ли курсант в детстве, до умения играть на музыкальных инструментах. На одного курсанта уходило по пять-десять минут, поэтому закончился опрос перед самым отбоем.
Уже на следующий день появились занятия на силовых тренажёрах, по-простому «качалка». Теперь после занятий по рукопашному бою и ужина бойцы на два часа шли в другой зал, битком набитый самыми современными тренажёрами для работы с любой группой мышц. Как потом узнал Иван, большинство тренажёров были придуманы группой наставников, энтузиастов атлетических упражнений, и сделаны своими руками. И сейчас комитет по делам физкультуры и спорта заказал пробную партию некоторых тренажёров для спортивного общества «Урожай».
Атлетикой, как, впрочем, и всем остальным, курсанты занимались по тщательно разработанному плану и под неусыпным контролем наставников. А руководил всем процессом бугрящийся мышцами инструктор с позывным Качок. Он и распределил курсантов в соответствии с заметками капитана по разным программам. Кто-то приседал со штангой на силу, кто-то усиленно тренировал ноги, а кто-то делал специальный комплекс на выносливость: например, когда отжимающийся от пола высоко выпрыгивал и снова падал отжиматься. В общем, тренажёров было много, упражнений ещё больше, а Качок оказался безжалостным фанатом своего дела.
Такой режим плюс усиленное питание привели к интересному результату. Курсантов словно пропустили через кузнечный горн, где выплавили весь жир до последней капли, а мускулы так напитали жаром, что они выперли из-под кожи, создавая совершенно новый рельеф. И сильнее всего это проявилось на парнях, которым приходилось недоедать.
В отделении Ивана это был Зусь: кривоватые ноги, впалая грудь и большая голова на тонкой шее.
Кирилл Зусько прекрасно знал, что он не красавчик, и молча страдал от этого. Он первым и заметил изменения в своей внешности и стал самым преданным и фанатичным учеником Качка не только в их отделении, но и во всей 2-й учебной роте.
Как обстояли дела в 1-й роте, Иван не знал: зал был хоть и немаленький, но вместить сразу семьдесят, а с наставниками почти сто человек одновременно не мог. Поэтому пока одна рота занималась на тренажёрах – «качалась», другая шла в тир, расположенный под тренажёрным залом, знакомиться со стрелковым оружием как вероятных противников, так и союзников. По плану курсанты должны были получить представление об одиннадцати моделях различного стрелкового оружия, стоящего на вооружении по всему миру.
Как всякий порядочный сержант, уважающий оружие, Иван прикрыл глаза и стал в уме перебирать заученный наизусть список, проверяя свою память.
АВС-36, советская 7,62-миллиметровая автоматическая винтовка образца 1936 года, разработанная конструктором Симоновым, – раз.
«Ли-Энфилд», надёжная английская винтовка, последний раз модернизированная в 1926 году и получившая трудно запоминаемое и выговариваемое буквенно-цифровое обозначение, – два.
«Арисака» образца 1939 года, японская магазинная винтовка калибра 7,7 миллиметра с магазином на пять патронов – три. Кстати, было на базе и несколько устаревших 6,5-миллиметровых «арисак». Винтовки имели весьма низкую боевую ценность, но хранились, по словам Макея, на память.
«Каркано», итальянская магазинная винтовка образца 1938 года. Что интересно, «каркано», привезённая в качестве трофея с Зимней войны, имела калибр 7,35 миллиметра, а вот выпущенная позднее и приобретённая специально для обучения курсантов была переделана под патрон 6,5x52 миллиметра. Четыре.
«Гаранд-М1», американская самозарядная винтовка образца 1937 года, калибр 7,62 миллиметра, а боепитание осуществляется пачками на восемь патронов. Макей уверен, что янки в ближайшее время примут на вооружение доработанный вариант, а пока изучаем то, что есть. Пять.
«Мас-36», французская магазинная винтовка, калибр 7,5 миллиметра, магазин на пять патронов. Из особенностей – штампованная ствольная коробка и диоптрический прицел. Шесть.
«Маб-38», итальянский пистолет-пулемёт от компании «Беретта», калибр 9 миллиметров, в 1939 году поступил на вооружение полиции Итальянской Африки. Семь.
«Штаер-С1-100», швейцарский 9-миллиметровый пистолет-пулемёт с немецкими корнями. Поступив на вооружение австрийской полиции в далеком 1930 году, «штаер» до сих пор оставался одним из лучших пистолетов-пулемётов. Восемь.
«Суоми», финский 9-миллиметровый пистолет-пулемёт, принятый на вооружение в 1931 году. Оказывается, Финляндия разрабатывала его как своего рода эрзац лёгкого ручного пулемёта, отсюда такие особенности, как длинный ствол и магазины большой ёмкости. В целом «суоми» был неплохим образцом автоматического оружия, хотя и очень чувствительным к загрязнению из-за такой детали, как вакуумный замедлитель затвора. Девять.
«Тип-100», пистолет-пулемёт японского конструктора Намбу, принятый на вооружение японской армии в прошлом году. Калибр 8 миллиметров, магазин на тридцать патронов – в принципе, это всё, что Иван запомнил. Десять. По словам Макея, «Тип-100» вряд ли встретится им на поле боя, в отличие от того же «суоми»: Финляндия обязательно вступит в войну против СССР вслед за Германией, а значит, те, кто попадёт на Карельский фронт, неизбежно встретят противника, вооружённого этим оружием.
И наконец, американский «томми-ган», очень специфическое и очень интересное оружие, разработанное генералом Томпсоном. Пистолет-пулемёт, увидевший свет в далёком 1918 году и к настоящему моменту претерпевший множество изменений. Был принят на вооружение американской армии в 1938 году, но прославился вовсе не на поле боя.
Иван, как и другие курсанты, очень удивился, узнав, что пистолет-пулемёт Томпсона в начале 1930-х годов был любимым оружием американских гангстеров. «Томпсон» получился надёжным, скорострельным и точным, а 11-миллиметровый патрон, наверное, мог сбить с ног быка при условии, что тот подойдёт вплотную. Бандиты ничего не боялись и устраивали настоящие перестрелки на улицах американских городов, расправляясь друг с другом или полицией.
В голове Ивана просто не укладывалось, как в стране, где не было ни войны, ни каких-либо природных катаклизмов, бандиты могли так нагло и безнаказанно себя вести. Ещё большее удивление вызывал тот факт, что оружие было не украдено, а просто покупалось в магазинах. Впрочем, поправил он себя, чего ещё можно ожидать от капиталистов, для которых прибыль во сто крат ценнее человеческой жизни?
А вот инструкторы по отношению к «томпсону» разделились на два лагеря. Большинству он предсказуемо не нравился. Как выразился Макей: «Оружие, не способное пробить ватник с пятидесяти метров, – какое угодно, но не боевое. А бандюкам „томми” нравился потому, что у них ППШ не было».
Меньшинство, среди которого был и капитан Октябрьский (впрочем, курсанты вслед за наставниками в разговоре между собой быстро стали говорить Барс), считало, что в некоторых случаях «томпсон» может быть не хуже, а то и лучше, чем ППШ. Барс предполагал, что он будет эффективнее при зачистке вражеских траншей и для боя внутри ограниченного пространства.
Как бы ни считали инструкторы, лично Ивану «томпсон» понравился: ухватистый и очень скорострельный, пожалуй, идеальное оружие для боя внутри здания. Или всё-таки ППШ, практически не уступающий «томпсону» на ближних дистанциях, но стреляющий, как и ТТ, патронами
