Это звучит достаточно резко, и её глаза начинают опасно блестеть.
– Вот поэтому мы с тобой и не будем жить вместе!
– Да я бы от такой жизни повесился через неделю. Мужик должен делать дело, а не держаться за юбку! Ну всё. Извини, мне пора. Дела ждут! – я это говорю специально. Неожиданно нагрела меня сегодня моя Даша. Впервые за всё время нашего знакомства.
– Ну и иди!
За мной захлопывается дверь.
…Вваливаюсь в квартиру.
– Саш… Что-нибудь случилось? – осторожно спрашивает Ванька, видя, в каком состоянии я вернулся.
– Поссорились, – коротко отвечаю я.
– Да ты что? С Дашей? – у него изумлённый вид.
– Понимаешь… Я не могу и не хочу быть карманным мужиком, зависимым от взглядов своей жены. Я слишком самостоятельный и умный для этого. Понимаю, что сказал нескромно, но это так.
– Саш, а ты никогда не думал, что по-житейски умный мужчина всё может устроить так, что жена будет довольна, искренне считая, будто муж действует в струе её взглядов, а сам он будет делать то, что считает нужным?
Во завернул! И снова это же раздражение…
– Ты сам-то понял, что сказал? Философ доморощенный! А чуть что, так…
– А что – чуть что? Ты уж договаривай! – топорщится Ванька.
– Сам знаешь.
– Конечно же, не знаю. Я же идиот! У нас только ты самый умный!
Похоже, и братишка обиделся. Что-то я сегодня разошёлся. Подхожу, беру его за плечи, прижимаю к себе.
– Прости, Ванюха! Я виноват… Не сердись, пожалуйста.
– Саш… Ты первый раз за всё время меня… попрекнул… – это говорится тихо, куда-то в меня. – Ты сам-то это понял? Я этого боялся больше всего на свете.
– Ванюха, прости… Сам не знаю, что сегодня со мной. Хочешь, на колени встану?
– Нет, Сашка… Не надо… – мы так и стоим, обнявшись и прижавшись друг к другу. – Ладно… Я пойду… работать.
Отпускаю его, понимая, что инцидент отнюдь не исчерпан. Иду на кухню и закуриваю. Так погано! Ванька шебуршится в комнате.
– Саш! Я спать ложусь. Ты ложишься?
Лезу к нему под одеяло.
– Наконец-то… – он ворчливо приветствует меня.
Какое-то время лежим молча.
– Ты спишь? – подаёт голос братишка.
– Нет…
– Поговорим?
– Да, конечно! – с радостью соглашаюсь я.
– Саш, вот ты просил тебя простить… Помнишь, что ты мне сказал, когда я тебя просил меня простить? Считай, что я тебе сказал то же самое. Родной мой… – он привстает на локте, заглядывая мне в глаза. – Не делай мне больно, пожалуйста.
– И всё-таки прости меня, – сгребаю его в охапку и опять прижимаю к себе.
– Давно уже простил. Вижу, что ты сегодня сам не свой. Саш… Понимаешь… Мальчик взрослеет, наблюдает жизнь, сам в ней участвует, книги хорошие читает… Может, что-нибудь из того, что я говорю, если не шучу, конечно, тебе пригодится? Подумай, кто тебе ещё так скажет, как я?
– Ой, Ванюха… Конечно же, никто!
– Вот… Я же никогда не хочу тебя обидеть. Сегодня совершенно искренне хотел повернуть твою ситуацию другой стороной. Мне очень неприятно, что ты поссорился с Дашей. Мне кажется, она прекрасный человек и совсем не заслуживает плохих слов.
– Да я ничего такого ей не сказал. Мне не понравились её слова, что Юру могли бы учить нанятые репетиторы, а не ты. Она сказала, что я тебя порчу. Ну а я сказал, что не собираюсь держаться за её юбку, а буду поступать так, как считаю нужным сам.
– Всего-то… – грустно иронизирует Ванька.
И я чувствую, что моих слов он не одобряет.
– Насчет Юры – это, конечно, неправильно. Никаких репетиторов! Я же вижу, как он со мной общается! У парня нет друзей. Мне он чем-то меня в прошлом напоминает. Отец всё время занят, да и возраст не даёт ему возможности до конца понять сына.
Я затаиваю дыхание. Это же и мои мысли о мальчишке, которого мне очень жалко.
– В этом я с тобой согласен, – продолжает братишка. – Но говорить Даше, что ты не собираешься держаться за её юбку, – это перебор явный.
– Ты не слышал всего. До этого я опять предложил ей жить вместе. Она сказала, что только не это.
– Понятно. Если следовать твоей теории, что во всём надо искать позитив, то позитивом для меня является то, что мы с тобой будем пока вместе, – грустно подытоживает Ванька. – А как же Серёжка?
– У знатоков нет ответа, – вздыхаю я.
– Ладно. Давай спать. Утро вечера мудренее… Спи, Сашка! Пусть тебе приснится хороший сон. И отпусти меня из своих тисков. А впрочем, не надо. Мне так уютнее.
Своей рассудительностью Ванька меня опять удивил. Действительно, мальчик повзрослел, а я и не заметил.
Во время очередного занятия с Ильёй Анатольевичем обсуждаем мои мысли об уровне энергетики у каждого человека.
