Идею запрета злословия и клеветы Иаков развивает по четырем направлениям. Во–первых, он говорит о том, как мы должны относиться друг к другу. Мы — братья (11) и ближние друг другу. Наши братские отношения подчеркиваются повторением братия… брата… брата[122]. Обличительный вопрос Иаков ставит в самый конец стиха, подчеркивая близкие, доверительные отношения. Братия изливают друг на друга ту любовь, которая отличает теплые семейные взаимоотношения. Эта любовь основана на спасающей благодати Божьей, которая становится доступной нам во Христе, и на решении Отца по воле Его (1:18) сделать нас Своими детьми. Братские взаимоотношения ставят всех нас на один уровень, поэтому нельзя одному из нас требовать превосходства над другими или ощущать его. Ни одного из нас не назовешь первенцем (Рим. 8:29), мы все равноправные члены одной семьи. Бог охарактеризован здесь как Законодатель, могущий спасти и погубить. Эти слова совершенно четко (как в Мф. 10:28) представляют Бога как Судью, облеченного властью определять срок жизни и смерти. Но, похоже, это качество Бога — слишком суровое средство избавления христиан от греха критики. Скорее всего, автор просто хотел напомнить, что Бог, Который мог осудить и уничтожить грешника, решил его спасти. По милости Божьей и тот, кто критикует, и тот, кого критикуют, находятся в одинаковом положении братьев, сыновей одного и того же Отца. Разговор с братом «свысока» просто невозможен, все мы связаны друг с другом узами любви.
Мы видим нужду своего ближнего и стремимся восполнить ее, проявляя заботу и любовь. Господь наш дал определение отношения к ближнему своему в притче о добром самарянине (Лк. 10:25 и дал.), и оно не оставляет места превознесению над другими. Напротив, мы должны относиться к ближним со снисхождением, забывая собственные интересы в своем желании помочь нуждающимся. Мой брат во Христе тем более является моим ближним. Предположим, я действительно знаю нечто, что может дискредитировать его, но моя задача не в том, чтобы сделать это достоянием гласности, и даже не в том, чтобы выбранить его в частной беседе, но в том, чтобы снизойти к нему и помочь ему подняться выше. Я должен стать для него добрым самарянином. Он — мой ближний.
Злословие зарождается и живет в нашем уме. Иногда мы проговариваем про себя все дурные слова задолго до того, как выпускаем зло наружу Но если мы научимся вести себя согласно библейским принципам взаимоотношений, тогда любовь к братьям по вере начнет вытеснять склонность к осуждению ближнего. И тогда мы заменим пагубные и высокомерные слова добрыми словами заботы и любви.
Во–вторых, Иаков говорит нам о том, как относиться к закону. Бог дал нам «закон царский» (2:8), поэтому мы должны любить своего ближнего. Что же происходит, когда мы сворачиваем с дороги любви на дорогу критики и клеветы? Внешне мы злословим брата и ближнего, а фактически злословим закон (11). Мы нарушаем заповедь, данную нам для повиновения. Закон обязывает нас любить, но мы отвечаем клеветой и высокомерными словами. Далее, мы ведем себя так, словно знаем много больше закона, — мы судим закон. Доверь нам создание законов, и мы бы провозгласили истиной не любовь, а критику. Закон для нас уже не представляет высшей ценности. Мы знаем другие ценности, которые превыше всего, — высокомерное суждение о брате и ближнем. И еще: тот, кто обвиняет и осуждает, занимает новое положение, он уже не исполнитель закона, но судья. Он незаконно захватывает в свои руки власть, принадлежащую Самому Богу.
Все это приводит нас прямо к третьему пункту в программе Иакова: как нам относиться к Богу. Он говорит: Един Законодатель и Судия (12). Как мы относимся к Законодателю, когда нарушаем закон? Мы подвергаем сомнению Его власть. Конечно, это достаточно серьезная ошибка и оскорбление Бога. Более того, из обсуждения параллельного отрывка 2:10,11 мы знаем, что Божий закон — не произвольное собрание предписаний. Божий закон указывает на Того, Кто есть Бог. Он дал нам Свои заповеди, чтобы мы, повинуясь им, могли изменить себя по Его образу и подобию. Элементы Его божественной природы отразились в заповедях для верующих, помогая жизни Божьей войти в наши смертные тела. Итак, нарушать закон — значит противоречить Ему. Ставить свое мнение выше закона — значит ставить себя выше Бога. Занять место судьи — значит сместить Его с только Ему принадлежащего престола. Где же тогда наши смирение и покорность перед Богом, эти ключи мудрости, сходящей свыше?
