– Муравей, можно еще укрупнить?
– Я затрудняюсь сказать, что получится. С большого сильного компьютера можно было бы сделать точно. Я вообще слышал, что со спутника можно номер автомобиля рассмотреть. Но я не пробовал. Боюсь, этот ноутбук не потянет. Или ждать придется долго – процессор слабоват.
– Пробуй, мы подождем, – решил Сакратов. – Лучше подождать, чем попасть под пулеметный обстрел. Мне почему-то так кажется.
– Я могу сходить, посмотреть, – предложил капитан Гергиев, показывая свою отвагу.
– Сходить, посмотреть может каждый из нас, – довольно холодно ответил подполковник, – и даже вернуться в качестве победителя. Но нам необходимо пройти и не наследить.
– Случись что-то, подумают на нас, – настаивал на своем Саукыдзэ. – Они к нам ходят, мы к ним... А о спецназе здесь никто не знает.
– Когда волк в овчарню повадится, на него устраивают засаду. А нам здесь еще десять ночей ходить... И засады нам не нужны. Отставить всякую боевую активность! Это – приказ.
Муравьев снова колдовал над командной строкой, несколько раз нажимал клавишу «F1», открывая отдельное окно «помощи», поскольку с незнакомой для себя программой еще не освоился. Наконец сумел найти нужную команду. И снова изображение сменилось крупными квадратиками, потом квадратики стали дробиться на более мелкие, потом на еще более мелкие, потом еще и еще, и все это происходило очень медленно.
– Фланговые! Разойтись по местам! – скомандовал Сакратов. Веретенников с Шараповым сразу забыли про естественное человеческое любопытство и шагнули в разные стороны. – Прялка, направление запомнил?
– Обязательно.
– Наблюдай с места.
– Понял.
Наконец изображение стало настолько крупным и почти ясным, что стало возможным различить не просто светящиеся пятна, а почти ясные человеческие фигуры. Но чтобы понять это, следовало чуть-чуть дать волю воображению. И тогда все вставало на свои места. Спутник находился чуть сбоку, а люди, которых он видел, сидели. Один даже ноги вытянул. И прятались они в каком-то специально оборудованном укрытии, которое защищало от взглядов через бинокль с тепловизором и через ночной прицел снайперской винтовки. Но от спутника спрятаться было невозможно. И Сакратов, вытащив из планшета карту и лишь на секунду посветив в нее фонариком, приказал:
– Обходим слева по руслу высохшего ручья.
– Там нет высохшего ручья, – сказал капитан Гергиев. – Там есть обычный ручей, который еще неделю назад был рекой.
– Дно какое?
– Камни.
– Идем! Обходим гору стороной.
Началось стремительное выдвижение.
ГЛАВА 5
1
Темп в марше задавал сам Сакратов, не жалея ни себя, ни своих бойцов. При этом Максим Васильевич несколько раз оглядывался на Муравьева, поскольку не знал, как тот умеет ходить. Людей, носящих различные спортивные звания, подполковнику приходилось время от времени встречать. Однажды в Дагестане при блокировании банды пришлось иметь дело с мастером спорта международного класса по смешанным единоборствам, как стали в последнее время называть бои без правил. Тот чуть ли не в грудь кулаком себя бил, обещая размазать спецназовцев по грязи. Стрелять в него не стали, поскольку бандит сам был в тот момент без оружия. Но Максима Васильевича его высокие спортивные звания не смутили, и за десяток секунд он сделал из международного мастера мешок с дерьмом, сломав его всего несколькими ударами. И заодно навсегда отучив драться со спецназовцами, поскольку, как потом записал в медицинском заключении врач следственного изолятора, у бандита после одного из ударов подполковника был оторван большой плечевой бугор и полностью разорвано сухожилие, в результате чего восстановить работоспособность руки оказалось невозможным. Требовалась сложная дорогая операция, которую не только в тюремном лазарете не делают, но и вообще не делают в нашей стране. И потому слова Муравьева о звании мастера спорта международного класса по биатлону подполковник воспринял спокойно, хотя проверить дыхание нового члена группы тоже желал. Но марш показал, что Муравьев идет спокойно и от группы не отстает, несмотря на то что в дополнение к походному рюкзаку со стандартным снаряжением вынужден еще нести два ноутбука. А они тоже не легкие.
