Уарнер протянул Лангтону лист бумаги с рукописным текстом.
— Нет, тут все очень разборчиво. Спасибо.
Когда они вернулись к машине, Анна оглянулась на окно на втором этаже и осторожно провела пальцами по руке Лангтона.
— Он звонит по телефону. Могу поручиться, он пересказывает кому-то наш разговор.
— Вероятно, своему бойфренду, — отозвался Лангтон, садясь в машину. Он попросил шофера сначала отвезти домой Анну. А когда они тронулись в путь, молча сверил полученное расписание со своими записями. И вскоре с видом победителя закрыл записную книжку.
— Интервалы между убийствами совпадают с периодами съемок Алана Дэниэлса в Штатах.
— И сколько времени он там каждый раз проводил?
— По-разному. Иногда пять недель, а случалось, всего два дня. Был и долгий промежуток — в полгода.
Лангтон отдал Анне свою записную книжку и лист бумаги Уарнера. Она принялась их просматривать.
— Я сегодня же ночью вылечу в Штаты и сумею там развернуться. Начну забивать голы, — сказал он, выглянув в окно. А затем произнес, как будто не сразу сообразив: — Вы могли бы со мной отправиться?
— В Штаты?
— Нет, Трэвис, на Луну.
Она вернула ему записную книжку, и он снова положил ее к себе в карман. Когда зазвонил его мобильный телефон, он сначала проверил вызов Ай-Ди, а уже потом ответил:
— Привет. Я подъеду к тебе минут через сорок пять. — Он выслушал и спокойно произнес: — Неплохо звучит. Но мы могли бы перекусить в итальянском ресторане.
Анна принялась гадать, сумела бы она ему что-нибудь приготовить. Она прижалась к спинке сиденья и выглянула в окно, пока он вел свой, судя по всему, сугубо интимный разговор. Лангтон мягко, негромко рассмеялся и отключил телефон.
— Хотите газету? — не обернувшись, спросил он.
— Спасибо.
Он через плечо протянул ей газету.
Больше за время поездки они не сказали ни слова. Лангтон задремал. Когда машина остановилась у ее дома, он на минуту проснулся, увидел, что она выходит, и пожелал ей спокойной ночи. Было почти без десяти десять. «Интересно, с кем он собрался пообедать?» — подумала она. Но кем бы ни была эта женщина, она хорошо гладила его рубашки.
* * *
Квартира Анны состояла из спальни, крохотной ванной, большой гостиной и маленькой кухни. Пол устилали ковры овсяного цвета. Шкафы и буфеты занимали много места, и ее это радовало. В общем, это была очень аккуратная квартира, но почти не отражавшая характер Анны, возможно, потому, что она до сих пор не могла его четко определить.
Она впервые в жизни купила себе квартиру, а не снимала ее. После смерти отца дом со старым садом стал казаться ей невыносимым, вечным напоминанием об утрате. И она переехала с Уаррингтон Крисчент на Майда Вале, хотя и не слишком далеко, в чем был определенный комфорт.
Анна знала в лицо местного киоскера и почтальона, и жильцы соседних домов тоже знали ее. Ей это нравилось. Она приняла душ и выругала себя за неуместное любопытство к личной жизни Лангтона, тем более что он совершенно не интересовался ее судьбой. Вот и ей не мешало бы вести себя с ним столь же равнодушно. Зачем ей знать, с кем он живет? Он просто ее начальник, а она подчиненная, детектив-сержант, с коротко стриженными кудрями и в нестандартном костюме.
Не успела Анна выйти из-под душа и вытереться, как зазвонил телефон. Она бросилась в комнату и проверила время. Кто это мог звонить ей в такой поздний час?
— Трэвис? — неторопливо произнес знакомый голос Лангтона.
— Да, сэр.
— У нас новая сенсация, настоящий хит: в Сан-Франциско найден труп, и убийство было совершено тем же способом. Я подумал, мне стоит вам сообщить.
— Спасибо, это…
Но он уже повесил трубку. Раздались гудки. Что же, решила она, во всяком случае, он не будет обедать при свечах в итальянском ресторане со своей подружкой. И спокойно улеглась в постель, взглянув напоследок на отцовскую фотографию.
— Прости, папа. Но мне кажется, он испорчен до мозга костей.
Когда она закрыла глаза и попыталась уснуть, то вспомнила отцовские слова: «Если ты когда-нибудь станешь служить в полиции, милая, лучше не выходи замуж. Ты никогда не найдешь мужчину, способного тебя понять, как понимала меня твоя мама». Тогда, сказав их, он встал и крепко обнял жену. Он расследовал очередное дело, и они не виделись целыми днями. Но долгие отлучки никогда не расстраивали ее мать, и она не ревновала его к работе. А просто использовала свободное время для написания статей в свой журнал или для рисования.
