Теперь же всё перемешалось, и я выискивала недостатки в Гастоне или хотя бы в исполнении им обязанностей главы факультета.
— Он разбирался и «проводил беседы» со Сваном. Кажется, так это называется, — широко улыбнулся Лиль. — Иногда общее прошлое мешает заметить очевидное и оценить поступки человека. Ты бы поверила, что я или Зоуи злодеи?
— Ой, ты всему находишь объяснение и выгораживаешь любого. Хоть самого демона хаоса! — отмахнулась я. — И у тебя очень злодейский вид, подозрительный.
— Правда? — Лиль картинно прищурился и приподнял удивлённо брови. — И в чём же ты меня подозреваешь?
— В похищении невинных булочек с ванилью, — я хохотнула, но вспомнила о Жюли и устыдилась живого веселья, переполнявшего меня рядом с фейри. — Ты и Свана оправдаешь?
— Если у Свана есть весомые причины для использования разлома и паразитов, то почему бы нет? Я привык смотреть на ситуацию с разных сторон и добираться до сути, — Лиль пожал плечами. — Декан должен допросить наставников и студентов после случая на озере. Это возможность рассказать о комнате.
Я упрямо не верила в успех затеи Лиля. И надо сказать, меня Сван теперь пугал не меньше таинственной живой тени. Этот его неприятный застывший, взгляд, слишком светлая радужка, словно у покойника. Брр…
— Эссар доверяет Свану. Я сама слышала! Мы расскажем, а декан напрямую спросит Свана и выдаст нас. Не нарочно, просто по дружбе. Сван начнёт придираться и сводить с тобой счёты. В итоге ты никогда не выйдешь из камеры под лестницей.
— Прекрасная Кирстен, — улыбка фейри стала ещё шире. — Ты любишь додумывать за других.
— Знаю! А ещё у меня отменная фантазия! — Я схватила подушку и шутливо ударила Лиля по плечу.
Он с самым невозмутимым видом пощекотал меня под рёбрами.
— Нечестно! — прыснула я, на этот раз треснув фейри подушкой по голове.
На несколько минут я совсем позабыла о печалях и опасностях. Любые злые демоны и тени отступят, когда рядом такой друг.
Мы немного повозились, пока Лиль в пылу борьбы не притянул меня к себе. Наши взгляды встретились. Губы коварного фейри приоткрылись и почти коснулись моих губ. Я чувствовала его дыхание, а серебристые искорки окутали нас обоих.
— Лиль…
Не знаю, почему я разрушила напряжение, повисшее между нами. Хотела ли скорее ощутить чарующий поцелуй или образумить Лиля? Я запуталась в собственных чувствах.
В ту же секунду открылась дверь в лазарет, и на пороге возник Гастон Эссар. В руках декан держал небольшую плетёную корзину, прикрытую белоснежной тряпицей.
Я замерла, наблюдая, как на задумчивом лице Эссара проступает уже знакомое выражение высокомерной скуки, а в груди ярче вспыхивает огонь дара. Это тёмное пламя опалило меня, заставив решительно отпихнуть Лиля, который, в общем-то, был ни в чём не виноват.
А вот я…
Почему я почувствовала себя нашкодившим котёнком, которого только что ткнули мордочкой в собственную лужу?
— Студент Роуз? — холодно произнёс Гастон.
— Я ухожу, господин Эссар, — Лиль поднялся и вежливо поклонился декану. — Вероятно, вы желаете опросить…
— Желаю! — сквозь зубы бросил Эссар, водружая корзину на столик.
Я скосила глаза на странное подношение, в котором угадывались сладости и свежие фрукты. Где он их только раздобыл в конце весны?! Ванильным булочкам Лиля пришлось потесниться.
— Союз Роз и Шипов. Вместе, — шёпотом напомнил Лиль о нашем старом договоре.
Эссар возвышался над постелью, сложив руки на груди, и смотрел так, будто выставил из лазарета целый отряд парней, а не одного милого фейри.
Какое ему дело, кто навещает студентку?
— Я вижу вам значительно лучше, Кирстен, — с двусмысленной язвительностью сказал Эссар.
— Вполне! — Я демонстративно завернулась в одеяло и попыталась пристроиться спиной на подушке.
— Значит, сможете ответить на мои вопросы.
Утомившись наблюдать за моей борьбой в кровати, Эссар поправил подушку и помог занять удобное положение.
