Прислуживающие за столом Васька и Маринка краснеют до самых ушей, и я бы тоже на их месте покраснела. Ну маменька, ну даёт — беспардонно обсуждает ни в чём не провинившихся слуг в их же присутствии!
— Маменька, нельзя же такие гадости людям говорить! — с набитым ртом возмущаюсь я. — Это же невоспитанно!
— А что я не так сказала? Я же не господину и даме такое говорю, а крепостным своим! Им на роду написано терпеть от своих хозяев, — как ни в чём не бывало отвечает Марья Ильинична. — Ты уже взрослая, Дашенька, пора бы понимать такие вещи!
Эх, хотела заступиться, а только сама отгребла от названой маменьки. Ну ничего, зато внимание с Васьки и Маринки на меня переключилось, что не так уж плохо.
После ужина слуги убирают со стола, Марья Ильинична и Алексей Петрович расходятся по комнатам, а Владимир мрачно уведомляет меня, что ему нужно со мной поговорить.
— И что же вы мне хотите сказать, дорогой жених? — не менее мрачно интересуюсь я. Если он снова начнёт ревновать к Воронцову — такую взбучку ему устрою, что мало не покажется! Вокруг больше нет дам и господ, перед которыми нельзя конфузиться, так что я не поскуплюсь на оскорбительные красочные эпитеты, которую уже прокручиваю в своей голове.
— Я хотел сказать, что мы должны ценить время, которое нам даровано провести вместе, — стоящий напротив меня Владимир смотрит в мои глаза своими небесно-синими, и я понимаю, что не могу продолжать на него злиться. Но всё равно делаю вид, что не собираюсь его прощать — меня нельзя ревновать без причины!
— И с чего в вашу голову пришла такая светлая мысль? — сухо интересуюсь я.
— С того, что у многих людей нет возможности быть рядом с тем, кто дорог сердцу. А у нас есть. И было бы глупо тратить это время на обиды и недомолвки.
— Думаете, я так быстро вас прощу, дорогой жених?
— Думаю, что ты уже улыбаешься, дорогая невеста, а значит давно меня простила, — усмехается мой пафосный княжич. Сколько же самодовольства в этом паршивце! Никого я не прощала!
— Дорогой жених, у меня к тебе один очень важный вопрос, — я одариваю Владимира своим самым суровым взглядом. Ну а что? Если уж у нас дошло до ревности, пора спросить кое-что, давно меня интересующее!
— И какой же у тебя вопрос?
— Где ты так хорошо целоваться научился?
— Это природный дар, — и глазом не моргнув отвечает мой самоуверенный жених.
Вот же прохвост! Как лихо ушёл от ответа! И кажется, собирается меня поцеловать, чтобы продемонстрировать свой дар! Ну уж нет, я ещё зла на него, поэтому никаких поцелуев! Поэтому уворачиваюсь и убегаю в свою комнату. Пусть пострадает, ревнивец недоделанный!
Когда Маринка раздевает меня для отхода ко сну, я вспоминаю сегодняшний неловкий ужин, и обещание, данное мне Ваське — попросить их с Маринкой в качестве свадебного подарка. Интересно, можно уже просить свадебные подарки, или лучше ближе к свадьбе этим заняться? Наверное, всё же стоит ещё немного подождать.
— Как у тебя дела, Маринка? — спрашиваю я, переодевшись в пеньюар и потеплее укрывшись одеяльцем.
— Хорошо, — улыбается моему неожиданному вопросу Маринка. — А у вас?
— Не так хорошо, как хотелось бы, — честно признаюсь я. — Но не жалуюсь, знаешь, мне даже начинает нравиться.
— Ещё бы вам не нравилось — красавец-жених, балы, вечера, — мечтательно заводит глаза Маринка. — О такой жизни можно только мечтать!
— Возможно, — я поудобнее укладываю голову на подушке. — Хороших тебе снов!
— И вам, барышня, спасибо, что заступились за нас за ужином, — Маринка тушит ночник и оставляет меня в одиночестве.
