— Истинно так, — согласился с ним Штанге. — Однако вернемся к романтикам. Выяснилось, что девица разделяла взгляд своего эсэс-возлюбленного, что сразу же облегчило нашу жизнь. Они то… — начал было Штанге, однако договорить не успел. Появившийся на мостике посыльный прокричал:
— Господин капитан-лейтенант, акустик засек субмарину! Движется в направлении дрейфующего «Сан-Фернандо». Похоже, что субмарина наша, из «Карибской стаи».
— Но это всего лишь его предположение?
— Старший офицер Хорн — того же мнения.
— Объявить тревогу! Готовиться к погружению!
— Поздно, — как можно спокойнее произнес Кеммер-Штубер. — Субмарина всплывает.
— Уже?! — припал к окулярам бинокля капитан-лейтенант. — Это ж как понимать?! Их акустик не обнаружил нашего присутствия?
— Почуяв большую и беззащитную добычу, на субмарине попросту потеряли страх. И нюх.
— Тем более — погружаемся.
— Это наша субмарина! — появился на мостике старший офицер Йохан Хорн. — Радист вышел на условленную волну и связался с их радистом. Никаких сомнений, это — наши моряки!
— Ну и?… — вновь поднес бинокль к глазам Штанге. — Кто этой акулой командует?
— Субмарина идет под флагом командора Кнохена.
— Не может быть! Вы не ослышались?
— Никакой ошибки, командора Кнохена.
— Неужели этот Ржавый Утопленник все еще на плаву?! Мне сказали, что связь с ним давно потеряна и, скорее всего, он уже покоится на дне.
— Пока что — на борту субмарины, — заверил командира лейтенант Хорн, — которая — вот она!
— Пусть радист сообщит ему, что я помиловал команду этого судна, хотя судовую рацию мои люди из строя вывели. И что Кнохен опоздал: горючего на «Сан-Фернандо» уже нет. Он ведь наверняка рыщет в поисках его. Так порадуем же командора хотя бы одной «радостной» вестью.
Лейтенант тотчас же бросился к микрофону командного отсека, чтобы передать команду радисту.
— Этот Ржавый Утопленник, — продолжил свой рассказ Штанге, — умудрился в качестве командира корабля оставить на дне эсминец, морского охотника и две субмарины. И всякий раз каким-то чудом всплывал. Предыдущая субмарина, которой он командовал, получила у Нормандских островов две пробоины, потеряла ход и легла на неглубокое дно. Закрывшись со своим вестовым в командирском отсеке, он приказал закачивать туда воздух, чтобы максимально повысить давление, а затем быстро открыл люк, и большим воздушным пузырем их выбросило из отсека. Однако уже на поверхности матрос скончался, что-то там у него произошло то ли с легкими, то ли с сердцем.
— Господин капитан-лейтенант, — вновь появился на мостике Хорн, — ваше радиосообщение на субмарину «Демон» передано.
— Так они действительно истратили все горючее? Если да, придется с ними поделиться.
— Я запросил. Горючим они заправлены. Вчера перехватили танкер.
— Это упрощает ситуацию.
— Командор уведомил, что сейчас его субмарина приблизится к нам.
— Если у него найдется бутылка хорошего кубинского рома, пусть причаливает. Правда, многовато нас здесь собралось. Как бы не налетело звено американских морских штурмовиков.
Пока офицеры делились мнениями и предположениями, моряки «Демона» тоже успели взять на абордаж несчастный «Сан-Фернандо» и, ничем особым не поживившись, вернулись на субмарину.
— Однако обратимся к незавершенной истории Ржавого Утопленника, — молвил Штанге, все еще осматривая «венесуэльца» и «Демона» в бинокль. Он опасался, что командор не оставит корабль на плаву, но в то же время понимал, что уже никак не способен будет повлиять на решение командира субмарины, а значит, и на судьбу венесуэльских моряков. — На острове был наш гарнизон, и Кнохену повезло: его подобрал патрульный катер. Когда через трое суток, доставленный в Берлин на «Хейнкеле-111», он предстал перед адмиралом Эберхардом Готом в старательно отутюженном мундире и сообщил, что вся команда, кроме него, осталась на дне, командующий подводным флотом так рассвирепел, что чуть не пристрелил его.
«Ты даже не пытался спасти свою новейшего типа субмарину или хотя бы часть своей команды! — орал он, размахивая пистолетом. — Ты бросил своих моряков на произвол судьбы и трусливо бежал. Зачем ты мне нужен здесь — без субмарины и команды?!»
— Адмирала, джентльмены, можно понять, — заметил Кеммер-Штубер, и на сей раз не отказываясь от понравившегося ему английского великосветского обращения.
