умереть в числовом значении. Я подозревал, что это было максимально возможным показателем удачи.
– Что у тебя там? – с любопытством спросила Кэт.
Я ослабил концентрацию, и таблица исчезла, а комната вновь стала реальной.
– У тебя тоже до хрена удачи?
– Да.
– А сколько интеллекта в очках, а не процентах?
– Тридцать пять.
– Хм, – задумался я. – Почему у меня тридцать четыре, и это девяносто два процента, а у тебя тридцать пять, и при этом сто сорок шесть?
– Без понятия. Ты в этом лучше разбираешься, чем я.
– Может, это как-то связано с оптимальным показателем для персонажа? – предположил я. – То есть у тебя в норме должно быть двадцать четыре, а у меня – тридцать семь?
Кэт прищурилась.
– Ты хочешь сказать, что в норме, – она сделала ударение на последнем слове, – у меня интеллекта должно быть в полтора раза меньше?
Я с опаской пожал плечами.
– Не у тебя. У твоего персонажа.
– Мне одной кажется, что эту игру разрабатывали отбитые на голову шовинисты? – прошипела Кэт, после чего развернулась и с силой запустила кинжал в стену. Он воткнулся ровно по центру мишени.
– Сколько у тебя обучаемость? – спросил я, глядя на кинжал.
– Двадцать, – резко ответила она. – Что, тоже перебор?
– Да нет, – усмехнулся я. – По-моему, в самый раз.
⁂
Открытая статистика оказалась ящиком Пандоры. Еще немного потренировавшись, мы научились открывать другие показатели, отслеживать в режиме реального времени очки здоровья и уровень усталости, даже видеть полный перечень предметов, которые таскали Гугл и Сири.
И мир вокруг окончательно перестал для нас существовать.
Теперь я понял, что даже после встречи с Создателем все еще воспринимал происходящее как реальность – странную, измененную, работающую по особым законам, но все же реальность. Я жил, дышал и думал так же, как и раньше. И необходимость есть или спать – даже следовать определенной цели – все это было вызвано силой привычки, желанием следовать знакомым паттернам, повторением знакомых действий.
Однако теперь все изменилось. Я стал есть и спать ровно столько, сколько было нужно, чтобы поскорее избавиться от красной строки «Среднее повреждение». Садился, когда усталость переваливала за пятьдесят процентов. Точил клинок – чтобы увеличить урон.
Уровень Кэт был в два с лишним раза меньше моего – всего пятнадцатый. Я удивился, как она без оружия добралась и до него, но, видимо, конструирование лесопрёта и другие небоевые квесты котировались так же высоко.
У меня и впрямь имелось невыполненное задание «Дипломатические отношения с Айолой», как и десяток других – но пока не было никакого желания их выполнять. Основным – и единственным, имевшим смысл – оставалось зловещее «Несущие смерть». Оно разбивалось на шесть подзаданий, из которых выбрать можно было любое. Но теперь я тоже склонялся к тому, чтобы вернуться в Берг и атаковать местную тюрьму. Это был просто квест, который следовало пройти. И в нашем случае не нужно было даже предварительно сохраняться.
⁂
Пока я сидел в деревне и восстанавливал силы, Кэт часто пропадала. Я не мог этого запретить и умом даже понимал, что ей было бы невообразимо скучно торчать со мной в доме старосты – и все же мне было неспокойно. Вероятно, я чувствовал, как чем дальше, тем больше Кэт перестает от меня зависеть, что она больше не нуждается в моей защите и руководстве.
Я не знал, куда она уходила – но, возвращаясь, всякий раз Кэт начинала выглядеть и вести себя несколько иначе, чем накануне. Ее лицо становилось все жестче и непроницаемее – и если раньше такое выражение возникало у Кэт в минуты стресса или неприятных воспоминаний, то теперь оно стало постоянным. Правда, теперь эта жесткость сочеталась с едва уловимой легкой иронией, а то и издевкой, сквозившей в ее словах.
Иногда, лежа на постели и маясь бездельем, я думал, не виноват ли сам в том, что происходит с Кэт. Потому что ведь это я заставил ее взяться за оружие. И сделал это с весьма эгоистичной целью – потому что мне не хватало напарника. Соратника. Собрата по оружию. Покупая глефу для Кэт, я при этом рисовал себе в голове картины, как мы вместе с ней прорываемся сквозь толпы врагов, эффектно раскидывая вокруг себя их бездыханные трупы, а потом… хм… потом…
В конечном итоге, эти мысли привели меня к тому, что когда Лея, жена старосты, принесла мне ужин, я применил всю мощь своих ста двадцати четырех процентов харизмы и заставил ее остаться.
И в этом статистика тоже сыграла свою роль. Перешагнув на новую ступень нереальности, игра стала вновь по-своему реалистичной. Просто теперь степень условности была четко определена – оставалось лишь использовать это в свою пользу, выжать из придуманного максимум настоящего.
И Лея была восхитительна. Пусть и оставаясь компьютерным кодом, дополненным нейросетью в соответствии с моими представлениями и желаниями, она все равно была непредсказуемо очаровательна и узнаваемо дерзка. «В конце концов, это все можно считать дополненной и расширенной версией сна», – сказал я самому себе, когда мои руки уже проделали под юбкой Леи весь путь от ее лодыжек до коленей, а затем перебрались на бедра. Она засмеялась и откинула голову, вытянув полную шею.
А я не удержался и все-таки глянул в этот момент статистику – к тому времени ее постоянное отслеживание стало привычным рутинным действием, вроде проверки сообщений на телефоне. И с удивлением и странным, несколько извращенным удовлетворением я увидел, что очки моего опыта растут.
«Так вот где Кэт набрала свои уровни», – мстительно подумал я, крепче обхватывая бедра Леи. Это был странный образ мысли, тем более, что в этот момент любовью занимался как раз я, а не Кэт, да и рассказанная ею в лесу история никак не оставляла поводов для осуждения.
Но я осуждал. Не ее тогда, растерянную и беззащитную, а ее сейчас. Ту, которая пришла через пару часов после ухода Леи, когда за окнами уже стемнело.
Кэт вошла в мою комнату и села за стол с остатками моей трапезы с властным, независимым видом, как будто мы с ней уже успели прожить лет десять в браке и благополучно развестись. Закинула ноги на лавку, откинулась спиной в угол. И молчала, как будто говорить со мной ей было совершенно не интересно…
– Двадцатый, – неожиданно произнесла Кэт, причем бодрая интонация в ее голосе сильно контрастировала с мрачным образом моих мыслей.
– Кто «двадцатый»? – не понял я.
– Уровень. Сегодня до него добралась.
– Каким образом? – подозрительно прищурился я, вспомнив свой собственный любопытный опыт с… опытом.
– Понабрала мелких заданий и выполнила их, – пожала плечами Кэт. – То найди, это принеси, чуду-юду прибей, дом потуши. Ничего