Прежде чем уснуть я думаю о том, что будет, если мне не удастся вернуться домой. Может права Маринка, и мне действительно не на что жаловаться? Забуду о существовании нормального санузла и интернета, стану женой князя, буду жить относительно неплохо по сравнению с большей частью жителей Российской империи…
Ну уж нет, Даша, бросай эти упаднические настроения, говорю я сама себе. Ты обязательно вернёшься домой! У тебя даже появилась новая жертва — тайный советник Голицын. Разузнаешь о нём побольше, доберёшься до часиков, и поминай как звали!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А как же Владимир? Ведь он мне так нравится… Но если на одной чаше весов Владимир, а на другой — нормальная жизнь в цивилизованном обществе, я всё же выберу второе. Прости, жених, но я планирую получить высшее образование и работать по профессии, а не дома сидеть.
С этой мыслью я засыпаю, и мне снится сессия. Я делаю лабораторные, сдаю устные экзамены… Эх, как бы здорово было всё это вернуть!
11. Добыть часики любой ценой
До Голицына мне удаётся добраться только через пару недель, на новогоднем балу, на который Владимир удостаивается приглашения из-за знакомства с Воронцовым. Насколько я знаю от Воронцова, Голицын носит звание тайного советника, и руководит каким-то департаментом — короче, скука смертная. И даже часы ему император пожаловал за что-то скучное, связанное с какими-то бюрократическими вопросами.
Ума не приложу, о чём с этим Голицыным буду разговаривать, но поговорить явно придётся. К сожалению, я уже в курсе, что нельзя подходить к людям просто так и говорить: «Здравствуйте, я Даша, поясните мне за часики», поэтому целых полчаса ищу того, кто мог бы меня ему представить. Этим кем-то оказывается хозяйка бала, полная величавая дама, похожая на Екатерину вторую.
— Анна Ивановна! Говорят, Голицын обласкан нашим императором, а вы знаете, я ведь самая преданная его фанатка! Пожалуйста, представьте меня человеку, который удостоился чести говорить с нашим самодержцем и даже получил от него подарок! — умоляю я хозяйку, и она сдаётся под моим натиском.
— Хорошо, дитя моё, я вас представлю, — соглашается она, и знакомит меня с тайным советником Евгением Голицыным, тщедушным рыжеволосым человеком лет тридцати.
— Чем заслужил интерес столь юной особы? — недоумевает Голицын, и я вновь завожу шарманку о том, как сильно восторгаюсь нашим императором.
— Вы не представляете, какой восторг я испытала, когда на балу в Зимнем дворце впервые увидела его вживую! — увлечённо рассказываю я. — А правда ли, что император пожаловал вам часы? Они, случайно, не с вами?
— Нет, я храню их на парчовой подушечке в своём кабинете, — отвечает мне Евгений. — Но если вам так интересно, вы можете как-нибудь ко мне заглянуть, и я вам их покажу…
— Вы такой прекрасный человек! — радостно восклицаю я. — Диктуйте адрес, обязательно загляну к вам в гости!
— Вы ведь понимаете, что ваш приезд должен быть конфиденциальным? — вкрадчиво интересуется Голицын.
— Конечно, возьму извозчика, и ни одна живая душа не узнает, что я у вас побывала, — обещаю я. — Можно завтра приехать?
— Конечно, буду ждать, — Голицын улыбается мне во все тридцать два зуба, мы мило прощаемся, и я возвращаюсь к своему ревнивому жениху.
— Что на этот раз? — устало интересуется у меня Владимир. — Узнавала, не подарил ли ему император дворец?
— Нет, всего лишь насчёт часиков спрашивала, — скромно отвечаю я.
— Дарья Алексеевна, мне тебе что, часы подарить, чтобы ты наконец успокоилась? — недовольно спрашивает Владимир. — В свете скоро слухи пойдут о твоей страсти к царским подаркам, сама не боишься опозориться, хотя бы меня не позорь!
— А насчёт подарка ты неплохо придумал, не придётся больше ни у кого время спрашивать! — радуюсь я. — Обязательно подари мне часы!
— Вот же хитрюга, — сокрушённо качает головой Владимир. — Хорошо, подарю тебе как-нибудь часы. Потанцуем?
И остаток бала я провожу, как и полагается юной барышне — в вихре вальса по паркету бальной залы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На следующий день я говорю Марье Ильиничне и Владимиру, что у меня разболелась голова, останусь в комнате, укладываю вместо себя под одеяло свёрнутый наподобие человеческой фигуры плед, и с помощью Маринки и Васьки тихонько выбираюсь из дома. Нанимаю извозчика, и еду к дому тайного советника Голицына.
