– Будем думать. И подождем еще... Мало ли что могло задержать группу на чужой территории? Случиться может всякое...
– Им попалась чересчур крепкая чача, – только что выйдя на крыльцо, сказал сержант Соммерсет. – Здоровья не хватило до границы дойти...
– Что пограничники? Ждут? – Вопрос Уэйна был адресован Звиаду.
– Я распорядился сниматься с места. Если что, пограннаряд увидит.
Уэйн почувствовал по голосу, что Пачория и не надеется на возвращение своих людей. Стоило ли тогда надеяться на это американцу, хуже знающему местную обстановку?
– Звиад, мне нужны еще четверо коммандос. Свяжись со своим руководством, пусть пришлют парней понадежнее.
2
– Сократ, я – Косец! Как слышишь?
– Можешь говорить и тише, все равно услышу, – отозвался Сакратов, прерывая свои размышления по поводу нового поворота событий. А события после сообщения Муравьева явно приобретали новый острый оборот.
– Ты знаешь, что у меня вес на десяток кило больше Муравья?
– Нашего Муравья или настоящего? – спросил, вмешиваясь в разговор, старший лейтенант Субботин, всегда поддерживающий слегка замысловатый тон и образную манеру разговора Литовченко.
Майор на вопрос не отреагировал.
– Это ты о чем? – спросил Максим Васильевич.
– О том, что уже оба бока себе отлежал. С моим весом лежать лучше на мягком, иначе нарушается кровообращение. Что делать?
– Перевернись на спину.
Ответ был исчерпывающим и полностью отвечал существу вопроса.
– Нет, командир, я серьезно. Нам пора отсюда выбираться. Может, мы ползком круг сделаем? Ни одна собака не услышит. Я заодно поучу Свечу ползать, как полагается...
– Кто кого поучит, – ответил капитан Агарев со смешком. – С большим весом ползать... У нас товарищ майор это делает, как трактор.
– Отставить активность «до особого». – Максим Васильевич снова поднял к глазам бинокль, чтобы посмотреть, как изменилась частная ситуация за время его раздумий над ситуацией общей.
А она изменилась...
Три пограничника с собакой только что встретились с пограннарядом и остановились, чтобы обменяться парой фраз. Собака стала вести себя агрессивно и пыталась броситься на прибывших. Но проводник, несмотря на подпитие, силу в руках имел немалую и жестко одернул пса. Шипы «строгого ошейника» действовали в качестве последнего и основательного аргумента. Собака успокоилась, хотя и держала поводок по-прежнему внатяг, предупреждая пограннаряд о благоразумном сохранении дистанции.
Разговор долго не продлился. Несколько вопросов, на которые последовали, видимо, однозначные ответы, и все. Наряд проследовал своим маршрутом, а троица с собакой, обменявшись несколькими фразами в обсуждении положения, двинулась по только что пройденному нарядом пути, только в обратную сторону. Все уже понимали, что ждать коммандос бесполезно.
– Косец, я – Сократ! Маскировку работ закончили?
– Полностью и окончательно.
– В таком случае можешь начать свой трудный ползучий путь. И даже по прямой линии. Свеча, ты, если хочешь, можешь идти прямо, но не спеша. Пока из-за холма выйдете, погранцы уже уйдут. Присматривайтесь к обстановке сами, не детский сад.
– Понял, ползем, – ответил Литовченко.
Дожидаясь возвращения группы, Сакратов решил узнать, как обстоят дела у подполковника Шерстобитова, и посоветоваться с ним по поводу изменения ситуации. Но телефон Михаила Федоровича молчал. По времени ему пора было бы уже проехать Рокский тоннель, в котором связь не работает. Но, возможно, Шерстобитов задержался при въезде для оказания медицинской помощи раненому водителю. Да и ему самому, наверное, следовало сделать профессиональную перевязку. Но посоветоваться все же с кем-то нужно. Тогда, подумав, Сакратов позвонил сразу Ледогорову.
Подполковник, видимо, номер Сакратова не забыл. И сразу ответил:
– Хорошо, что вы позвонили, Максим Васильевич. Я уже сам намеревался с вами связаться, но не знал, какая у вас обстановка, и потому тянул время. У нас тут кое-какие неприятности.
– Подполковник Шерстобитов?
– Да, Михаил Федорович ранен. Сам он думал, что пуля прошла через мягкие ткани, но оказалось, повреждена кость. Как еще доехал с таким ранением... Его уже прооперировали. Спит после операции.
– Я звонил подполковнику, он не отвечает...
– Значит, все еще спит. Но есть и другие неприятности. Кажется, вам должны были передать из управления космической разведки... Командующий распорядился...