В ответ Изабель только посмеялась над ним и заявила:
— Надеюсь, ты не советуешь нашей дочери превратиться в лесбиянку, а иначе она никак не сможет иметь дело с партнером в юбке.
В детстве Анна обожала, когда родители вот так подтрунивали над собой и над ней. Они были очень счастливой парой — ведь их привязанность основывалась на полном доверии. Теперь, повзрослев, Анна часто размышляла, найдет ли она подобного человека и будет ли ему столь же безоглядно верить. Разумеется, ее родители нежно любили друг друга, хотя, кажется, не чувствовали бремени зависимости. Ее мать была очень самодостаточным человеком и воспринимала отсутствие мужа как возможность заняться своими делами. Это удавалось ей куда лучше, чем молодой Анне.
«Любопытно, достигну ли я когда-нибудь такой независимости в отношениях с близким человеком», — подумала она. До сих пор у нее вообще ни с кем не возникало настоящей близости. Она была папиной дочкой, «вышедшей замуж» за свою работу. И это продолжалось несколько лет, пока Лангтон не распахнул дверь и не вошел в ее жизнь.
* * *
Следующим утром в ситуационной ни на минуту не смолкали разговоры. Сотрудники жужжащим шепотом передавали новости из Сан-Франциско о найденном полуразложившемся трупе с теми же признаками преступления. Женщину задушили ее колготками и связали руки за спиной нижним бельем. Жертву звали Тельма Дельрау, и она была проституткой двадцати четырех лет. Время убийства в Америке приблизительно совпадало с долгим перерывом между двумя английскими преступлениями. Свидетелей так и не оказалось, ДНК не смогли выявить, и при отсутствии подозреваемого дело отправили в архив, где оно и осталось.
Команда Лангтона знала, что их подозреваемый находился в тот период в Сан-Франциско, но одного этого факта было недостаточно для ордера на его арест. Тем не менее Лангтон поручил одной из групп следователей добиться в магистрате разрешения на обыск квартиры Дэниэлса. Следующим вечером они получили е-мейл из Чикаго.
Там обнаружили и вторую жертву, на сей раз попавшую под руку убийце в перерыве между убийствами Барбары Уиттл и Берил Виллиерс, когда Алан Дэниэлс опять снимался в Штатах. Перешептывания в ситуационной возобновились, и она наполнилась еще более сильным гулом: всем стало ясно, что это не случайное совпадение. Женщину нашли на пустыре. Те же признаки преступления. Неудивительно, что и она была известной проституткой, Сади Задин, сорока лет. Ее тело не удавалось отыскать уже полгода. Характер убийств и типы жертв ничем не отличались от английских образцов.
Они уведомили начальницу об американских открытиях, и она, решив не ослаблять хватки, проявила неподдельный интерес к расследованию. И попросила держать ее в курсе всех событий. Однако они располагали лишь косвенными доказательствами того, что Алан Дэниэлс мог находиться и в Англии, и в Штатах, когда совершались эти убийства. А без анализа ДНК и свидетелей дело никогда не поступит в суд.
На третий день до них дошли новости из Лос-Анджелеса. Очередная сенсация и третья американская жертва, на сей раз моложе прочих. Марле Кортни, наркоманке, прочно подсевшей на героин, было двадцать девять лет. И опять те же признаки преступления — ее задушили и связали нижним бельем. Полиция Лос-Анджелеса отправила по е-мейлу фотографии жертвы на месте убийства, в том числе и заснятый крупным планом способ ее удушения. Все три американки были изнасилованы с явными свидетельствами анального проникновения. Но ни у одной из них не обнаружили следов от укусов, и, вероятно, им не вставляли кляп в рот. Очевидцев преступлений, как и прежде, отыскать не удалось, и не было ни одной нити, способной привести детективов к преступнику. Американские жертвы не знали друг друга, жили в разных городах, и, похоже, их ничто не связывало. Марлу Кортни убили в интервале между шестой и седьмой английскими жертвами — Мэри Мерфи и Мелиссой Стивенс, во всяком случае, так выходило по времени.
«Золотая» группа решила, что с учетом широкой известности их подозреваемого команда Лангтона должна просить согласия у руководства, переходя к каждой новой стадии расследования. Лангтон побагровел от гнева и обиды, и его чуть не хватил удар, когда ему не дали разрешения на арест Алана Дэниэлса. Начальство считало, что «совпадения в высшей степени знаменательны», но до сих пор ни одна улика еще не найдена и, значит, причастность Дэниэлса к преступлениям не подтверждена. А его пребывание поблизости от мест совершения убийств в равной мере не служит доказательством вины, как, впрочем, и знакомство со всеми английскими жертвами. Начальница пуще огня боялась критики со стороны СМИ: вдруг выяснится, что они ошиблись и Дэниэлс ни в чем не виноват? Выражение «косвенные доказательства» падало со стуком более тяжелым, чем у крикетного шара.