Какой заботливый!
— Готова, — с вызовом ответила я.
Странный у нас выходил разговор. Мы будто злились друг на друга без явной и весомой причины. Застигнутая врасплох в объятиях Лиля, я продолжала чувствовать неловкость и стыд. Перемены, произошедшие со мной в Академии, мне не нравились, а виноват во всём один человек — Гастон Эссар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эссар мрачно кивнул в сторону корзины:
— Подарок от администрации Академии.
— Спасибо…всей администрации. — Я скромно опустила взгляд и улыбнулась.
Притворщик!
Ага! Так и поверила в щедрость ректора Америуса и прочих ему подобных. А то я не знаю, что Эссару приходится лично изыскивать возможности купить лишний мешок крупы, чтобы студенты не умерли от голода. Не удивлюсь, если и этот «подарок» был куплен на личные средства декана.
Что он задумал?
Я в напряжении ожидала допроса, а Эссар яростно молчал, продолжая стоять рядом, точно статуя богини Глунадр на старом кладбище.
Всё шло неправильно.
— К демонам! — проворчала я, подтягивая ноги и освобождая больше места. — Садитесь уже и спрашивайте! И хватит дуться, а то сейчас вы похожи на индюка, готового лопнуть! Лопнувший индюк, это не очень приятное зрелище.
— Вам показалось. Я не… — возразил декан.
Он недоговорил, одёрнул сюртук, потёр ладонью подбородок с пробивающейся щетиной. Когда Гастон сел, я с облегчением выдохнула и начала говорить. Я не останавливалась на деталях, затронув лишь самое важное. Это оказалось легче, чем я думала.
Эссар не перебивал, не переспрашивал. Он хорошо умел слушать. Вскоре декан знал правду о страхе Жюли, моих встречах с иллюзорным магом и борьбе на озере. Я умолчала только о комнате, предоставив Лилю самому разобраться с подозрениями и Сваном.
— Кирстен, обещайте, что исполните мою просьбу, — неожиданно заявил Гастон, когда в истории была поставлена точка.
— Я не даю обещаний, не зная, что должна сделать или не сделать, — осторожно проговорила я, разглядывая декана.
Яростный огонь в нём был усмирён. Гастон выглядел печальным и уставшим. Впервые я задумалась, насколько тяжело нести на себе тяжкий груз ответственности за факультет и студентов, отвечать за всё перед противным Америусом, выверять каждое слово, успевая управлять заговором против врагов. Если заговор существует, а не почудился мне в недопонятых фразах Эссара.
— Вам придётся послушать меня и выполнить требование, — твёрдо сказал он.
— Ага! Тогда вы выполните моё! — возмутилась я.
Мы как два упрямца сверлили друг друга взглядами. Я понимала, что веду себя слишком дерзко, но уступать не собиралась. Дикий шип должен возродиться и победить девчонку, обмирающую при виде Гастона Эссара.
Я торопилась высказаться:
— Я участвую в расследовании!
Декан вторил мне грозным эхом:
— Вы больше не играете с опасностью! Иначе…
Он предупреждающе наклонился ближе, одним взглядом вышибая из меня разумные доводы. Гастон так смотрел на меня, что сделалось жарко. Вместо убедительных слов, ярко вспыхнул образ: губы Эссара возле моих губ, я в его объятиях…
Я запаниковала. Нужно как-то выбираться из опасного морока. Сделать что угодно, только бы не оказаться в ловушке.
— Иначе что?! — довольно грубо переспросила я.
— Иначе я запру вас в своём кабинете! — вкрадчиво ответил декан.
Я нарочито расхохоталась ему в лицо:
— О! Секретарша вас не заругает? Боюсь, госпоже Элизи это не понравится, а быть третьей я не согласна.
Я попала в точку. Эссар побелел, перехватил ртом воздух и вскочил на ноги. Дверь в лазарет резко захлопнулась за спиной декана. Свернувшись на постели калачиком, я подумала: «Теперь ты меня точно не поцелуешь, Гастон Эссар».
34
Я должна была чувствовать себя победительницей, но почему-то промучилась всю ночь. Утром Михель отпустил меня из лазарета, а я не испытала должной радости от свободы. Думала и думала о Гастоне и собственной грубости. На душе было гадко. Хотела уколоть Эссара — попала в собственное сердце.