Успокоившись насчет мобильности всей группы, поскольку мобильность всегда считается по самому слабому, Максим Васильевич на половине пройденного пути пропустил вперед майора Литовченко, кивком показав тому, что темп можно добавить. Литовченко вообще никогда не знал, что такое усталость, и не понимал, как на марше можно медленно ходить. В группе шутили, что майору можно пасти табуны лошадей, лошадью при этом не пользуясь. За неимением таковой Литовченко пытался «загнать» группу, но все оказались достаточно подготовленными, чтобы не отстать и не начать задыхаться, несмотря на то что маршрут был все же горным. Пусть и не альпинистским, пусть и не приходилось по скалам прыгать и ходить по страховочной веревке, тем не менее подъемы чередовались со спусками, а это не способствовало ровному дыханию.
– Стоп! – подал наконец команду Сакратов. – Будем ориентироваться.
Муравьев хотел было присесть и открыть ноутбук на коленях, но подполковник остановил его жестом и достал карту, подсветив фонариком на пару секунд. Этого времени хватило, чтобы понять, в каком месте находится группа.
– Тропа для нас кончилась. Поворот направо на девяносто градусов.
Теперь марш возглавил Агарев. Он тоже умел поддерживать темп, но обладал и еще одним свойством. Капитан не любил ходить напрямую, преодолевая преграды за счет мышечных усилий, и часто менял направление, выбирая путь более легкий и удобный. Агарев всегда считал, что лучше десять раз без особой нагрузки переставить ноги, шагая по относительно ровной поверхности, чем один раз перепрыгнуть через препятствие. После поворота с тропы это качество капитана особо пригодилось, потому что движение по склону, покрытому каменными россыпями – а где россыпей не было, густым ельником, – требовало совершенно иных навыков. Так ведомая Агаревым группа обогнула по склону очередную горку и вышла к следующей, уже лишенной леса, но изобилующей камнями и зарослями жидких безлистных по времени года кустов.
– Почти пришли, – сказал командир. – Муравей, разворачивай технику. Покажи нам 3D-модель и сориентируй нас на месте.
Из-за малого количества установленных необходимых программ ноутбук старшего лейтенанта загружался за секунды. И 3D-модель местности открылась сразу. Те же самые три горы, на средней из которых со всеми удобствами устроилась грузинская РЛС. Группа военных разведчиков остановилась в стороне и имела возможность сравнить картинку со спутников с действительностью. Правда, ночная темнота этому слегка мешала; тем не менее видимый на фоне неба силуэт ближайшей горы от модели практически не отличался.
– Муравей, скрытые системы охранения...
Старший лейтенант загрузил и второй ноутбук, поставив его на плоский камень. Спутник, так прекрасно зарекомендовавший себя в поиске биологических объектов при переходе границы, на склонах соседних с РЛС гор никаких засад не обнаружил. Только на центральной горе обозначились три объекта, каждый имеющий по одной светящейся точке. Грузинские военные, видимо, не любили патрулирование по периметру и выставили часовых на склоне горы. Судя по интенсивности свечения точек, они были и сверху чем-то прикрыты.
– Пулеметные точки, – определил Литовченко. – Правда, я не уверен, что там сейчас есть пулеметы – не того уровня, сдается мне, объект охраны, чтобы выставлять пулеметы. Тем не менее тот, кто просчитывал установку точек, специалист. Выбрал правильно. С этих точек из пулемета можно всю окружающую местность обстреливать.
– Часовые по периметру, – напомнил подполковник Сакратов.
– Четверо, – показал пальцем старший лейтенант. – Ходит только один, остальные стоят на месте. Возможно, просматривают свою сторону в ПНВ<$FПНВ – прибор ночного видения. >.
– Сомневаюсь в наличии ПНВ, – опять не согласился Литовченко. – Страна бедная, оснастить ПНВ охрану всех РЛС – это для них слишком дорого.
– Второй часовой пошел, – констатировал подполковник. – Значит, ПНВ не имеет.
– Просто так стоят, от нежелания ходить. Ленивые. – Литовченко был категоричен.
– Соглашусь только тогда, когда увижу, – сделал вывод Максим Васильевич. – Обходим дальние точки с грузинской стороны. Они чаще смотрят на осетинскую сторону.
– Сначала еще одну гору обходим, – напомнил Литовченко. – Посмотрим на макете, где идти?
* * *
Ближайшую гору, как показало 3D-изображение, проще всего было миновать почти через вершину, поскольку по краям и у подошвы – что с грузинской, что с осетинской стороны – склоны изобиловали большими трещинами, преодолевать которые без специального оборудования для скалолазов трудно. При этом, если предпринимать переход через верхний уровень, существовал риск быть замеченными на склоне, если кто-то высветится на фоне неба в неподходящий момент.
