– А если не узнаю? – отложив телефон в сторону, спросила я.
– Ну, тогда… тогда остается фактор внезапности. Я приглашу тебя в кабинет, ты расскажешь свою историю, а я постараюсь по реакции ребят угадать, кто из них предал. Все же я их не один десяток лет знаю! Но и ты старайся. Поняла?
– Угу.
– Выпить хочешь?
– Нет.
– Чай? Кофе?
– Воды. Минеральной.
– Естественно, не из-под крана, – буркнул миллионер и открыл тумбу, оказавшуюся холодильником, под завязку забитым провиантом и прочими спиртосодержащими прелестями. Зеленолицая бутылка «Перрье» там тоже нашлась.
– Пей и слушай, – приказал Кравцов и, оставив дверь на пару сантиметров приоткрытой, вышел в кабинет.
Я мигом ополовинила малютку «Перрье», подкралась к щели и одним глазом ознакомилась со смежным помещением.
Прилично. Никаких портьер на окнах: четыре отреза жалюзи приятного салатового цвета. Гладкая, без всяких завитушек мебель рыжеватого дерева: конференц-стол буквой «Т», массивный шкаф с документами прикрывает тыл хозяина кабинета, легкие подвижные креслица для посетителей и одно глубокое, начальственное, с темно-коричневой кожаной обивкой. В нем сидел Кравцов, одной рукой перебирал какие-то бумажки, пальцами второй лихо щелкал по клавиатуре компьютера.
Входную дверь мне видно не было. Щелка была направлена аккурат на хозяина кабинета.
Народ начал собираться кучно. Первыми вошли в кабинет два неких господина, их голоса переплелись на пороге в приветствии шефу.
– Здорово, Палыч, – сказал один мужской голос.
– Как наши дела? – спросил второй…
И я растерялась. Вначале один из голосов мне показался похожим, потом мужчины проходили дальше, перебрасывались репликами, и я совершенно запуталась в голосах, не сумев идентифицировать их с личностями в первый же момент, воочию. Они свалились на меня оба вместе, как звук, лишенный картинки, переплелись и зазвучали в унисон. Два баритона – один чуть глуховатый, другой более звонкий – сливались, словно хоровое пение, перекликались и не позволяли сосредоточиться.
Я заплутала в двух соснах, засуетилась и совершенно потеряла ощущение голоса, звучавшего из телефонной трубки.
Баритоны двоих друзей оказались так похожи! Если представить, что один из них понизится до вкрадчивого шепота, – подозревать можно обоих!
Господи, ну почему Кравцов не догадался вызывать друзей в кабинет по очереди?! Он что, не знал, что их голоса имеют общий тембр?! Отсутствие акцентов и ярких отличительных признаков?!
Мужчины рассаживались за длинный стол, отодвигали кресла и словно нарочно создавали такой шумовой кавардак – кряхтели, хмыкали, ерничали, хлопали ладонями о стол, гремели и скрипели креслами, – что я чуть не заплакала! Как в этакой кутерьме можно вычленить хоть что-то узнаваемое?! Меня как будто специально обстреливали пулеметными комбинациями звуков, метко попадали в уши и берушами застревали в слуховых проходах, перекрывая чистоту восприятия и не позволяя сосредоточиться!
По левую руку от хозяина кабинета сел крупноголовый крепыш с завитками волос неопределенного цвета. Его ресницы и брови отдавали в рыжину, но волнистый чуб этот колер не поддерживал и был скорее серо-пегим. Как будто пыльным и чуть-чуть слежавшимся. И в общем мужчина выглядел немного неопрятно. Ворот рубахи с коротким рукавом как будто пожевала собака (или древняя стиральная машина), короткопалые волосатые руки несли на себе отметины тяжелого дачного землекопательного труда. На ворсистом запястье едва заметно синело плохо оттертое пятно масляной краски.
И судя по адресному вопросу Кравцова, звали землепашца Сергей.
Второй субъект, что сел напротив приехавшего в офис прямо с дачных грядок Сережи, являл собою полную противоположность приятелю. Ухоженный денди в хорошем летнем костюме глубокого серого цвета, при стильной полудлинной прическе на абсолютно гладких светлых волосах (причем мелированных), сидел спиной ко мне, небрежно развалясь в легком кресле.
Мне показалось, что этот тип был либо гораздо моложе своих приятелей, либо столько времени тратил на поддержание хорошей формы, что просто не успевал стариться. Судить о возрасте метросексуалов всегда задача сложная. Ребята о тонкостях ухода за телом знают побольше иных красоток…
Звали денди Андрей. И его голос звучал чуть звонче глуховатого баритона Сергея.
