– Дождаться не могу! – воскликнула она. – Не могу дождаться, когда выберусь из этой жуткой деревушки, где все на меня пялятся и пальцами тычут. Скорее бы уже каждый вечер давать представление, и чтобы мы с Дэнди были в хорошеньких коротких юбочках!
Я поглядела на Дэнди. Мне казалось, она будет в бешенстве. Я не ошиблась. Лицо у нее стало сосредоточенным, как бывало, когда на нее находили внезапные приступы ярости.
– Дэнди, – быстро сказала я, прежде чем она успела взорваться. – Дэнди, отведешь меня в кухню? Хочу присесть.
Джек остановился и хотел меня поднять, но я неизящно выставила локоть и оттолкнула Джека.
– Я пойду с Дэнди, – сказала я.
– Ладно, – беспечно произнесла Кейти. – А мы вдвоем проведаем лошадей, да, Джек?
Джек бросил на меня унылый ленивый взгляд и позволил ей развернуть себя и увести в сгущавшуюся тьму, к конюшне и сеновалу.
– Черт, вот же шлюха, – вполголоса сказала я Дэнди.
Ее черные глаза пылали.
– Это чертова сучонка! – сказала она. – Глаза ей выцарапаю, если попробует закрутить с Джеком!
– А чему ты удивляешься? – спросила я. – Она здесь целых три недели. Она ведь такая с самого начала была?
Дэнди от ярости толком не могла говорить.
– Нет, нет! – воскликнула она. – Думаешь, я бы позволила? С моим Джеком? Ни единого взгляда, ни шепотка! Только работала день и ночь на трапеции, училась раскачиваться. Даже не смотрела на него!
– А теперь-то чего? – озадаченно спросила я.
Дэнди зловеще сощурилась на яркие огни кухни, светившиеся над темнеющим садом.
– Из-за тебя, – сказала она вдруг. – Точно, из-за тебя. Она так раньше не делала. Думает, Джек по тебе сохнет. Он, когда спускался с лестницы, рисовался, чтобы тебе понравиться, и обнял тебя. Спрашивал про тебя каждый день, два раза ездил в Солсбери цветы тебе покупать, а еще раз – фрукты. И отец ему ничего не сказал, хотя он время тратил. Она, поди, думает, что он за тобой волочится, и пытается ядом брызгать.
Я задохнулась от изумления.
– Да она с ума сошла, – промямлила я. – Она что, не знает, что Роберт сделает, если кто из нас станет Джека обхаживать?
– Нет, – быстро сказала Дэнди. – Она Роберта толком и не видела. Он целыми днями лошадей учит, а мы работаем. Он ей не говорил, какие у него планы на Джека. Он с ней вообще почти не говорил.
Мы на мгновение застыли, молча глядя друг на друга, а потом неожиданно одновременно расхохотались.
– Ох, не надо! Не надо! – сказала я, держась за бока. – Ребра еще болят! Не смеши меня, Дэнди!
– Да он же из себя выйдет, когда узнает! – взвыла Дэнди. – Вот ей достанется! Вылетит обратно в работный дом! Какой бы там номер ни был!
Я перестала смеяться.
– Сурово, – сказала я. – Слишком дорогая цена за малость кокетства.
Лицо Дэнди окаменело.
– А кому какое дело? – спросила она. – Я ей не позволю на Джека вешаться. Если Джек с кем из нас и пойдет, то со мной. Я готова была холодность соблюдать, потому что отец его так велел, и ты меня уговаривала; но раз она так к нему жмется, будь я проклята, если позволю его увести!
– Дэнди, да ерунда это все, – поспешно сказала я. – Все, скорее всего, как ты и говорила: она пытается меня поддразнить, поставить на место. Она не знает, что мы за Джеком не бегаем. Что мы так работы лишимся. Я сегодня вернусь ночевать на конюшню. Тогда ей и скажу.
Дэнди упрямо откинула густые черные волосы.
– Лучше уж давай Роберту скажем, что она бегает за Джеком, и пусть возвращается туда, откуда явилась, – зло сказала она. – Мне не нравится, что она со мной в комнате живет. Не нравится, что она вешается на Джека. Я его первая увидела. И он меня увидел. Он меня приметил с того самого первого дня, Мэрри. У нас ничего не было, только чтобы его отцу угодить. Сама знаешь.
Я на мгновение задумалась. Вспомнила, как горячо смотрел на меня Джек, как спрашивал, вижу ли я его во сне. Вспомнила, как он смотрел на меня, когда я плавала, и как разозлился на мое безразличие.
– Он такая же кокетка, как и Кейти, – сказала я холодно. – Пойдет с любой девушкой, если она ему польстит, и засмотрится на любую, если та его к себе не подпустит. Я бы не удивилась, закрути он с ней.
Дэнди схватила меня за руку.
– Я серьезно, Мэрри, – поспешно сказала она. – Я его держала на расстоянии, потому что хотела посмотреть, как его отец себя поведет, а здесь все стало совсем по-другому. Я узнать хотела, можно ли изменить это чертово будущее, что Роберт ему уготовил. Но я его захотела, как только увидела. И до сих пор хочу.
Я отстранила ее от себя и внимательно на нее посмотрела. Я знала Дэнди, я наблюдала за ней и любила ее внимательно, как мать, и неустанно, как любовник. Я знала, что она не говорит всей правды. О чем она умолчала, так это о своей гордости и тщеславии. Она не могла вынести и мысли о том, что Джек пойдет на сеновал с хорошенькой светленькой нищенкой, хотя послушался отца и пальцем не притронулся к Дэнди за много искушающих месяцев. Дэнди была самой хорошенькой из всех, кого мы с нею знали, и одной мысли о том, что она спустится на второе место, было довольно, чтобы она взвилась.
– Ладно тебе, Дэнди, – попыталась я урезонить ее. – Я знаю, что он тебе нравится. Он милый парнишка. Тщеславный, как мартышка, но довольно милый. Но ты же знаешь, что на его счет думает Роберт; он для него хочет очень высокого взлета. Ты ничего не получишь, кроме поцелуев и возни. А ты можешь большего добиться. Когда станешь Мамзель Дэнди, будут вокруг тебя мужчины куда лучше Джека! Как говорит Роберт, не теряй голову, и замуж удачно выйдешь. Все лучше, чем поваляться в сене с парнем, чей отец тебя уничтожит, если застукает.
Она на мгновение заколебалась, но потом мы услышали, как хлопнул люк в комнате над конюшнями, и глаза Дэнди сверкнули.
– Ах, она шлюшка проклятая! – бросила Дэнди, вырвав у меня руку и бросаясь к конюшням.
Я попыталась бежать за ней, но у меня по-прежнему болели ребра и плечо. Когда я, хромая, добралась до конюшен, Джек сбегал по лестнице, натягивая куртку. Он одарил меня одной из своих косых плутоватых усмешек.
– Привет, Мэрри, – сказал он. – Дэнди выставила меня из вашей комнаты, сказала, что хочет переодеться к ужину. Увидимся.
– Что ты делал в нашей комнате, Джек? – спросила я, гадая, что он ответит.
Он подмигнул.
– Ты серьезная, как вол, Мэрри, – сказал он.
– Отец тебя не предупреждал насчет Кейти? – полюбопытствовала я.
Темные глаза Джека замерцали.
– Половина Уарминстера с ней путалась, – сказал он. – Отец и слов тратить не стал. Он знает, что я не дам этому помешать работе. И знает, что она не забрюхатеет. Знает, что это не любовь. Ему все равно.
На мгновение Джек улыбнулся.
