Прохожу вдоль перил и по лестнице — работает память тела. Чувствую себя совершенно как дома. Поднимаюсь, понимая, что Келли была права, — я действительно жил в этом доме. Смотрю в разбитое окно — впереди огромный массив темных, пустых домов. Здесь меня и схватили — я прибежал в поисках убежища, но был обнаружен, пришлось прыгать из этого окна. Я ударился и потерял сознание. Отхожу от квадрата лунного света на полу. Что еще есть в этом доме? Не оставил ли я здесь чего-то?
Иду через кухню, на ходу прикасаюсь ко всем пустотам. Пустота в столе, где должна стоять плита, а рядом — пустота для посудомойки. У шкафа нет дверей. Висит так и не пригодившаяся подводка для льдогенератора.
Комнаты необитаемы, но знакомы. Собираю воедино воспоминания о доме и о двух потерянных неделях. Доктор Ванек всеми силами помогал мне вспомнить именно это… По крайней мере, это является частью чего-то большего. Прохожу через недоделанные двери в поисках утраченных воспоминаний.
В стене спальной комнаты темная дыра с неровными краями, словно оставленная взрывом пробоина. Подхожу ближе и понимаю, что это не дыра, а старое коричневое пятно шириной фута два и высотой три. Кровь? Чья? Не помню, было ли это здесь раньше. Может быть, я ранил полицейского? Или кого-то еще?
Если не пожалею времени на поиски, найду ли я других жертв маньяка, зацементированных в полу?
Спускаюсь осмотреть подвал; его не успели отделать, в некоторых местах голый гипсокартон, в других — потрескавшийся бетон в решетчатой деревянной опалубке. Осматриваю каждое помещение, не найдется ли какая подсказка. Постепенно прихожу в отчаяние оттого, что ничего не обнаруживается. Свет здесь отсутствует, темнота почти полная, искать приходится больше на ощупь. Всё на своих местах, и тот факт, что мне это известно, особенно ужасает. В последней спальне — я знаю, что это моя комната, — нахожу влажное ветхое одеяло и небольшую картонную коробку. На ней стоит стационарный телефон, тонкий провод от которого уходит в стенной шкаф.
Знаю, что телефон работает, и это опять не предположение, а факт. Снимаю трубку, слышу гудок, кладу ее назад. С какой стати в пустом доме телефонная линия? Здесь нет электричества, нет воды, даже раковин нет, но телефон работает, ток безопасно бежит по проводам, излучение не передается по воздуху. Это кажется почти невероятным — идеальное убежище для бездомного с мучительной физической реакцией на электромагнитные поля. Где еще в городе мог я найти такое удобное место, защищенное от всевозможных сигналов? На тысячи футов во все стороны нет никакой цивилизации: ни сотовых, ни радио, ни микроволновок, ни беспроводного доступа к Интернету. Нет и людей — с лицами или без. Живя здесь, я чувствовал себя в абсолютной безопасности и в то же время располагал основными удобствами вроде крыши над головой и связи. Кто обо всем этом позаботился? Кто провел телефонный провод?
Кто обслуживает связь?
Электричество можно красть, подключаясь к чужим линиям, но с телефоном это не проходит. Необходим конкретный номер, известный телефонной компании, которая его и обслуживает. Иначе не дозвониться. Даже гудка не услышишь, сняв трубку.
Передвигаю аппарат и открываю коробку под ним, надеясь найти там подсказку. Пусто. Смотрю в темноте на телефон. Это моя связь с истиной — тот, кто установил аппарат, участвует в заговоре. Безликие пользовались телефоном для наблюдения за мной? Мог ли я звонить кому-то сам? Кому? Не в полицию, не на работу и, уж конечно, не отцу. Возможно, Люси, но для этого мне не требовался телефон. Вероятно, я вообще им не пользовался.
Звонок!
Смотрю на аппарат, в темной комнате у него неясные, скругленные очертания. Кого я услышу, сняв трубку? Что это будет значить?
Не имеет значения, кто звонит; для этого-то я и пришел. Это все, к чему я стремился. К этому телефону.
Звонок!
Снимаю трубку:
— Слушаю?
— Майкл, слава богу, что ты здесь, мы тебя повсюду ищем.
Потрясенный, с отвисшей челюстью, смотрю на телефон. Потом снова подношу трубку к уху:
— Доктор Ванек?
Глава 24
Доктор Ванек говорит взволнованным голосом:
— Была надежда, что ты найдешь этот дом. Удивлен, что память уже вернулась к тебе. Никуда не уходи, я сейчас приеду.
— Постойте-постойте, — тут же говорю я, в то время как мозг пытается осознать происходящее. — Что это за дом? Как вы узнали, что я буду здесь?
— Я же сказал, чтобы ты шел туда.
— Нет, речь о другом: откуда вы узнали, что я буду в этом доме? И откуда вам известен номер этого телефона?