– Мне передали. Относительно американцев...
– Да. Относительно американцев. Что-то они там затевают, но непохоже, что догадываются о нашем присутствии. Есть какие-то мысли по конкретной ситуации?
– Мысль только одна: будем работать с удвоенной осторожностью. Если появится возможность, опробуем технику и на самих американцах.
– Это было бы забавно. Только смысла я пока не вижу. Если грузинскую сторону мы сможем как-то контролировать по поводу реакции, то американскую проконтролировать не сумеем. Тогда зачем стараться и навлекать на себя лишнюю опасность? Нет, я, скорее всего, против. Если вы, Максим Васильевич, будете настаивать, я проконсультируюсь у командующего, что он скажет. Это не в обиду...
– Да, я, пожалуй, соглашусь. Отсутствие возможности просмотреть результат сводит испытания к ненужному баловству. Я не подумал...
– Прекрасно. Мы друг друга понимаем... Что сделано к настоящему моменту?
– Вы в курсе всех мероприятий, разработанных подполковником Шерстобитовым?
– Да, я носил его план на утверждение.
– Хорошо. Мы начали действовать. И сразу вышли на кабель связи от РЛС до штаба грузинских сил ПВО. Кабель откопали под носом у пограничников, подключились, проверили приемник, все закопали и замаскировали. Рабочая группа в настоящий момент на обратном пути. Ждем возвращения. Ситуация обострилась тем, что на нашу машину со стороны вышли четверо грузинских коммандос, возвращающихся с осетинской территории. Пришлось их уничтожить, не поднимая шума. Хотя, возможно, мы поторопились...
– Почему? Что-то не так?
– Я предполагаю, что эти коммандос могли выполнять какое-то задание американской стороны. Было бы неплохо их допросить. Но они были вооружены «калашами» и ответной стрельбой подняли бы шум. А у меня два человека оставались на грузинской территории. Поэтому шум был не в нашу пользу. Там же, на грузинской территории, помимо обычного пограннаряда, курсировали трое офицеров и собака. Группу возглавлял майор погранслужбы. Откровенно ждали этих четверых. К настоящему времени ушли в сторону расположения своего погранотряда.
– Постарайтесь не вступать ни в какие контакты. Лучше избежать любого обострения и провести удачные испытания.
– Это, Валерий Юрьевич, понятно. Но коммандос вышли прямо на нашу машину. Избежать встречи было невозможно. Мы отправили в управление космической разведки все номера последних контактов с трубок коммандос. Пусть проверят...
– Хорошо. Мне этого еще не докладывали. Я узна́ю. Вам звонить можно?
– Теперь уже можно. Мы возвращаемся. До ночи я отдыхаю, трубку держу под рукой. Звоните, если будут новые данные.
* * *
К удивлению командира, майор Литовченко вернулся не ползком, а точно так же, как капитан Агарев – нормальным ходом, хотя и тот и другой основательно испачкались землей.
– Урок ползания не состоялся? – спросил старший лейтенант Муравьев, отрывая взгляд от монитора ноутбука, за которым сидел уже несколько часов и только однажды прерывал работу – сменил подсевшие аккумуляторы. На втором ноутбуке аккумуляторы оказались более выносливыми и пока замены не требовали, хотя по два запасных комплекта имелось в запасе и к одному, и к другому компьютеру.
– Отложили до более удобных времен. Или до первого дождя... И вообще, честно говоря, сегодня одежду мять не захотелось. Погода хорошая, настроение праздничное. – Майор аккуратно стряхнул грязь с колен и с локтей.
– Зря, что ли, товарищ майор все утро шнурки на берцах гладил, – сказал в тон разговору старший лейтенант Субботин. – Он у нас подает пример аккуратности всей группе. Ему бы старшиной роты служить.
Сакратов не запрещал в группе болтовню и подкалывания, потому что это все способствовало хорошему настроению бойцов. А с хорошим настроением любая, самая сложная задача решается всегда легче.
– Выходим к машине, – скомандовал Максим Васильевич.
До автомобиля дошли быстро и сразу отправились в обратный путь. А дорога при возвращении всегда вдвое короче кажется. Вскоре прибыли на место. Над дверью в кухню горела лампочка.
– Электричество дали, – сообщил Саукыдзэ. – А то я уж собрался дизель заводить, чтобы вам аккумуляторы зарядить.
– Есть дизель? – спросил Литовченко.
– Дизельный генератор.
– Буду иметь в виду, если захочу побриться. Я всегда с собой электробритву вожу... Цивилизованнее себя с ней чувствую.
