— Я не совершал все эти страшные преступления. — На глаза его тут же навернулись слезы. — Вам же это известно, не так ли?
Она не знала, как ей реагировать.
Внезапно он отпустил ее и распростер руки.
— Неужели я бы рискнул расстаться с этим домом? Особенно сейчас, когда у меня наконец появились перспективы. Если этот новый фильм будет иметь успех в прокате, я смогу работать в Голливуде. До сих пор мне не удавалось попасть «в яблочко», но теперь мне нельзя упускать шанс. Понимаете, нельзя!
Она с надеждой поглядела на двери.
Он закусил верхнюю губу.
— Я виноват только в том, что скрывал свое прошлое. Я похоронил его, и если бы оно всплыло на поверхность, то…
— Мы намерены сохранить вашу тайну, — твердо заявила она.
Дэниэлс негромко засмеялся.
— В сравнении с вашей моя жизнь, должно быть, кажется очень мелкой и суетной.
— Нет.
— Вы, наверное, считаете, что я целиком завишу от материальных ценностей, и вас это печалит.
— Я вас понимаю, — беспомощно проговорила Анна. Одна часть ее существа отказывалась верить, что знаменитый актер, кинозвезда, ведет себя с ней столь открыто и даже бесцеремонно. Но другая — профессиональная — часть абсолютно не одобряла эту фамильярность.
Она встревожилась, когда он обнял ее за плечи.
— Анна, я хочу вам кое-что показать.
Когда она поменяла позу, он удивленно поглядел на нее.
— Я просто хочу вам кое-что показать.
Он по-прежнему держал одну руку на ее плече, а другой достал из заднего кармана изящный кожаный бумажник какого-то детского фасона.
Лангтон бесшумно открыл дверь и остановился на пороге, наблюдая за ними. Анна и Дэниэлс наклонили головы, едва не соприкоснувшись лбами.
— Я еще никому это не показывал, — нежно произнес Дэниэлс и продемонстрировал маленькую черно-белую фотографию мальчика с испуганными глазами. Его длинные волосы были тщательно приглажены, и она обратила внимание на мешковатые брюки и вязаный джемпер. — Это единственная детская фотография, оставшаяся у меня.
А напротив нее лежал его снимок в какой-то роли. На нем она увидела нынешнего Дэниэлса, загорелого, красивого и уверенно смотрящего вперед. Алан постучал по фотографиям.
— Понимаете? Они глядят друг на друга. И один живет в другом, внутри другого. Один утешает другого. Но оба они — причина и движущая сила моего честолюбия.
Раздался громкий кашель. Анна в растерянности отпрянула.
— Мы кончили осмотр, мистер Дэниэлс, — невозмутимо проговорил Лангтон и смерил Анну странным, неприязненным взглядом.
— Неужели? — небрежно осведомился Дэниэлс и вновь спрятал бумажник в задний карман.
— Да, сэр. Я взял с собой несколько вещей, и вам нужно будет за них расписаться. — Лангтон вошел в комнату. Проходя мимо Анны, он сурово кивнул ей.
— Вы не желали бы проводить меня по квартире и убедиться, что никакого ущерба мы вам не причинили? А вы можете вернуться в машину, Трэвис.
— Да, сэр.
Когда они двинулись к выходу, Дэниэлс поднял ее руку и поднес к своим губам. Она сконфуженно проследила, как он поцеловал ее.
— До свидания, Анна, — чуть-чуть игриво попрощался он. Анна покраснела до корней волос и выбежала за дверь. Выйдя на улицу, она обнаружила, что Льюис и Баролли уже уехали.
Она забралась на заднее сиденье патрульной машины и стала не без тайной дрожи ждать Лангтона. Когда он вышел из дома, она увидела, что Дэниэлс на какой-то момент прильнул к окну, но вскоре исчез. Лангтон открыл переднюю дверь, уселся и так громко хлопнул ею, что машина покачнулась.
— Какого черта вы это сделали? И зачем? — Он круто повернулся к Анне.
— Что именно? — заикаясь, спросила она.
Когда машина тронулась в путь, лицо Лангтона по-прежнему было сердитым, с резко обозначившимися скулами.
— Я полагал, что вы обыскиваете его гребаную комнату, Трэвис. А застал вас с ним, можно сказать, в обнимку. Он ведь держал руку на вашем плече. И я почувствовал, что вторгся в неподходящую минуту. А еще вы позволили ему поцеловать вашу руку. Как по-вашему, что вы делали?
Она сглотнула слюну.
— Что с вами произошло? За каким дьяволом и кому это надо? Ничего более непрофессионального я еще не видел.
— Если вы немного остынете, посидите спокойно и прекратите на меня кричать, я смогу вам ответить.
Лангтон уставился на нее.
— Он что, назначил вам свидание?
