительство, напомнив принцу Павлу о том, что в 1903 году сербский монарх, попытавшийся проводить политику, враждебную армии, окончил свою жизнь плачевно. (Речь шла об ужасном убийстве короля Александpa Обреновича и его жены человеком из народа, состоявшим в сербском тайном обществе и имевшим прозвище «черная рука».) Гаврило, патриарх сербской ортодоксальной церкви, также не остался в стороне. Его поддержал патриархат. Стоядинович же, ненавидевший сербское ортодоксальное духовенство, заключил после долгих переговоров соглашение с Ватиканом. По всей стране прокатилась волна демонстраций, работа парламента была затруднена, и Стоядиновичу пришлось бы уйти со своего поста, если бы не Гаврило, предложивший рассмотреть эти вопросы на патриархате и положить конец беспорядкам. Большинство священнослужителей было против пакта, а учитывая их влияние на народ, это имело немаловажное значение.
Вплоть до последнего момента западные союзники предпринимали все возможное, чтобы предотвратить вступление Югославии в тройственный пакт. На страну волна за волной обрушивалась пропаганда с использованием прессы, радио и памфлетистов. Даже английский король, преодолев традиционную отчужденность, послал принцу-регенту телеграмму, в которой взывал к его семейным чувствам и умолял воздержаться от намеченного шага.
Однако принц-регент и Цветкович пренебрегли этими предупреждениями, а Гитлер не обратил никакого внимания на сообщения немецкой секретной службы из Белграда, так что пакт был все же подписан 25 марта 1941 года в Бельведерском дворце в Вене. Кроме подтверждения Германией и Италией обещаний в отношении Салоников, в секретном приложении Югославия освобождалась от некоторых обязанностей, взятых на себя основными участниками Тройственного союза. Была достигнута договоренность о разрешении транзита через страну немецких военных материалов и раненых, но не войск. В вопросах экономики Югославия шла на некоторые уступки Германии и прежде всего в отношении добычи медных руд в Боре.
Симович нанес удар 27 марта сразу же по возвращении делегации из Вены. Тщательно разработанный план был приведен в действие почти без помех. Заговорщики заняли все ключевые позиции в государственной машине. Многие видные личности сразу же примкнули к повстанцам. Решающим фактором успеха путча явилось отсутствие в столице принца-регента, выехавшего с визитом в Загреб. По указанию Симовича начальник столичного гарнизона потребовал его немедленного возвращения в Белград. Видимо посчитав, что настал исторический час для обретения Хорватией независимости, Мацек предложил принцу-регенту возглавить хорватские войсковые подразделения, выступить на Белград и сокрушить повстанцев. Однако тот отклонил это предложение, опасаясь, что это положит начало гражданской войне в стране и разрушит сербско-хорватский союз, который являлся основой его правления. Поэтому он последовал требованию Симовича, возвратился в Белград и подал в отставку. Ему и его семье было разрешено выехать в Грецию.
Следует отметить, что за несколько дней до того бывший премьер-министр Стоядинович отправился туда же, но в сопровождении своего преемника, который доставил его и его жену к самой границе с Грецией. Там он попал в руки англичан, интернировавших его на весь период войны в Африке. (Каким образом Цветковичу удалось осуществить политику пронемецкой переориентации, так и осталось невыясненным.)
Два других члена регентского совета также ушли в отставку, и только после этого Симович смог задействовать молодого короля. Вся необходимая атрибутика была, скорее всего, разработана Симовичем же. Семнадцатилетний Петр был таким образом целиком в руках новой партии.
В качестве министра иностранных дел Симович назначил Момцило Нинцича, который, будучи опытным дипломатом, сразу же понял, что основную опасность для нового режима представляла собой Германия. Поэтому он поспешил заверить немецкого министра иностранных дел в том, что отношение Югославии к рейху остается неизменным, что новое правительство подтверждает подписи своих предшественников на договоре о Тройственном союзе, но хотело бы получить более полную и точную интерпретацию секретного приложения. Фон Хеерен, понимая, что Берлин не придаст большого значения этим заверениям, обратил внимание нового югославского министра иностранных дел на антинемецкие демонстрации в Белграде и, в частности, на разгром немецкого туристического агентства беснующейся толпой, подчеркнув, что при таком положении дел будет трудно убедить Берлин в том, что Югославия не намерена изменять свою внешнюю политику.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
