на улицу в одном белье.
А вот Трактор, которого курсанты быстро сократили до Тора, изгаляться над ними не любил. Вообще инструктор, чьё сокращённое прозвище оказалось ни много ни мало именем скандинавского бога, был общительным и увлечённым техникой человеком со своеобразным чувством юмора. В основном от Тора курсанты и нахватались необычных, но очень ёмких словечек типа «тормоз» или «накосячил».
Иван невольно поморщился, вспоминая утро. Сегодня их разбудили, можно сказать, ласково, громким криком, но в казарме оставался резкий химический запах.
Новый день начался так же, как и все девять предыдущих – с бега. Бег в полной выкладке здесь считался чем-то вроде разминки, с которой начинается день. И разумеется, никто не заморачивался с «детскими» дистанциями в три или пять километров. Впрочем, проблемой было не расстояние, а пресловутый принцип выжимать из курсантов всё и ещё немного. Сначала каждое утро просто увеличивался вес снаряжения, потом парни стали бегать через лес, а позавчера кое-кому и этого показалось мало, и наставники придумали новое развлечение.
На этот раз отделение отправили налегке, что их сразу же насторожило и, как оказалось, не зря. В лесу их поджидали Ёрш и наставник одного из отделений первой роты Сакс. Хотя в короткой и яростной схватке курсанты проиграли (сказалось отсутствие опыта боя в лесу, да ещё по колено в снегу), парни могли поздравить себя: даже невооружённым взглядом было видно, как сильно выросло их мастерство рукопашного боя.
После таких разминок сегодняшний тринадцатикилометровый бег по хорошей лесной дороге, хоть и с полной выкладкой, но зато без пулемётов, конечно, не казался лёгкой прогулкой, но позволял сэкономить хоть какие-то крохи сил. Потому как, прибежав на место и быстро уничтожив завтрак, принесённый на своих плечах, курсанты чаще всего сразу начинали заниматься своим вторым после бега «любимым» занятием – рытьём грёбаных, итить их в дышло, окопов. Окопов, траншей, блиндажей, противовоздушных щелей и просто ям самых разных размеров и конфигураций.
А три инструктора на отделение следили, чтобы ни один несчастный курсант не мог, не дай бог, на минутку остановиться и перевести дух. Офицерские морды! Как будто Красная армия всю войну в окопах будет сидеть! Фигушки, сейчас не 14-й, а 41-й год! Да ещё смеются: «Повезло вам, что зима, иначе не мягкий песок копали бы, а сплошной известняк в соседнем карьере, или в лесу с корнями бы воевали».
Но, чего не отнять, сами рядом копают, как землеройные машины, да ещё успевают показывать разные хитрости, как эту уже сидящую в печёнках копку облегчить. Когда парни начинали шататься, а их пальцы сводило судорогой, Макей по одному ему ведомым признакам прекращал земляные работы, и начинался следующий этап обучения.
Стрельбы. Мнения в отделении разделились: Иван, Игорь и Айбек считали более интересными и важными занятия с оружием, а остальные, соответственно, рукопашный бой. Решая этот вопрос для себя, Иван счёл наиболее точно отвечающим его собственным мыслям высказывание Тора: «С десяти метров автоматчик убьёт любого – и меня, и Яна. И Богомола убьёт, хотя… тут могут быть варианты».
Жуков задумался и мысленно поправил себя: стрельбы – это было в той, такой далёкой армии. А то, чему учат тут, иначе как наукой о стрелковом оружии не назвать.
Первые несколько дней они вообще слушали, открыв рот и забыв про усталость. Казалось бы, опытные солдаты, многие и повоевать успели, но, слушая Макея, а именно он отвечал за стрелковую подготовку 5-го отделения, парни чувствовали себя новобранцами.
В первый день Макей ознакомил их со списком оружия, которое они освоят, и вкратце рассказал, почему выбор пал именно на эти модели. Первой в списке, разумеется, была советская винтовка СВТ-40, далее шли пистолеты-пулемёты: хорошо известный курсантам механизм конструкции Дегтярёва и только-только принятый на вооружение конструкции Шпагина. Вообще оперативность, с которой новые образцы оружия попадали к ним в часть, Ивана просто изумляла. Выходило, что те же ППШ часть получила ещё до того, как их приняли на вооружение.
А вот винтовку Мосина и пистолеты Макей исключил из списка. «„Мосинку” вы и так должны знать как свои пять пальцев, а пистоль вообще командиру нужен только в двух случаях: пристрелить паникёра или застрелиться самому». Потом добавил, что нормально стрелять из ТТ их всё же научат. На войне может случиться всякое, а восемь патронов в магазине пистолета, как ни крути, дают подготовленному стрелку восемь дополнительных шансов выжить.
Вообще Макей оказался кладезем информации. Например, рассказывая про ТТ, он сразу указал на некоторые недостатки, которые нужно знать. Первое – у пистолета бывают проблемы с фиксацией магазина, и это нужно учитывать, если не хочешь остаться в бою с девятисотграммовой железкой вместо оружия. Второй недостаток, как это ни парадоксально, вытекает из мощного патрона ТТ. Высокая начальная скорость и небольшой диаметр пули приводят к тому, что её останавливающее действие недостаточно для гарантированного поражения цели. Если по-простому, пуля, выпущенная из ТТ, не отбросит человека назад, разрывая ткани и заставляя корчиться от болевого шока, а сделает в нём аккуратную сквозную дырку, позволяя продолжить бой.
Иван представил, как стреляет в тёмную фигуру врага в рогатой каске. Пуля, выпущенная из ТТ, разрывает китель мышиного цвета и пробивает тело насквозь, но коварный враг не валится с ног, а с ухмылкой наводит на Ивана карабин и говорит:
– Жук, не спи!
– А?! – Иван рывком открыл глаза и увидел улыбающуюся физиономию Белова. – Чертовщина какая-то привиделась.
– Уснул?
– Вырубился на секунду. А там немец.
– И чё?
– Да я в него из пистолета пальнул.
– Ну и? Не томи!
– Чё ну? Он, гад, не умирает, а скалится и карабин на меня наводит.
– Ха-ха, вот чё ты дёрнулся. А я думаю: ну, выпадет Жук – не жалко, но ведь нас пешком его искать пошлют, тогда прощай обед. Кстати, ты заметил, нас сегодня почти не гоняли, и назад едем на авто, как генералы какие?
– Заметил. Ждут кого-то.
– Думаешь? Хотя да, похоже. Командира?
– Вряд ли. Скорее, большое начальство. У нас в колхозе, когда начальство из Рязани ждали, так же: вроде делают всё как обычно, а без души. Понимаешь? Душа мается, ждёт.
– Ясно. Только ты же вроде городской?
– Не. Учился в Рязани, а родился в селе Болошнево, это двадцать километров от города.
– Вернёшься?
– Да. Агрономом хочу стать, хлеб растить.
– Правильно. Нам ещё минут десять ехать, так что ты, Жук, потерпи, в немцев пока не стреляй.
– Хорошо, Белый. Но, если что, я гранату возьму.
«В голову надо было стрелять», – подумал Иван про не желающего
