до шуток.
– Как ты мог?! – воскликнула она и, не выдержав, разрыдалась.
– Да что произошло-то? – непонимающе и ошеломлённо протянул Чеба.
– Я же просила… просила не втягивать нас с Лялькой… в это твоё болото шоу-бизнеса… – с трудом выговорила она, перемежая слова бурными всхлипываниями. – Просила не трогать нас… оставить в покое!
– Ты просила? – Чеба изобразил, что задумался. – Постой-ка, если память мне не изменяет, ты не просила – а требовала. Орала на меня, обзывала асом пиара… то есть пиар-асом, – обиженно уточнил он. – Так в чём проблема? Я тебя больше не трогаю. Даже фотки удалил. Какая муха тебя укусила?
– Муха? – Саня опять залилась слезами. – То есть, это не ты рассказал журналистам о Ляльке?
– Не я, – сердито бросил Чеба. – С этого вопроса и надо было начинать, нет?
– Я тебе не верю, – после небольшой заминки произнесла Саня, но в душу вдруг закралось сомнение: а вдруг Иван и правда ни при чём?
– Господи, да послушай или почитай мои интервью за последний месяц – там ни слова нет о Ляльке! – завёлся он.
– Ага, делать мне нечего – выискивать на просторах сети твои интервью… – буркнула она.
– Могу скинуть тебе ссылки, – ехидно предложил он. – У меня всё сохранено.
Ну да, подумала Саня, горько усмехнувшись, Чеба наверняка дотошно ведёт архив, посвящённый себе любимому, не доверяя такое важное дело пресс-секретарю.
– Но если не ты, то… кто же? – пролепетала она, вконец растерявшись. – Откуда они узнали?
– Санчес, ну ты как маленькая, ей-богу, – хмыкнул он. – Тоже мне – секрет Полишинеля. Как будто вы с Лялькой живёте в вакууме! Да куча народу вас знает, те же соседи могли сдать, или кто-нибудь из Лялькиной школы… Ты же знаешь журналистов – потянут за ниточку и размотают весь клубок.
– И что теперь, – убито прошептала Саня, – это невозможно никак остановить?
Чеба виновато засопел в трубку.
– Боюсь, что нет, Сань. Масс-медиа – как стихия. С ней невозможно бороться. Просто старайся минимизировать потери. Не отвечай на звонки с неизвестных номеров, не вступай в разговоры с незнакомцами…
– Спасибо, Кэп, – вздохнула Саня. – Ну ладно, двигай на свой саундчек. Не смею тебя больше задерживать.
– Прости, Санчес, – неловко пробормотал он.
– За что? Раз ты говоришь, что не рассказывал ничего журналистам.
– За то, что тебя это всё зацепило… Я правда не думал, что всё так получится.
– Проехали, – нехотя отозвалась она. – Давай, пока.
Саня уже несколько дней малодушно не заходила в блог, потому что не готова была читать то, что понаписали ей фанатки мужа. Наверное, следовало поскорее изменить настройки приватности, чтобы незнакомцы не могли читать и комментировать её записи… Но Саня пока боялась даже открывать свою страницу: понимала, что не удержится и заглянет в комменты “хоть одним глазком” – и в итоге всё это опять закончится истерикой и слезами.
Журналисты продолжали ей упорно названивать, так что в конце концов она действительно просто перестала отвечать на звонки с незнакомых номеров. Ей казалось, что если так будет продолжаться – рано или поздно они потеряют к ней интерес и отстанут.
Однако она недооценила их коварства.
То памятное утро началось для них с Лялькой как обычно: подъём по звонку будильника, быстрое приготовление завтрака, затем долгие и упорные попытки разбудить крепко спящего ребёнка. Дочь тоненько и жалобно скулила, цепляясь за подушку обеими руками, и наотрез отказывалась открывать глаза, явно намереваясь спать дальше. Школа? Не, не слышали. Невыносимо жаль было тормошить сонного, тёплого и такого несчастного человечка, но Саня не позволяла себе пойти на поводу у жалости.
В конце концов она просто поволокла Ляльку в ванную – та повисла безвольным кулем, предоставив матери возможность делать с ней всё, что угодно. Саня сама умыла её, почистила ей зубы и таким же кулем потащила на кухню, чтобы впихнуть в неё хотя бы пару ложек овсяной каши с бананом.
Затем – квест под названием “закутай ребёнка в сотню одёжек”, именно за этот долгий и мучительный процесс одевания Саня и ненавидела зиму. Торопливый взгляд на часы – не опаздывают ли? – и можно бежать…
Она даже не сразу поняла, что случилось, когда распахнула дверь и вышла из подъезда вместе с Лялькой. Её вдруг окружили какие-то люди, что-то возбуждённо и громко загалдели, перебивая друг друга, а глаза ослепил яркий свет, неожиданный для утреннего зимнего сумрака. Их фотографировали в упор, буквально расстреливая вспышками – одной, другой, третьей, четвёртой…
Напуганная этой световой атакой Лялька протестующе завизжала. Саня, ещё не до конца осознавая, что происходит, на автомате подхватила дочь на руки и прижала к себе, заслоняя от камер папарацци.
– Скажите, Александра, а как часто Иван навещает свою дочь?..
– Какие у вас с ним сложились отношения после развода?..
– Не могли бы вы назвать точный диагноз ребёнка?..
– Ваша дочь посещает специальную школу?..
Вопросы сыпались со всех сторон, а Саня только растерянно и беспомощно озиралась, щурясь от вспышек.
– Не снимайте, – только и сумела выдавить она, невольно пятясь и крепко прижимая к себе Ляльку, которая продолжала визжать и биться в её руках, норовя вырваться и броситься наутёк.
Наверное, лучшим выходом сейчас было бы вернуться домой, но журналисты окружили её плотным кольцом, так что отступать было некуда. Саня даже представить себе не могла, что с ней может произойти подобное. Она ведь не звезда, не знаменитость – всего лишь бывшая жена одного музыканта, о котором месяц назад никто толком и не знал…
Лялька извивалась как уж, так что Сане стоило неимоверных трудов не выпускать её из рук. Девочка была напугана до истерики.
– Дайте же пройти! – попыталась повысить голос Саня, но её просьбы никто не услышал.
Или не захотел услышать…
– Я сейчас полицию вызову! – пригрозила она.
– Александра, а как вы прокомментируете тот факт, что ваш муж – большой любитель и ценитель женщин? Однокурсники рассказывали, что он не пропускал ни одной юбки… Вы из-за этого развелись?
Она уже чуть не плакала.
– Да вы что, с ума сошли?! Оставьте меня и мою дочь в покое… Отойдите! Я не давала разрешения на съёмку! Я на вас… в суд подам! – в отчаянии добавила она, понимая, что никто не обращает внимания на её наивные угрозы.
Саня в очередной раз попробовала развернуться, чтобы удрать, но позади неё тоже были журналисты, камеры и вопросы…
В этот момент кто-то сделал попытку забрать у неё Ляльку, которая висела на матери, точно обезьянка на пальме. Саня испытала такой животный страх, такой ужас, что чуть не потеряла сознание. Она собрала остатки сил,
