ни слова. Мы ждали их на Новый год, и я напомнила об этом каждому, высвобождаясь из уютного плена. Напоследок бабушка выждала, когда мы войдем в двери лифта, и окатила водой лестницу[56]. Ледяные брызги дотянулись до моих голых щиколоток и оставили темные пятна на отцовских брюках…
Тишина в машине тяготила, и рассказ о встрече с Каринэ был бы как нельзя кстати, но отец ничего не замечал: он прощался с родиной.
Я смотрела на город через след, оставленный щекой на стекле. Пятно отдаленно напоминало половинку сердца, и палец дорисовал остальное – мое признание розовому городу.
– Я буду помнить тебя таким.
Глава 41
2017 год
Сердце забилось обезумевшей птицей, когда девушка в униформе, с улыбкой протянув мне паспорт, пожелала приятного полета. В этот миг я наконец осознала: я еду домой!
Отец обнял меня за плечи, и мы направились к зоне ожидания бизнес-класса.
– Пять лет прошло. Ты скучала, Мариам? – вдруг спросил он не своим голосом.
Еще не веря своим ушам, я подняла глаза, но передо мной стоял другой мужчина, я оказалась лицом к лицу с Тиграном.
– Мари!
– Мари! – ворвалась в зал Катя. – Я везде тебя ищу!
Я оторвала голову от старого ковра, купленного мной на барахолке. След от ворса горел на щеке – я проспала на полу все утро. Катя склонилась надо мной. О, если бы за дурацкое выражение лица можно было уволить!
– Белый зал сверкает. Замира приходила?
– Нет.
– Только не говори, что это ты убрала все за ночь!
– Я.
– Охренеть! Сколько ты спала?
– Пару часов.
– Ну и ради чего ты себя изводишь?
Я знала автора этих слов.
– Тебя отец прислал?
– Да. И Юра звонил семь раз. Сказал, что заедет вечером. Почему ты не отвечаешь на звонки?
Наш разговор очень вовремя прервала дрель за стеной. Мне нечего им сказать. Отец постоянно предлагал свою помощь, но я хотела доказать ему, что справлюсь сама. А Юра… Юра считал, что вскоре я наиграюсь и брошу работу. Он ждал этого, наивно полагая, что освободившееся время я стану проводить с ним. Я же делала все, чтобы этого не произошло. Ведь жить как он – за счет бизнеса родителей – я не хотела.
Мерзкий визг на время перестал терзать наши уши.
– Но сейчас не об этом. Тебя хочет видеть какой-то истеричный придурок из Еревана. И люди спрашивают, когда можно будет снять этот зал.
– Зал еще не готов! – вскочив, рявкнула я.
– Уже месяц как все готово! Ты здорово придумала с этническим залом, теперь дай людям возможность устроить в нем фотосессию.
Вдруг до меня дошло… Нет, даже думать не смей, Мариам!
– Как… – Мой голос сорвался, я прокашлялась. – Как зовут того парня?
– Ты же знаешь, я не могу запомнить эти ваши тарабарские имена! – Катя сосредоточенно нахмурилась. – Длинное, похоже на Андрей…
– Андраник?
– Точно! Жуткое имя, – пробубнила Катя. – Охранник его не пропускает. Это еще не все, Мари, стой!
Но я уже мчалась по длинному коридору, заставленному строительными материалами, мимо готовой части студии, в четырех залах которой уже шли съемки. Перескакивая через ступеньки, я чуть не сбила пару девушек-моделей. Я торопилась к нему – человеку из короткой, но самой живой части моей жизни.
Именно сейчас, стремительно сокращая расстояние между нами, я призналась себе, как остро мне не хватает дома. Ночных матчей, нардов с дядей, разговоров с Седой на балконе, смешных детских выходок. Я скучала по раскаленному воздуху и ночным ветрам. По друзьям, шумным туристам, древним камням. По Тиграну. Впервые за эти годы я назвала его по имени. Стоп! А если он тоже внизу?
Скрип моих кед по отполированной годами плитке, словно визг тормозов, заставил людей недовольно сморщиться. Я вбежала в ближайший туалет и уставилась на свое отражение: хозяйка одной из самых известных фотостудий столицы, успешный фотограф, дочь известного бизнесмена выглядела хуже уличной попрошайки! Проклиная себя, я умылась, распустила свой неопрятный пучок, сняла завязанную вокруг талии рубашку и стерла налет строительной пыли с белых кроссовок. Чистая обувь всегда придавала мне уверенности.
Голос Андо я узнала бы из тысячи – он по-прежнему раздражал слух. Но сейчас мне казалось, что нет звуков прекраснее. Он мерил шагами пространство перед турникетом, ругаясь с кем-то по телефону. Наконец он заметил меня, и его улыбка вытеснила все мои, как оказалось, ложные ожидания. Мы бросились друг к другу.
– Вонц эм каротел кез, тчут![57] – громко причитал он.
Небольшой рост и лишние килограммы делали Андо невообразимо уютным. Я была готова обнимать его вечность!
– Ес эл кез![58] – всхлипнула я, поймав на себе любопытный взгляд охранника: через минуту и отец, и Юра все узнают. – Пойдем отсюда скорее!
– Ты свободна?
– Для тебя – всегда!
Мы устроились в кафе неподалеку. Благодаря мне в свое время оно получило хорошую рекламу, поэтому официанты относились ко мне излишне внимательно и были чересчур обходительны.
– Доброе утро, Мариам! Вам как всегда?
– Доброе! Да, и то же самое моему другу. Спасибо.
– Два омлета с беконом и сыром, два круассана и два капучино.
– Я буду нормальный черный кофе без сахара! – воскликнул Андо. – А не эти ваши капучино-мапучино! Вы своими сиропами и молоком весь вкус портите.
– Конечно, – натянуто улыбнулась официантка.
Андо проводил ее взглядом и обернулся ко мне.
– У тебя красивые волосы, кто бы мог подумать!
Я засмеялась:
– Комплименты – явно не твой конек, Андо-джан. Лучше расскажи мне, куда делись твои.
Дважды просить не пришлось: он говорил обо всем, прерываясь лишь на еду.
– Всю жизнь пытался похудеть и не догадывался, что нужно всего лишь переехать сюда – у вас такая безвкусная еда!
В душе я была с ним согласна.
– А про погоду я вообще молчу, – продолжил мой недовольный друг. – Сегодня на посадке пилот заявил, что в Москве солнечно, плюс шесть! В Ереване было плюс тридцать три, и я мерз!
Он лгал. Я отодвинула тарелку и слегка наклонилась вперед.
– Андо, к чему этот цирк? Мы оба знаем, что ты боишься летать. И прости, но твой вид говорит о том, что ты гнал на машине дня три. Поэтому ближе к делу: зачем ты приехал?
– А ты выросла, – усмехнулся Андо.
– Вот именно. Так что не тяни.
– Эхав![59] Я приехал за тобой.
– В смысле?
– В прямом. Хватит, пора домой. У Лусо свадьба, мне нужна помо…
Я вытянула вперед ладони:
– Погоди! Лусо выходит замуж?!
– Да!