Последним из троих друзей в кабинет явился Валентин. Потеющий толстяк в рубашке с коротким рукавом из бело-голубой жатки и кожаной папкой под мышкой. Он плюхнулся в кресло рядом с дачником, отер платком обширные залысины, произнес сиплым, придушенным фальцетом:
– Как у нас дела?
И я сразу потеряла к нему интерес.
– На поиски денег нам дали еще сутки, – при ступил к делу лукавый Дмитрий Павлович, и его друзья беспомощно переглянулись.
Валентин поерзал на сиденье и снова начал промакивать лоб платком, Сергей набычился и убрал голову в плечи, Андрей выразил общее мнение.
– Стало быть, сутки? – спросил мрачно. – А дальше?
– А дальше они начнут искать сами.
– Но нам этого не хочется, – глухо обронил Сергей. – Так?
– Так, – кивнул владелец предприятия.
– Дима, но мы-то тут при чем?! – взвился толстяк Валя. – Почему на нас наезды?! Мы все отправили…
– Окучили капусту, – вставил землепашец.
– А они – претензии! – не обращая внимания на дачника, разошелся перепуганный пузан. – Какие к нам претензии?! Деньги отправлены! Вот, – Валентин шлепнул ладонью по папке, – у меня все бумаги в порядке, все подшито. Все претензии пусть направляют к Коновалову, он последующая инстанция.
– Денег нет, – отрезал Кравцов. – А бумаги никого не интересуют.
Дмитрий Павлович тянул время, поглядывал на мобильник, лежавший на столе, ждал от меня сообщения и попросту толок воду в ступе.
– Дима, а где Коновалов? – тихо и как будто без всякого интереса спросил Андрей. – Его так и не нашли?
– Нет.
– Наумович его не нашел? – с нажимом, словно не доверяя, повторил денди.
– Нет, – твердо выговорил Кравцов и, устав ждать моей реакции, сказал: – Но у меня для вас, друзья, есть некий сюрприз.
– Приятный? – обнадежился толстяк.
– Не уверен.
– Какой сюрприз? Не тяни, – хмуро бросил Сергей.
– Девушка. Девушка, готовая отдать нам номера счетов в обмен на свою подругу.
– Какая девушка?! – опешил дачник.
– Где мы возьмем ее подругу?! – возмутился Валентин.
– Ее зовут Александра, – невозмутимо продолжал Кравцов. – Она уверяет, что сегодня утром у нашего офиса похитили ее подругу. И она готова отдать банковские документы Коновалова за некую Риту.
Мужики растерянно переглянулись. Валентин поднес ко лбу платок, но так и не дотронувшись до него, спросил, глядя на Кравцова:
– А она ничего не путает? – и переадресовал вопрос двум остальным приятелям: – Какая-то девушка… у нашего офиса… похитили?
– Да, у нашего офиса сегодня утром.
Дмитрий Павлович намеренно не говорил, что я уже отправила кому-то документы, он делал из меня интриганку, обманывающую от беспомощности.
– И у этой девушки есть номера счетов? – прищурился Сергей.
– Есть. Я проверял подлинность документов.
– Вот это номер, – пробормотал Андрей. – И где она? Девушка эта.
– Здесь. Александра, зайдите! – крикнул Кравцов, и я вошла в кабинет.
Сердце колотилось в ритме барабанной дроби, которую выдает цирковой барабанщик перед особенно захватывающим моментом.
Четыре пары глаз скрестились на моем лице. Глаза Андрея соскользнули на грудь и ниже, Валентин отпрянул от меня, как от привидения, и развалился в кресле подтаявшей медузой, землепашец гневно стиснул кулаки и брови в тугой рыжий пучок.
– Здрасте, – пискнула я.
– Стало быть, Александра? – плотоядно ухмыльнулся Андрей.
– А с чего вы взяли, что нам известно, где ваша подруга… – начала медуза, но аграрий перебил его грохотом опустившегося на стол кулака:
– Заткнись! Где документы?!
– В надежном месте, – отважно пропищала я и обвела недрогнувшим взглядом компанию из троих разгневанных мужчин. Барабанная дробь стихла, дрессировщик в полной тишине просунул макушку в разверстую пасть льва. – Я отдам вам документы, вы отпускаете Риту.
– Мы?! – возмущенно взвыл толстяк. – Да с чего вы взяли, что мы причастны к какому-то похищению?!
Кажется, в отличие от своих приятелей, Валентин не совсем понимал ответственность момента.
Папка с подшитыми бумаженциями берегла его, словно охранная грамота, он искренне недооценивал опасности, грозившей этому офису.
А вот дачник, выглядевший таким недалеким растрепой, скумекал тут же. Поверил моим словам, поверил в похищение и обратился к хозяину:
