Версия о прикрытии пожаром и взрывом хищения боеприпасов возникла, естественно, одновременно с поступившим в управление сообщением о ЧП, но версия - версией, а где ее доказательства? Тем более акцию подобного рода могли организовать искушенные криминальные профессионалы, тщательно проинструктировавшие своих армейских подельников-исполнителей.
Неподалеку от части, охраняющей и обслуживающей склады, располагался военный аэродром, и, ознакомившись с маршрутами авиабригад, посещавших его за последние три месяца, Прозоров пришел к унылому заключению о возможности перемещения ворованных боеприпасов и стрелкового оружия по крайней мере в шесть точек России.
Потянулся муторный процесс кропотливого и до сей поры бесплодного сыска. Проживали летные экипажи, говорили с аэродромной обслугой, с таможенниками, выясняли, посещали ли часть посторонние лица...
Выяснилось: да, посещали. Около суток на территории казармы находились шесть гражданских чужаков, но, как пояснил командир батальона, ребята застряли на своих легковушках в проселочной грязи, причем одна из машин сломалась, и потому он пустил их переночевать в офицерскую казарму. Кто такие - не знает, номеров машин не запомнил.
Проступок? Формально - да, но цепляться к нему - нелепо. Да и каким взысканием можно устрашить офицера, прозябающего в таежной глуши, куда лично он, Прозоров, не отправился бы служить и за все блага мира!
А если рассудить по существу, то ведь не просто корысть стоит за всеми этими армейскими разграблениями. В первую очередь - отчаяние!
Сколько частей он ни навещал за последние годы, повсюду - одно и то же: голодные офицерские семьи, отсутствие элементарных бытовых удобств, невыплата по полгода зарплат и - полный идеологический раздрай!
Кому они, в том числе и Прозоров, служат? Жирующим правительственным и думским временщикам, заботящимся исключительно о собственном кармане и алчно заглатывающим куски от государственного бюджета и собственности? Выходит, так. Но и чиновное жулье нетрудно понять: то и дело, без объяснения причин, верхние властители, трясущиеся над своей властью, меняют одних лакеев на других, дабы окружение не успело войти в сговор и скинуть их - немощных и бездарных.
Вот и устоялся нынешний государственный принцип: воруй, пока можешь, все, что есть под рукой.
У кого-то под рукой месторождения, у кого-то - заводы, леса, золото и алмазы, а у кого-то - пластид...
А что у него, у Прозорова? Ордена да смешная зарплата? И общественное поручение от конторы - расследовать всю эту чехарду с прогремевшим во глубине сибирских руд взрывом?
Можно, конечно, все следственные и оперативные мероприятия свернуть, отписаться, а то, изловчившись да вступив в сговор с лентяями из контрразведки, вовсе избавиться от дела, спихнув его в иную епархию, в бездонный милицейский унитаз... Но...
Но жива в нем верность, ха-ха, долгу того офицера, кто привык служить не за деньги, а за совесть. За деньги он так, прислуживает по необходимости. И хорошо, что не убита в нем эта привычка, ибо, что ни говори, а сохраняет она от саморазрушения его личность.
Через час он беседовал с архитектором - недоверчиво-замкнутым, желчным типом, убеждая его чистосердечно поведать о подоплеке несостоявшегося покушения.
- Поймите, - говорил Прозоров, - меня не интересуют ваши служебные - а значит, чего греха таить, коммерческие тайны. Не будь их - вы бы стояли на паперти. Кроме того, я не прокурор и никаких протоколов не веду. Мне важно одно: кто сделал на вас "заказ". Но если думаете, что способны разобраться с ситуацией самостоятельно, - пожалуйста! Только замечу: обычно люди вашего уровня и статуса наивно обольщаются в таком своем убеждении.
- Слон, - через силу произнес архитектор.
- Вот, уже хорошо. Теперь: а по поводу чего...
- Это все, что я могу сказать.
Прозоров добродушно рассмеялся:
- Слово "могу" лучше заменить на слово "хочу". Но в любом случае следует признать, что вы не из тех, кому требуется научиться укорачивать фразы до размера мысли. И все же... Давайте попробуем высказанную мысль развить...
- Это - все, - отрезал архитектор.
- Хорошо, как вам будет угодно! - И Прозоров откланялся, едва удержавшись напоследок от определения "самонадеянный дурак!".
Вечером, сидя в кабинете одного из начальников отделов РУБОП и пролистывая оперативную информацию по группировке Слона - сообществу немногочисленному, без территориальной принадлежности, но весьма агрессивному, Прозоров, в очередной раз отвлекшийся на писк пейджера, ознакомился с интересным сообщением: архитектор, вышедший перед ужином прогуляться с собачкой, убит снайпером. Он лишь тяжко выдохнул:
-Вот наглецы...