— Нет, он рассказал мне о своем детстве. Откровенно, без прикрас. А перед тем как вы вошли в комнату, ему захотелось показать мне фотографию.
— Какую еще фотографию, Трэвис?
— Похожую на ту, что нам показала его приемная мать, — черно-белую фотографию. А напротив нее у него в бумажнике лежала новая, теперешняя.
— В самом деле? И какой же вы сделали вывод? — торопливо осведомился он.
— Он говорил, что одно его детское «я» как будто живет внутри другого. Он также сказал, как боится потерять все, что сумел приобрести. Я подозреваю, что у него вновь пробудился страх того заброшенного, бездомного ребенка.
Лангтон поморщился.
— Ну, это все разные гребаные, блестящие психологические догадки, Трэвис. Я рад, что вы рискнули поступиться чувством собственного достоинства ради золота мудрости. Кстати, он не утверждал, будто этот заброшенный, бездомный ребенок и есть настоящий серийный убийца?
Она лишь угрюмо промолчала.
Через несколько минут Лангтон опять повернулся к ней и заговорил уже более мягко:
— Мы нашли рентгеновский снимок его зубов. Так что Дэниэлс солгал и он вовсе не был потерян.
Анна выглянула из окна машины, решив не говорить ему, что она подумала. По ее мнению, предельная аккуратность Дэниэлса означала только одно — он прекрасно знал, где лежат его вещи. И если бы у него в доме находилась какая-нибудь постыдная улика, он бы ее уничтожил.
Лангтон немного распрямился:
— Так что вы думаете после вашего разговора тет-а-тет с Энтони Даффи?
Она набрала в легкие воздух и глубоко вздохнула.
— Ему есть что терять. Он слишком много приобрел. Вряд ли он готов сейчас поставить свою жизнь на карту.
Последовала недолгая пауза.
— Ну и как, по вашей скромной оценке, он тот самый человек или нет?
— Нет. Я так не считаю. — Анна наклонилась к нему. — А вы?
— Мне понравился его гардероб, — грустно усмехнулся Лангтон.
— Вы уклонились от ответа. — Она тоже попыталась улыбнуться.
— И это все, что вы узнали, — подвел итог Лангтон. Он понимал, что они вполне могли вернуться в отделение с пустыми руками, и это было обидно.
Однако им удалось примириться, и всю дорогу в машине царило спокойствие.
ГЛАВА X
На следующее утро, в девять часов, Анна уже сидела за своим столом в ситуационной, когда Льюис и Баролли пулей вылетели из кабинета Лангтона. Льюис нагловато подмигнул ей и прошептал:
— Я слышал, что он чуть ли не залез тебе под юбку.
— Что? — изумилась она.
— Да я просто пошутил, — усмехнулся Льюис. Внезапно у него зазвонил мобильный телефон, и он неуклюже изогнулся, замахав руками и пытаясь вытащить его из кармана. Наконец достал, выслушал, что ему сказали, а затем схватил свое пальто, заорал: «У нее начались роды! Ребенок вот-вот появится на свет!» — и пробежался по комнате, выскочив в коридор под аккомпанемент гиканья и веселых возгласов.
Когда шум постепенно стих, Мойра поглядела на Анну.
— Ну, давай. Уж мне-то ты можешь выложить все начистоту. Что у тебя там приключилось с Аланом Дэниэлсом? Между вами что-то было?
— Господи! — Анна отодвинула стул и с разгневанным видом направилась в архивный отсек, где Баролли перебирал фотографии из квартиры Дэниэлса.
Его окликнула Джин:
— Я слышала, он живет в настоящем дворце.
Баролли кивнул ей:
— Это и есть дворец. Конечно, я не видел его спальню. Там все проверяла Трэвис. Правильно, Трэвис?
Анна поплотнее захлопнула дверь, отделявшую архивный отсек от ситуационной.
— Да что с тобой происходит? — Мойра посоветовала Анне не обращать внимания: им просто захотелось подурачиться и разрядить обстановку. Баролли лишь усмехнулся в ответ.
В ситуационной появился Лангтон в промокшем плаще. С его зонтика стекали капли дождя.
— Льет, как из ведра, — проговорил он, расстегивая плащ. А после вынул из нагрудного кармана какие-то бумаги и передал их стоявшему поблизости полицейскому. — В отчете сказано, что рентгеновские снимки никуда не годны, там были плохие лучи и четкого отпечатка от укуса нет. То есть Мелиссу укусили чьи-то другие зубы, а не Дэниэлса.
— А из компьютера что-нибудь удалось извлечь? — спросил Баролли.
Лангтон покачал головой. Вид у него был какой-то помятый, и, как часто случалось, он не успел побриться. Анна заметила, что на нем все та же, вчерашняя, рубашка.