Об этом и хочет заставить нас задуматься автор Послания в конце стиха 12: как относиться друг к другу. А ты кто?.. Вы не чувствуете теплоты и сердечности в вопросе Иакова? Попробуйте ощутить ее! Как бы вы ответили на этот вопрос после обсуждения его учения? Быть может, так: «Я — человек, стремящийся к смирению и покорности перед Господом, ибо я знаю, что это благословенный путь. Я понял, что только такой путь поведет вверх. Поэтому моя главная задача принизить себя, а не возвыситься». Но если мы превозносимся над братом, не подвергаем ли мы сомнению саму истинность нашей жизни с Богом?
Против надменности (4:13—17)
Теперь послушайте вы, говорящие: «сегодня или завтра отправимся в такой–то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль», 14 Вы, которые не знаете, что (случится) завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. 15 Вместо того, чтобы вам говорить: «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое», 16 Вы, по своей надменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло. 17 Итак, кто разумеет делать добро и не делает, тому грех.
А вот и вторая область человеческой жизни, где надо быть предельно внимательными. Иаков только что продемонстрировал, что, неправильно относясь к другим людям, принижая значимость братьев и ближних, мы подвергаем опасности самое главное — наше смирение и покорность Богу. Здесь же вспомним о грехе надменности, который возникает от неправильного отношения к собственной жизни и неправильного понимания своих устремлений. Иаков полагает этот грех таким же серьезным, как грех речи. Только теперь мы уже не злословим брата, а с таким же высокомерием думаем о себе. Мы уверяем себя, что в нашей власти распоряжаться временем {сегодня или завтра). Мы составляем свои планы так, будто наши собственные возможности (будем торговать) и стремление извлечь пользу (будем получать прибыль) представляют собой единственный решающий фактор, который следует брать в расчет. Мы совсем забыли, что наша жизнь хрупка (пар), мы игнорируем тот факт, что даже мало–мальское проявление жизни находится в руках всемогущего Бога (если угодно будет Господу). Мы всегда знаем, что такое добро (кто разумеет делать добро), но наша самоуверенность заставляет нас тщеславиться, а всякое такое тщеславие есть зло и грех.
О какой же надменности говорит Иаков? В первую очередь речь идет об отношении к нашей собственной жизни: сегодня… завтра… один год (13). Нас не покидает надменная уверенность, что наша жизнь будет длиться столько, сколько мы этого захотим. Во–вторых, Иаков рассказывает о надменной уверенности нашего выбора: сегодня или завтра отправимся… проживем там один год… будем торговать. Мы наивно полагаем, что мы — хозяева собственной жизни. Нам кажется, что стоит только принять решение и все пойдет, как задумано. В–третьих, Иаков говорит о склонности человека преувеличивать собственные возможности: будем торговать и получать прибыль. Конечно, мы придем к успеху, стоит только захотеть! Мы все сможем!
Все эти чувства так привычны для нас, даже естественны. И в этом вся проблема. Этот грех, надменность, обнажает в человеческих сердцах такие притязания, о которых мы даже не задумывались. Мы говорим о себе так, словно наша жизнь дана нам по праву, словно главный решающий фактор — это наш выбор, будто в нас самих есть все, что нужно для удачи в делах, словно материальное благосостояние и успех в жизни составляют единственную цель нашего существования.
Как избавиться от подобной самонадеянности? Три глагола из стихов 14,15 помогут нам сохранить бдительность и бороться с надменностью. Во–первых, речь идет о нашем невежестве: вы, которые не знаете. Иаков говорит об этом с легкой иронией. Он представляет человека, который планирует свою жизнь на год вперед (13), и спокойным тоном замечает: вы, которые не знаете, что (случится) завтра (14). Одного этого факта достаточно, чтобы напомнить нам о смирении пред Богом, Который сотворил время. Затем разговор заходит о бренности нашей человеческой природы: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. Мы — непрочные создания (пар), временные странники (на малое время), мы уходим, не оставив и следа (пар исчезающий). И наконец, Иаков демонстрирует нашу полную зависимость: вместо того, чтобы вам говорить: «если угодно будет Господу…» Вот мы и подошли к самой сути проблемы.