К ночи в РУБОП пришла долгожданная новость: по агентурным данным, килограмм пластида был куплен Слоном в Балабанове, где, как предполагалось, проживает его надежный оружейный снабженец. Личность снабженца покуда не установлена, но связь с ним, как доложил осведомитель, осуществляет некто Юра Ворона, бригадир группировки.
Несмотря на поздний час, Прозоров позвонил домой своему непосредственному начальнику генералу Ладыгину, доложив об оперативных достижениях прошедшего дня.
От генерала, склонного к действиям решительным и жестким, он услышал именно то, что и ожидал:
- Этого пернатого Юру задержи немедленно, предлог любой, и - к нам на объект. К нам, понял? Дальше - по схеме...
В два часа ночи Ворону, вышедшему покурить на падубу плавучего ресторана-казино, "свинтили" специалисты из ГРУ.
Обработку бандита, чье задержание обосновывалось хранением "замазанного" ствола и двух граммов героина, Прозоров начал уже в машине, следующей на спецобъект.
Ворона - тертый уголовный калач с тремя судимостями, узколицый, тщедушный, с постоянно вжатой в плечи маленькой головкой, методично поворачивающейся из стороны в сторону, - держался с невозмутимым достоинством искушенного в общении с правоохранителями ветерана криминального мира.
Выслушав формальные обвинения, лишь легонько поморщился, не удосужившись и вскользь прокомментировать их.
Это Ивана Васильевича, впрочем, ничуть не смутило.
- Хорошо, Юра, - сказал он. - Парень ты крепкий, умудренный всякими и разными поворотами судьбы, а потому отчетливо понимаешь: взяли тебя или для того, чтобы непременно посадить по высокому распоряжению, или чтобы получить от тебя полезную информацию.
- Путем рукоприкладства и угроз, - скучным голосом уточнил Ворона.
- Чуток ошибаешься, - возразил Прозоров. - Рукоприкладство по отношению к тебе, личности волевой, - способ неэффективный, а потому и вовсе не способ.
- Тогда начинайте угрожать, - сделал вывод Ворона.
- Как скажешь, - пожал плечами Прозоров. - Но прежде проясню для тебя две детали. Во-первых, здесь не милицейская шарашка с ограниченным беспределом, оглядками на законность - и повальным взяточестничеством.
- А что же здесь?.. - Ворона глумливым взором обвел помещение с крашенными масляной красками стенами, письменным столом, тремя стульями, телевизором на тумбочке и узким окном, задернутым с внешней стороны токопроводящей сеткой, составленной из крупных ромбовидных ячей.
- Во-вторых, - как бы не расслышав вопроса, продолжал Прозоров, - у нас с тобой очень мало времени на пустые беседы и увещевания. Ты вот с иронией говоришь об угрозах... Но только не понимаешь, что статьей я тебя пугать не собираюсь, тебе зона - что курорт для фраера. И находишься ты сейчас на территории полного произвола и беззакония. Впрочем, давай-ка посмотрим кино. Снималось кино в этом здании, двумя этажами ниже, в подвальном помещении. Посмотришь кино, мы туда спустимся, чтобы ты лично убедился: съемки натурные, без декораций и актеров... - И он включил телевизор, оснащенный встроенным видеомагнитофоном.
Кино повергло Юру в состояние немой озадаченности.
- Не поверишь, но органический пепел - действительно сильнейшее удобрение, - подводя итог, задушевно проговорил Прозоров. - У нас тут клумба... Цветочки на ней - как в тропиках, залюбуешься! В общем, сам смотри, - добавил устало. - Выразишь готовность помочь мне в решении задачи - едем прямо сейчас забирать твою телегу со стоянки у казино. Не выразишь готовность - сам, думаю, справлюсь...
- Что надо? - кривя исполосованные шрамами губы, спросил Ворона.
- Обеспечить выход на Балабаново.
- Так... Как?
- Чтобы не подмокла кровушкой твоя репутация? Естественно, это мы придумаем. Главное в ином: твое согласие и готовность...
- Там, значит, это... - забурчал, ежась на стуле, Ворона. - Там, значит, базар. На базаре торгует Лешка. Или брат его. Я предварительно отзваниваю жди, мол, тогда-то. После приезжаю, делаю заказ. Ствол или шашка...
- Или - пластид, - вставил Прозоров. Ворона стесненно кашлянул.
- Н-да, - произнес удрученно. - Какой товар есть, такой и есть.
- А все же? Откуда у него в последнее время взялся этот пластид?
