Агата стояла посреди комнаты, недоверчиво оглядываясь.
– Это ваша квартира?
– Одна из, – уточнил Келдыш. Кинул куртку на диван и тоже огляделся. – Надеюсь, вы не помешаны на чистоте?
Ушел на кухню. Агата услышала, как он открывает кран и пьет – громкими жадными глотками.
В комнате стояли громадный диван и большой домашний кинотеатр. Все. В углу валялась какая-то одежда. Возле дивана – растрепанная пачка журналов. Агата нерешительно присела на диван. Наклонилась, подобрала пару журналов – увесистые, глянцевые. Чихнула от скопившейся на них пыли. Перевернула загнутую страницу. И уставилась на загорелую, призывно улыбающуюся девицу. Кроме загара, на ней не было ничего. Агата медленно перевернула пару страниц…
Ой! Она поспешно захлопнула журналы и бросила их на пол. Посидела. Воровато оглянулась на дверь и запихнула ногой подальше под диван.
Кстати… куда там хозяин подевался? На кухне было очень тихо. Агата выглянула в коридор. Келдыш сидел у кухонного стола, откинувшись на стену. Глаза его были закрыты. Задремал? Агата осторожно подбрела. Позвала тихонько:
– Эй…
Келдыш едва приподнял ресницы. Взглянул тускло.
– Я сейчас. Посижу.
– Эй, – встревоженно повторила Агата, когда он вновь закрыл глаза. Встряхнула его за плечо. – Эй, вы что? Вам плохо?
– Нет. – Келдыш наклонился вперед, собираясь улечься на кухонный стол. – Нет. Я сейчас… просто устал.
– Тогда вам надо лечь. Эй, вы слышите? Ну! – Агата затрясла его за локоть, заглядывала в лицо. – Вы меня слышите? Вставайте! Я вам помогу, ну?
– Отстаньте, Мортимер, я сам. – Келдыш оперся о стол, поднялся. Почти. Агата, стоявшая наготове, приняла на себя его тяжесть, когда Келдыша откачнуло назад. Он еле слышно выругался. Вздохнул: – Давайте… вперед…
Пошатываясь от тяжести, Агата по пути пару раз приложила его об стену, потом – о косяк. Келдыш ругался непрерывно и монотонно.
Почти уронила учителя на диван. Келдыш медленно перевернулся со спины на бок. Подтянул к животу колени. Его начало трясти. Это что… как тогда, в школьном парке? Агата метнулась в спальню, стащила с громадной кровати одеяло вместе с покрывалом. Накинула на Келдыша. Притащила подушку, подсунула ему под голову. Присела на корточки, рассматривая его лицо.
– Вы… вам что… что я могу сделать?
– Не… мельтешить, – сказал Келдыш, не открывая глаз, но вполне отчетливо.
– Может, позвонить кому-нибудь? Этому вашему… Шрюдеру?
– Никому. Некому. Мортимер. Только не… уходите. Я посплю, и все. Не уходите.
– Да, – сказала Агата, хотя он уже не слышал. – Не уйду.
На кухне она нашла чай, кофе, сухари и несколько пакетов с едой быстрого приготовления. Залила лапшу кипятком и притащила в комнату. Ела и пила, сидя на диване, а вместо стола используя кухонную табуретку. Келдыш дышал неровно. Все лицо его покрылось красными пятнами, как от аллергии. Агата то и дело трогала его лоб – горячий и сухой. Ведь Келдыш совсем недавно вышел из больницы… странно, что он только сейчас свалился. Разве что… Агата с сомнением посмотрела на кольцо на руке. А вдруг ему стало так плохо, потому что он отдал кольцо? Она же ничего не понимает в магии. Вдруг кольцо давало ему силу, поддерживало… у кого бы спросить? Попробовать, что ли? Она потянула с пальца кольцо – то, вроде бы большеватое, еле поддавалось, давая время вспомнить: «Никогда не снимайте его… даже если вам станет страшно… очень страшно». Агата призадумалась, взвешивая, насколько ей страшно. Выходило – страшно, но не очень. Ну и подождем.
В шкафу в спальне висели вещи Келдыша. Черные. Агата достала с полки спортивную майку, с сомнением оглядела ее. Еще и понюхала. Майка пахла стиральным порошком. Чистая. На другой полке нашлась пара полотенец.
В ванной она обнаружила, что ее учитель очень следит за собой (прямо какая-то девица-красавица!): перед зеркалом стояла куча мужской косметики. Агата тщательно выдраила себя мочалкой с гелем для душа – гель пах сильно, но приятно. Выстирала свою майку, подумав – и трусики. Сменки у нее не было. Если уж взяли моду похищать ее, сердито думала Агата, могли бы и одеждой обеспечить! И новой зубной щеткой. Она открыла дверцу шкафчика и невольно хмыкнула: в стаканчике стояли несколько разноцветных нераспакованных зубных щеток.
Спасибо Келдышу.
Майка едва прикрывала колени. Агата посмотрела и расстроилась: хорошо бы они были как у той титястой модели в журнале – смуглые, гладкие, блестящие, а то какие-то шершавые, бледные. И кости выпирают. Везде. Агата попыталась натянуть майку пониже. Вдруг вспомнила Вуда: а ему и такие коленки понравились… И тут же разозлилась на себя. Столько с тех пор всего произошло, а она зациклилась на той дурацкой сцене в гостинице! Келдыш с Вудом наверняка и думать забыли, а она все переживает, пережевывает…
Агата постояла над учителем. Он все так же лежал на левом боку, зажав в кулаке угол одеяла, как будто боялся, что отнимут. Агата забрала скомканное покрывало и пошла в спальню. Уставилась на кровать. Кровать была огромна и пустынна. В незадернутое окно светил фонарь: ветер раскачивал его, и по стенам метались тени от деревьев. Тени. Серые тени…
Агата отступила, крепко прижимая к груди покрывало. Тщательно закрыла за собой дверь. Выключила свет, оставив гореть светильник на полу у дивана. Сказала, как будто Келдыш ее слышал:
– Можете надо мной смеяться. Но я боюсь. Я тут посплю. С вами. Можно?
Келдыш, конечно, ничего не ответил. А молчание, как всем известно, – знак согласия. Агата притулилась с краю дивана, кутаясь в свое покрывало. Оно пахло пылью.
Просыпалась часто – когда Келдыш крупно вздрагивал. Или резко переворачивался. А потом он еще говорил что-то – непонятное, на никогда не слышанном языке, – сердито и отрывисто, словно отказывался от чего-то. И норовил стянуть с нее покрывало. Агата трогала его лоб, подтыкала одеяло. Он вроде бы согрелся – может, потому что она лежала рядом. Ей, например, было очень жарко. Как это семейные люди спят вместе? Они же друг другу так мешают!
Утро и Келдыш смотрели на нее, когда Агата открыла глаза.
– Доброе утро, – сказала она благовоспитанно.
– Доброе… что, черт возьми, вы здесь делаете?
Она растерялась от неожиданности нападения. Завозилась и наткнулась под одеялом на ногу Келдыша. Он отодвинулся.
– Сплю…
– Вам что, на кровати было тесно?
– Нет…
– Тогда зачем вы улеглись со мной?
Агата растерянно моргала, глядя на него снизу. Она не понимала, что его так разозлило. Поэтому сказала правду:
– Мне было страшно.
Келдыш потер щеки. Наверное, его опять раздражает выступившая за ночь щетина.
– С чего это?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