– Видишь ли, Саша… Ты поставил очень сложные, я бы сказал – философские вопросы. Думаю, немногие давали себе труд об этом задуматься. Ты говоришь, что когда Ваня стал востребован, то у него всё, в том числе и поле, изменилось. Смотри – силой сознания мы можем себя наполнять энергией. Неважно, что это за энергия – солнца или космоса. По-разному называют, но суть одна. Здесь главное – что силой сознания! Когда Ваня почувствовал себя нужным, его сознание изменилось. Он обрёл себя так, как находят потерянную вещь. Стал думать не только о своей жизни, но и об окружающих, то есть о тебе, о том мальчике… Он уже даёт тебе умные советы! Это говорит о том, что у него появилась сильная, стабильная энергетика. Вот тебе возможный ответ на твой вопрос.
– Выходит, если я замкнусь в себе, уйду в пессимизм, то потеряю энергетику?
– Нет! Ты – это случай особый. Тебе это не грозит. Поверь мне. Да и не с твоим складом характера замыкаться в себе. Ты мне порой напоминаешь всадника, который нахлёстывает себя вместо лошади. Хотя, может, в этом тоже что-то есть…
* * *
Юра осторожно шагает с костылями. Сегодня мы впервые вышли за пределы его комнаты. Я иду рядом с ним, готовый поддержать, если вдруг начнёт падать.
– Александр Николаевич! Я… хожу! – на его лице такое счастье! И сразу: – Пойдёмте до папы дойдём!
– Хорошо… Только осторожно. Если устанешь, сразу садимся на первый же стул.
– Замётано! – повторяет он моё, а теперь уже и Ванькино любимое словечко.
Появление сына на костылях в гостиной повергает отца в шок.
– Юрка! Сынок! – он обнимает его, поворачивается ко мне и как смотрит!
Осторожно посадив Юру в кресло, Сергей Александрович подходит ко мне.
– Сашенька! Дорогой ты мой! Как я тебе благодарен! – тоже обнимает и шепчет на ухо. – Ну теперь ты уже не отвертишься. Любой труд должен быть оплачен!
– Но это же ещё опять промежуточный результат, – пытаюсь я сопротивляться.
– Не-ет уж. Сегодня ты так от меня не отвяжешься!
– Я пойду к себе, а вы разбирайтесь, – вмешивается Юра, пытаясь встать. Подхожу и помогаю. Он делает несколько шагов и заявляет: – Я знаю, о чём говорит папа. Вы отказываетесь от денег, а сколько со мной мучаетесь! И вы, и Ваня. Это неправильно!
– Юра, ты ко мне как относишься?
– Очень хорошо. И папа тоже!
– Вот видишь! И я к вам всем отношусь очень хорошо. Вы мне уже как родные стали, а всё насчёт денег… Даже нехорошо как-то, – заканчиваю с укоризной в голосе.
– А подарок от нас с Юрой ты сможешь принять? – с улыбкой спрашивает Сергей Александрович.
– Ну подарок, наверное, смогу, – отвечаю я неуверенно.
– Вот я тебя и поймал! Ну что? Вручаем? – он оборачивается к сыну.
– Конечно, пап. Он сам в руки пошёл! – тот хитро улыбается.
Понимаю, что где-то совершил оплошность, но ещё не понял какую.
– Саша, мы с Юрой посоветовались и решили сделать тебе подарок. Честно говоря, Ваня нам тут немного подыграл. – На! Владей! И езди!
Мне вручаются паспорт и техталон. Смотрю: «Ауди»! Трёхлетка. С моей старушкой, конечно, не сравнить. Вид у меня, наверное, совершенно обалдевший.
– Саша, – Сергей Александрович обнимает меня за плечо, – эта машина была моей. Я её хотел продать, но мы с Юрой подумали и решили подарить тебе. Ты же сам сказал, что подарок примешь. Мы это предполагали. А Ваня помог с твоими документами, чтобы я смог всё оформить, – при этом он так невинно улыбается!
– То есть Ванька с вами в сговоре?
– Да, мы его посвятили. Но он очень боится твоего гнева.
– Ладно, пусть не боится, – я вздыхаю. – Спасибо огромное! И тебе, Юра…
– Вот сейчас обмоем! – радуется хозяин и сразу успокаивает: – Ничего, тебя потом отвезут. Михаила ты знаешь. Виктория! У нас сегодня праздник!
Вплывает Виктория и, увидев Юру посреди комнаты на костылях, быстро подходит ко мне. Да… Жаркие у неё объятия и поцелуи… В обе щеки, троекратно!
– Александр Николаевич, вы меня проводите обратно в мою комнату? – приходит пациент мне на выручку.
Возвращаюсь. В гостиной уже всё накрыто на две персоны.
– Ну садись, садись, Саша! – Сергей Александрович весь светится. Я понимаю его. После двух лет лежания сын не только встал, но даже потихоньку стал ходить. Спокойно располагаюсь, поскольку за стол в этом доме уже давно сажусь без смущения. Вообще здесь очень простая и семейная атмосфера. Когда я поделился своим наблюдением с Юрой, он сказал, что, когда была жива мама, всё было ещё лучше и веселее. Приятно, что обитатели стараются по возможности этот дух поддерживать.