— От суда Кнохена спасло только заступничество какого-то генерала, состоявшего с ним в родстве. Ибо действовал этот генерал, понятное дело, черед гросс-адмирала Деница.
— Имя генерала помните? — на всякий случай поинтересовался Штубер.
— Знаю только, что теперь он арестован и им занимается гестапо. Как оказалось, он каким-то образом связан был с заговорщиками, совершившими покушение на фюрера в июле прошлого года.
— Тогда многое проясняется, — проворчал Штубер.
— Причем арестован, говорят, по настоянию Скорцени.
— Даже так?! — мрачновато возрадовался штурмбаннфюрер СС, окончательно формируя при этом свое отношение к командору.
— А Кнохена адмирал Гот отправил сюда, подальше от СД и гестапо. Так что вот он перед вами, уже в чине командора.
— Странно только, что он не был арестован вместе с генералом-покровителем. Обычно Скорцени так не ошибается. Поскольку Скорцени в подобных ситуациях ошибаться вообще не свойственно.
Пока он завершал свой рассказ, «Демон» погрузился в океанские воды и, взяв курс на сближение с «Колумбусом», спокойно, как во время учебных морских стрельб, расстрелял венесуэльское судно из торпедного аппарата. И после этого опять всплыл, чтобы командор сначала в перископ, а затем уже с мостика мог понаблюдать за гибелью огромного судна.
— Для такого красавца не жалко торпеды, а, Штанге?! — прокричал он в мегафон, пока двое его моряков увековечивали пожар на «Сан-Фернандо» и медленное погружение судна на фотопленку. — Или все-таки жалко?
— Вам ведь было сообщено, что я, командир субмарины «Фюрер-конвоя», помиловал это судно, предварительно выведя из строя рацию.
— Вы, Штанге, — да, помиловали. А я — нет. И потом, вы что-то там сказали о субмарине «Фюрер-конвоя». Это что, стая такая?
— Секретное соединение, подчиняющееся лично фюреру и командование которым возложено на гросс-адмирала Деница.
Это уточнение сразу же заставило Кнохена призадуматься. Если он что-либо и слышал краем уха о некоем секретном соединении огромных субмарин, то не придавал этому значения. И потом, само название — «Фюрер-конвой».
— Мои моряки выяснили, — ушел от этой темы командор, — что на борту «Сан-Фернандо» находится руда, которую он доставлял в Штаты.
— Он не шел в Штаты, — возразил капитан-лейтенант.
— Значит, в Англию, что еще преступнее. Я вообще не приемлю какие-либо суда в Атлантике, кроме германских. Так что битва за Атлантику продолжается. И можете поздравить меня с очередной победой.
Штубер молча взял у Штанге мегафон и, озарив улыбкой свое смугловатое, корсиканское, как называл его Скорцени, лицо, ответил:
— Теперь мне понятно, как вы, Кнохен, добываете тоннаж потопленных вами судов. И теперь нам понятно, кто в Атлантике играет роль падальщика. Вынужден вам напомнить, что нет ничего презреннее, нежели добивать раненную дичь, которую пожалел настоящий охотник.
— А вы, собственно, кто такой?! Эй, Штанге, что это за умник у тебя на мостике?!
— Это офицер СД, заместитель Отто Скорцени, того самого, который арестовывая вашего генерала-покровителя и который сожалеет, что в свое время адмирал Эберхард Гот не пристрелил вас в своем кабинете, — въедливо объяснил ему капитан-лейтенант.
— Хватит мусолить эту старую, тухлую историю! — взвинтился Кнохен.
— Кстати, офицер СД как заместитель Скорцени запросто может исправить эту ошибку командующего подводным флотом рейха, ибо имеет для этого все полномочия.
— Скорцени! — почему-то поразило Кнохена повторное упоминание здесь, посреди океана, имени обер-диверсанта рейха. — При чем здесь Скорцени?!
— Скорцени — при всем, — ответил Штубер, вновь вернув себе мегафон. — Особенно когда речь идет о чьем-либо родстве с генералами-заговорщиками. И вы, лично вы, Кнохен, очень скоро в этом убедитесь.
— Это следует воспринимать как угрозу?
— Как благословение перед виселицей. Такой ответ вас устроит? А теперь оглянитесь на гибнущий торговый корабль и хорошенько помолитесь во спасение душ невинно убиенных вами венесуэльских моряков, И пусть только я увижу упоминание о потоплении вами «Сан-Фернандо» в вашем донесении в штаб кригсмарине! Все, Штанге, — тотчас же обратился Штубер к командиру «Колумбуса», — задраивайте люки, и уходим отсюда.
— Я думаю, нам бы следовало поговорить с вами, господин офицер из СД, — занервничал Кнохен, видя, что Штубер, Штанге и Зебольд в самом деле собираются скрыться в командном отсеке.