— Майкл… — Он замолкает. — Ты хочешь сказать… — Снова молчание. — Ты хочешь сказать, что все еще не помнишь?
— Не помню чего?
— Всего! — кричит он. — Дом, сигналы, безликих. Как ты нашел дом, если ничего не помнишь?
— Мне сказала о нем журналистка.
— Не думал, что она станет отвечать. Майкл, нужно, чтобы ты сам вспомнил. Вот почему я не хотел тебе помогать.
— Пришлось ее убедить, — говорю я, пытаясь собраться с мыслями, чтобы осознать происходящее. — О чем вы говорите? Что тут происходит?
— Ты и в самом деле ничего не помнишь? — Он кряхтит. — Неудивительно, что ты набросился на Николая.
— На Николая? — Внезапно приходит понимание. — Вы говорите о Нике, ночном уборщике?
— Он пытался тебе помочь!
— Ник был одним из них! У него не было лица!
— И ты в своей идиотской паранойе решил, что он тебе угрожает. А он пытался помочь!
— Он напал на меня.
— Да? Он что, вытащил нож, или пистолет, или ужасный смертоносный сотовый телефон? Он ударил тебя кулаком? Или лягнул?
— Он бросился прямо на меня.
— На тебя или в твою сторону? Это большая разница.
— Я… — Не могу подобрать подходящие слова. — Я… — Сжимаю зубы, исполненный решимости: не позволю себя запутать. — Он пытался меня убить.
— Он пытался тебя спасти, — говорит Ванек. — Хотя такому болвану эта задача явно была не по силам.
— Никто меня не спасал. Я бежал… Заметил, что у него нет лица, и убежал.
— Полагаю, ты считаешь, что сделал это по собственной воле.
— Там больше никого не было.
— Вот именно. Тебе это не показалось странным? Сколько понадобилось времени, чтобы перетащить тело и снять с него одежду? И никто этого не заметил! Где был охранник? А камеры наблюдения? Даже ночная сестра лежала в отключке!
— Это было… — Понятия не имею, что это было.
— Николай и другие подготовили твой побег из больницы, — сообщает Ванек, — но ты ушел без посторонней помощи и теперь на свободе. И явно очень опасен.
— Он мне не помогал, — твердо говорю я. — Не знаю, где был охранник, но кое-кто там оставался — сестра, например.
— Вероятно, поэтому Ник и побежал к тебе — чтобы ты не закричал и не привлек внимания. Как мы могли знать, что ты первым делом его убьешь? Мы думали, что ты вспомнил!
— С какой стати безликие вдруг стали бы мне помогать?
— А ты подумай! Почему ты можешь видеть безликих, а другие нет? Почему ФБР пытается допросить тебя?
— Они не допрашивали, они… задавали вопросы. Это другое.
— А почему доктор дал тебе столько таблеток?
— Не знаю.
— Почему тебе пытались сделать томографию каждый раз, когда ты слишком близко приближался к истине?
— Не знаю!
— Майкл брось, пораскинь мозгами! Безликие помогают тебе, потому что ты — один из них.
На негнущихся ногах делаю шаг назад, задеваю телефонный аппарат.
— Это неправда.
— Черт побери, ты должен это помнить!
Невозможно. Оглядываюсь, словно рядом скрыт какой-то ответ или путь к спасению, но там ничего нет. Только стены вокруг, удерживающие меня. Становится нечем дышать, словно легкие сжались до размеров горошины. Еще шаг назад, отталкиваю телефон, шнур вылетает из черной дыры в стенном шкафу.
Аппарат больше ни с чем не соединен.
— Майкл, — спокойно говорит Ванек, — оставайся на месте, я сейчас приеду. Жаль, что тебе пришлось узнать это таким образом, но мы думали, ты уже все вспомнил. Иначе как бы тебе удалось найти дом?
Тяну шнур, пока вилка не оказывается в руке. Вот она, передо мной.
— Майкл, если увидишь еще кого-нибудь без лица, пожалуйста, не кидайся его убивать!
— Вас не существует.
— Конечно же я существую.
— Телефонный шнур выдернут. — Подхожу к открытому стенному шкафу и пытаюсь нащупать в темноте розетку. Там ничего нет — вилка ни с чем не была соединена. — Телефон не работает, а это значит, что весь разговор происходил только в моей голове. Вы галлюцинация.
— Если я существую в твоей голове, это еще не значит, что я галлюцинация…
Бросаю трубку и выбегаю наружу. Ночь прозрачна и холодна, звезды слабо мерцают сквозь удушающее свечение городских огней. Ослепленный паникой, бегу к машине, быстро открываю дверцу. Поворачиваю ключ зажигания и чувствую, как оживает двигатель, вонзая в ступни магнитные иголки. Звонит телефон отца, заставляет в испуге вскрикнуть. Подношу руки к вискам, защищаясь от боли, но ее нет, сигнал не причиняет мучений. В телефоне нет аккумулятора.
