труднодоступный, не имеющий стратегического значения, безопасный.
Таким он и оставался до того момента, пока мы не увидели перед своими воротами людей в форме Сопротивления.
— Что им было нужно?
— Укрытие, передышка… Их преследовали войска Метрополии. Эта группа усталых, загнанных солдат, половина из которых были ранены, просто уходила от преследования. Дорога привела их к нам.
— И вы их впустили?
— Да. После короткого спора.
— Спора?
— Именно. Мы не питали иллюзий. Боялись оказать им помощь. Боялись их самих. Боялись, что вслед за ними сюда придут правительственные войска. Хотели остаться в стороне. Наверное, не будь среди них несколько тяжелораненых, мы бы отказали, но они могли умереть. Настоятель монастыря и мистер Пэн не хотели этого. Обрисовали ситуацию, убедили сомневающихся. Многим это не понравилось, но решение принималось большинством. Люди не очерствели настолько, чтобы не проявить сострадание к нуждающимся, хоть и понимали, к каким последствиям это может привести. Им разрешили остаться в монастыре. Но с условием, что они уйдут, как только позволит состояние их товарищей. И с требованием отдать нам оружие, на время, пока они в стенах монастыря. Мы им не доверяли.
— На это они согласились?
— Не знаю, что сказал своим их старший, судя по всему, он дорожил людьми. Понимал безвыходность положения. Может, им и претило подчиниться гражданским, может, они и считали нас кучкой предателей, не поддерживающих Союза, но они этого не показали и согласились на такие условия. Хотели жить.
— А их преследователи?
— Думаете, правильно ли мы поступили, решившись помочь?
— Да.
— Может, да, а может, нет. Кто знает? Правительственные войска всё же нашли нас. К чему гадать как бы всё могло сложиться. Мы все оказались в том месте, в то время по воле судьбы или слепого случая, без разницы. От нас это не зависело. А вот поступки оказавшихся в Юнхэгуне людей, зависели только от них самих. И каждый поступил по-разному.
Янис Анил
— Мы провалили то задание, точнее, нас перехитрили. Правительственные войска всерьёз взялись за нас и к своей удаче, действовали грамотно и методично. А мы не успели перестроиться.
— Вы имеете в виду сто второй полк Метрополии?
— Да. Конечно, не только их… были и другие, но эти оказались самыми упорными. Один из наших отрядов при поддержке местных, совершил нападение на их группу, взял пленных, благополучно ушёл, но был быстро вычислен их разведкой, скорее всего, они использовали спутники или беспилотники. Неважно. Главное, что мы оказались там в неподходящее время и не могли выполнить приказ. Нам самим пришлось спасаться. Правда, перед этим я лично убедился, что методы Сопротивления не сильно отличаются от нравов солдат Метрополии.
— Что вы имеете в виду?
— Пытки и убийства военнопленных. Слыхали о таком? Думаю да. Одно дело стрелять во врага, зная, что через секунду он, без сомнений, сам сделает выстрел, а другое… Ну вы меня понимаете. Не каждый на такое способен, уж поверьте. Мой отряд соединился с другой группой, действующей в их тылу довольно давно. От них мы должны были получить координаты штаба сто второго полка. Но пока мы туда добирались, обстановка изменилась. На нас самих устроили охоту. Там я и увидел допрос.
— Раньше вы этого не видели?
— Видел, конечно, лично брал «языка» или участвовал в вылазках, но после допроса, пленного отправляли в тыл, в лагеря или на принудительные работы. Возможно, я мало об этом думал и мне так казалось. Не знаю. Знаю, что никогда прежде, не слышал о хладнокровном убийстве попавшего в плен солдата. И уж тем более не видел воочию людей, способных на изощрённые пытки. А оказалось эти люди — мои товарищи. Те, с кем я решил бороться за справедливость.
— Вы не пытались остановить их?
— Нет.
— Простите, это глупый вопрос.
— Ничего. Всё в порядке. У нормального человека должны возникнуть такие мысли. Мысли о грани между солдатом и убийцей. И решение сделать выбор и вмешаться, также личное дело. Я не вмешался. Наверное, просто устал. От всего этого. Да и если признаться честно, тогда я видел, как оружие товарищей, легко повернётся в мою сторону, вздумай я строить из себя всеобщего защитника. Я это понимал. Тогда, наверное, я окончательно решил, что эта война не моя.
— Там вы и получили ранение, после которого лечились на Самуи?
— Да. Мы отступали. Петляли как могли, чтобы оторваться от преследователей. Всё тщетно. В одной из перестрелок пуля угодила мне в шею. В темноте и неразберихе меня вытащили. Каким-то чудом я и ещё несколько счастливчиков, оказались за пределами сжимающегося кольца преследователей. Основной отряд уходил без нас. А мы смогли пробиться к «своим». Моя рана не была на столько серьёзной, но общая потеря крови, плюс грязь, заражение. Меня тащили на руках. Потом лазарет и отправка на реабилитацию в тропический рай. Так, я впервые покинул Новый Пекин и не собирался на него возвращаться.
— Решили дезертировать?
— Да. Только не знал каким образом это сделать. О доме не могло быть и речи. Военная полиция остановила бы меня в два счёта. О перелётах без соответствующих документов можно забыть. Всё контролируют военные. Будь у меня достаточно денег, я смог бы «купить» себе предписание врачей, запрещающее мне отправку на фронт. Не удивляйтесь, это можно было сделать. Знаю такие примеры. Но денег у меня не было. Точнее, «таких» денег. Я провалялся в госпитале на Самуи три недели и так и не придумал выхода. Потом мне сообщили, что через несколько дней транспорт вернёт меня и таких же «счастливчиков» в действующие части… обратно на Пекин.
Янис смотрит в окно. Там его супруга играет на лужайке у дома с их дочерью. Я молча жду.
— Мария рассказала подробности нашей встречи?
— Да.
— Она очень сильная женщина, не правда ли?
— Без сомнения.
— Намного сильнее меня… да и всех, кого я знал.
— Ваш поступок. Вы смелый человек. И благородный.
— Возможно… Возможно, поэтому вы и прилетели сюда… Только она смогла забыть о тех днях… а я до сих пор… на Новом Пекине.
— Мы можем прерваться, если нужно…
— Нет, не стоит… Я закончу, если вам интересно.
— Ну, разумеется. Я бы хотел услышать о Томе Линке и его сыне.
— Том?! Вы общались с ним?
Я утвердительно киваю.
— Он передавал вам привет.
— Я… давно с ним не разговаривал. Всё как-то на потом откладываю. Как он?
— Неплохо. Живёт в своём старом доме. Тихо и спокойно… Вспоминает о Джейке…
— Ещё бы, он был так близок… и не успел.
— Расскажите?
— Ну раз Мария рассказала вам, как
