– А… – начала было Агата, но Келдыш продолжил:
– Почему именно в столицу? Вы же не принцесса Монако и не дочь какой-нибудь суперзвезды. Ваша бабушка не в состоянии заплатить за вас выкуп. Кому понадобилось вас похищать, кроме магов? Причем магов-преступников. Мы ведь можем забрать вас в любую минуту… В последнее время СКМ зарегистрировано некое… шевеление, с провинций потянулось множество неклейменых магов. Так что все ниточки ведут в столицу.
– А вы знаете, кто меня похитил?
Келдыш смотрел с насмешкой.
– Нет. Вы ведь не сказали. Но явно кто-то из стариков. Кому небезразлична фамилия Мортимер. Если покопаться в архиве… Скорее всего кто-то из членов исследовательской группы. Их немного осталось… Ох, черт! – Он сморщился, потер лоб. – Опять раскалывается!
– Не напрягайтесь, – поспешно посоветовала Агата. Еще чуть-чуть – и он начнет перечислять фамилии. Тогда она точно выдаст Лема – моргнет, или покраснеет, или еще что-нибудь такое… Она плохо умеет врать. А Келдыш – Ловец. Он работал в полиции. Он сразу догадается.
Келдыш хмыкнул.
– Сочувствуете мне или опасаетесь за своих новых приятелей?
– Все вместе! – буркнула Агата. – А вы… вели какой-нибудь допрос?
– Допросы – не в моей юрисдикции, Мортимер. Я только Ловец.
– А… принимали когда-нибудь участие?
Он внимательно разглядывал ее. Телевизор за его головой надрывался от хохота.
– Что именно вас интересует? Сама процедура проведения допроса? Или вы хотите спросить – применял ли я когда-нибудь пытки? Ведь именно на это намекали ваши новые приятели?
Агата поежилась. Так легко это у него прозвучало…
– Мортимер, существуют вопросы, которые не следует задавать. Потому что вам могут ответить – а вы не будете знать, что с этими ответами делать.
Он отвернулся к телевизору и сделал громче звук – разговор окончен. Агата, моргая, смотрела на его спину. Это что значит? Да?
Келдыш повернул голову и сказал громко – наверное, чтобы заглушить радостный смех зрителей:
– Если я скажу «да», что вы будете делать? Шарахаться от меня по углам? Прятаться в туалете? Окончательно меня возненавидите? Что? А если скажу «нет» – поверите?
Она не знала. Ничего-то она не знала и не понимала. Агата сползла с дивана и села на пол. Вытянула ноги, тупо разглядывая их. Телевизор все заливался хохотом.
На самом деле она уже ничего не хотела знать и слышать. Хотелось, как той обезьянке, закрыть уши, глаза и рот. Ничего не слышу, ничего не вижу… Наверное, это и называется бегством от действительности. Только вот куда люди умудряются от этой самой действительности сбежать? Может, лучше в страшную Кобуци, про которую рассказывал Келдыш? Там точно знаешь, что кругом одни чудовища и никому нельзя верить…
Я устала, пожаловалась Агата самой себе, поскольку больше жаловаться было некому. Я так устала. И не знаю – что делать.
Что я могу сделать.
Осторожная рука коснулась ее головы. Она заставила себя не поворачиваться и не смотреть на Келдыша. А он, похоже, боялся, что Агата его оттолкнет. Он не пытался погладить ее по голове, как маленького ребенка, которого надо успокоить. Его теплая рука просто лежала на ее затылке – не двигаясь. Словно ему самому нужно было это прикосновение.
Словно и он не знал, что делать…
* * *
– Выбирайте, Мортимер.
– Что?
– Ну, спальня-гостиная, кровать-диван! – нетерпеливо пояснил Келдыш. – Вы же не собираетесь проявлять трогательную заботу обо мне и сегодня ночью?
Она вообще ничего не собиралась. Агата вспомнила громадину пустынной кровати и вздрогнула.
– Диван!
– Вот и славно, – согласился Келдыш. – Мне кровать нравится больше!
Взял подушку и ушел в спальню.
Агата тянула до последнего. Укладывалась, включала-выключала телевизор, листала одинокую в келдышевской квартире книжку…
– Вы собираетесь спать, Мортимер? – услышала наконец недовольный голос.
– Да, – обреченно сказала Агата. – Спокойной ночи.
– Угу, – сказал Келдыш. Она погасила свет и тут же пожалела, что не поставила, как вчера, у дивана лампу. Но если сейчас пойти ее разыскивать, Келдыш разозлится. Да что с ней такое? В детство впадает, что ли? Она же так давно не боялась темноты… Агата с тоской взглянула на открытую в прихожую дверь – сил и смелости встать закрыть ее уже не было. Дверь казалась громадной черной дырой, через которую в комнату могло войти что угодно. Что-то уже готовилось войти, нет, уже вползало невидимой серой дымкой, уже холодок касался мокрого Агатиного лба… Агата сдавленно всхлипнула, закрываясь с головой одеялом.
– Нет, это невыносимо!
Агата чуть не подпрыгнула. Откинула с лица одеяло. В проеме двери в спальню стоял Келдыш. В одних трусах, что Агату сейчас совсем не смущало. Честно говоря, ее не смутило бы даже если бы учитель был вообще без ничего – так она ему обрадовалась.
– Как я могу уснуть, когда вы без конца вошкаетесь и подвываете?
– Я не подвываю, – возразила Агата и шмыгнула носом.
– Тогда скулите. – Келдыш в один шаг оказался у дивана. Сгреб ее вместе с одеялом и поставил на ноги. – Давайте, топайте. Идите в спальню.
Агата путалась и запиналась за одеяло, Келдыш подталкивал ее в спину (пару раз, кажется, даже поддал коленкой), бормоча:
– Мадам Мортимер вздернет меня на первом же суку, если узнает… Пришьет мне растление малолетних.
– Никакой вы не растлитель! – запротестовала Агата, запнувшись и с размаху сев на кровать. Добавила, подумав. – И я не малолетняя.
– Вот именно, – непонятно согласился Келдыш. – Где ваша подушка?
– На диване.
Келдыш выразительно вздохнул и пошел за подушкой. Вернувшись, метнул ее в Агату. И с громким стоном рухнул на кровать.
– Неужели я наконец-то посплю?
Агата посмотрела в его голую спину. Осторожно проползла по своей половине кровати. Осторожно улеглась, сворачиваясь в клубок. И даже дышать старалась осторожно, беззвучно – только чтоб не прогнал. Зато тени сюда не войдут. Они боятся всех, кроме Агаты.
– Черт! – неожиданно сказал Келдыш. Кровать качнулась – так резко он перевернулся. Агата взглянула одним глазком. Он лежал на спине, до пояса прикрывшись одеялом. Заложив руку за голову, смотрел в потолок. Почувствовав ее взгляд, пожаловался:
– Весь сон как рукой сняло!
– Извините…
– Вам что, кошмар приснился?
– Я не спала.
Келдыш помолчал.
– По дому скучаете? В шоке от всего происходящего?
– Не… не очень.
Агата стянула с лица одеяло. Он что, пытается проявить чуткость? Плохо выходит. Сразу видно, не привык.
Келдыш скрестил руки на груди. Покосился.
– Мортимер. Я не умею нянчиться с девоч… со школьницами вашего нежного возраста. Если я бываю резок, можете спорить и огрызаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});